Александр Золотько - Хроника посещения (сборник) Страница 9

– Повезло, – внезапно заговорил Сало.

– Что? – удивился Михаил. – Кому повезло?

– Нам. Нам повезло, что они вляпались. Иначе на их месте могли быть мы, – разразился необычайно длинной для себя тирадой Сало.

– Напьемся, будем, – машинально пробормотал Михаил, вспомнив фразу из старого советского фильма.

– Чего? – не расслышал проводник.

– Говорю, куда пойдем?

Воцарилось молчание. Комариная плешь перекрывала тропу. Обходить ее, значит двигаться между мертвыми обветшалыми домами – через палисадники и огороды. Но ни один сталкер ни за какие коврижки не сунется в узкий проход между двумя объектами, будь то холмы или дома.

– Хоть по крышам скачи, – мрачно хмыкнул Михаил, рыская взглядом по сторонам.

– Может, мимо магазина проскочим? – предложил Сало, рассматривая одноэтажное, крашенное облупившейся синей краской сельпо. Стекол в окнах давно не было, зато синяя металлическая дверь оставалась закрытой и даже запертой снаружи на тяжелый амбарный замок. – Там переулок. Не слишком широкий, а все ж таки дома не вплотную стоят.

– Там жарка гуляет, – возразил Михаил. – Видишь, травы совсем нет?

– Говорю же, переулок, земля утрамбована, вот трава и не расте… – Сало осекся. Со стороны поселкового магазина раздался отчетливый скрип, а потом дверь приоткрылась, словно ее кто-то толкнул изнутри.

Проводник переменился в лице. Громко сглотнул пересохшим ртом и растерянно попятился к Михаилу. Тот чувствовал себя не лучше. У него засосало под ложечкой, а по спине градом покатился горячий липкий пот.

Дверь продолжала поскрипывать, то закрываясь, то открываясь.

– Может, ветер? – отчаянно помечтал Сало.

И тут вдруг ощутимо запахло чем-то до боли знакомым…

– Ты глянь! – Сало пихнул Сычкова в бок, указывая на ближайший дом.

Из его трубы бежала тонкая струйка дыма, будто хозяева разожгли печь. Теперь Михаил узнал этот запах. Дрожжи и свежее тесто.

Казалось, мертвая деревня оживала, наполняясь чудовищной псевдожизнью.

– Вот так хрень… – Сало трясло мелкой дрожью. – Вот это влипли! В двух шагах от периметра! Всё! Я возвращаюсь!

– Нельзя! – Сычков перехватил его за рукав. – Погибнешь!

В той стороне, откуда они пришли, и впрямь виднелось отчетливое колебание воздуха. То, что там притаилась очередная аномальная ловушка, не вызывало сомнений.

Внезапно по крыше сельпо пробежали отсветы – так бывает, когда солнце выглядывает из-за туч, озаряя светом дома. Крыша золотилась все сильнее, теперь на нее больно было смотреть. Свет разгорался ярче, собирался в клубок, а потом из него выстрелила молния. Она просвистела в двух шагах от Сала, ударила в землю, спекая ее в черноватый полупрозрачный слиток. Проводник взвизгнул, подпрыгнул и зачем-то закрыл голову руками.

А с крыши сельпо ударили новые разряды. Они целились в двух сталкеров, но пока не попадали, словно невидимый аномальный стрелок никак не мог пристреляться.

Сало заметался в панике, не зная, куда бежать. Зато у Михаила в голове словно прояснилось. Так всегда бывало с ним в Зоне – опасность обостряла инстинкты и то самое знаменитое сталкеровское чутье, которое помогало выжить и вытаскивало из разных передряг.

Михаил схватил Сало за куртку и толкнул в сторону сельпо:

– Туда! Ну! Живо, если жить охота!

По-звериному ощерив зубы, проводник зарычал и ринулся к торцу здания, стараясь все же держаться подальше от двери.

Сычков за ним. Остановились, перевели дух. Как Михаил и надеялся, они оказались в «мертвой зоне» – молнии сюда не попадали, а продолжили бить по опустевшей площади.

– Долго тут не простоим, – проскрипел Сало.

– Мы и не будем. Приготовься, сейчас будет очень горячо.

– Что ты задумал?

– Пройдем по переулку.

– А? – Сало вытаращился на него, как на психа. – Там же жарка, сам сказал!

– Плевать. – В груди Михаила нарастал злой упрямый кураж. Он подмигнул ошарашенному проводнику: – Все трын-трава! – и выскочил в проулок.

Небеса дохнули жаром. Сначала осторожно, словно огнедышащий дракон попробовал добычу на вкус.

Михаил упал на землю и пополз вперед, со всей возможной скоростью перебирая руками и ногами.

И тут его накрыло по-настоящему. Сверху словно упал горячий пресс, обжигая кипятком, заставляя скулить от боли, выжимая слезы из глаз.

«Как бабочка под утюгом… Или лягушка в печи…» Будучи ребенком, однажды летом в деревне у бабушки Михаил поймал лягушку и бросил ее в печку. Ему хотелось посмотреть, будет лягушка кипеть или нет. Бедное земноводное умудрилось выскочить из огня, но Михаил поймал ее и бросил снова…

…В ноздри нестерпимо бил запах паленого брезента, жженых волос и раскаленной земли. Горячий воздух выжигал легкие при каждом вздохе.

Уши внезапно уловили громкий вой. «Неужто это я?» – мельком удивился Михаил. Но нет. Вой шел сзади.

Сало упрямо полз за Сычковым, почти утыкаясь лбом в его ботинки, и громко выл от боли.

Михаил не дополз совсем чуть-чуть – потерял сознание в двух метрах от спасения. А когда очнулся, первое, что ощутил, – как обожженную кожу обдувает легкий ветерок. Это было необычайно приятно.

Сычков приподнялся на локтях, оглядываясь. Он лежал в тенечке на травке возле куста жимолости, а рядом сидел полуголый Сало – закопченный, как кочегар, и мазал черно-красную от ожогов и копоти кожу каким-то кремом.

– Ты на черта похож, – не удержался Сычков.

– Думаешь, ты лучше? – меланхолично отозвался напарник. – Очухался? А я уж думал – хана.

– Это ты меня вытащил?

– Нет, дядя Печкин, – огрызнулся Сало. – Помажь мне спину, а потом я тебя обработаю.

Лечение заняло некоторое время. Зато Михаил убедился, что ожоги у них обоих не страшнее тех, какие бывают, если ошпарить руку кипятком. Больно, но не смертельно.

Сало достал из кармана коробочку с белыми таблетками. Протянул Михаилу:

– Хочешь?

– Что это?

– Морфин. Обезболивающее.

Михаил поморщился и отрицательно покачал головой. Лучше потерпеть. Боль не такая уж сильная, чтобы глушить ее наркотой.

– Как знаешь. – Сало бросил одну таблетку в рот, запил из фляги и убрал коробочку в карман. Поднялся на ноги. – Если передохнул, пошли. Тут уж недалеко осталось.

Трын-траву намеревались подкараулить возле оврага по дороге в Боровской. По словам Сала, жертва будущего ограбления еще ночью ушла в Зону, а вернуться должна была именно этим путем.