Бен Бова - Месть Ориона (Орион - 2) Страница 9

Худощавый старик, сидевший справа от Одиссея, заговорил удивительно сильным глубоким голосом:

- Нам сказали, что прошлой ночью ты прибыл среди фетов на борту корабля. Но нынешним утром ты бился как подобает человеку, рожденному и вскормленному для войны. Клянусь богами! Глядя на тебя, я вспомнил о собственной молодости. Тогда я не ведал страха. Меня знали в Микенах и Фивах! Позволь мне сказать...

Одиссей поднял правую руку:

- Прошу тебя, Нестор, оставь на мгновение воспоминания.

С видимым неудовольствием старик умолк.

- Какую награду ты попросишь? - спросил меня Одиссей. - Я охотно дарую тебе все, что угодно, если это в моей власти.

Я раздумывал самую малость - полсекунды, а потом ответил:

- Я прошу у тебя позволения биться среди воинов царя Итаки. И чтобы мой друг мог прислуживать мне.

Одиссей ненадолго задумался, Нестор же энергично качал белой головой, а молодой воин, что сидел слева от царя, улыбался мне.

- Но вы оба - феты, не имеющие дома? - спросил Одиссей.

- Да.

Царь погладил бороду, и лицо его медленно озарилось улыбкой.

- Дом царя Итаки приветствует тебя. Твое желание выполнено.

Я не знал, что делать, но Нестор нахмурился слегка и взмахнул обеими руками, обратив ладони книзу. Я склонился перед Одиссеем.

- Благодарю тебя, великий царь, - сказал я, надеясь, что правильно избрал тон смирения. - Я буду служить тебе, не жалея своих сил и жизни.

Одиссей снял кольцо со своего бицепса и защелкнул его на моей руке.

- Вставай, Орион. Твои смелость и мужество усилят наши ряды. - Офицеру, стоявшему при входе в шатер, он скомандовал: - Антилокос, пригляди, чтобы его одели как подобает и дали оружие.

Потом он кивнул, отпуская меня. Я повернулся и встретил улыбку Политоса. Антилокос смотрел из-под мокрой волчьей шкуры, скорее оценивая мои бойцовские качества, чем размышляя, во что бы меня одеть.

Когда мы оставили шатер и вышли под проливной дождь, я услышал дрожащий голос царя Нестора:

- Очень мудрый поступок, Одиссей! Ты пустил его в свой дом, чтобы заручиться милостью Афины, которой он служит. Я и сам не мог бы совершить более мудрого поступка, хотя за долгую жизнь мне пришлось принять много тонких решений, позволь напомнить тебе об этом. Что же, я помню то время, когда флот царя Миноса был поглощен огромной волной, пираты совершали набеги на берега моего царства и никто не мог остановить их. Однажды пираты захватили торговое судно, везшее груз меди с Кипра. Это было целое состояние. Ты ведь знаешь - без меди бронзы не получишь. Никто не мог сказать, что делать! Медь была...

Сильный голос его наконец утонул за гулом тяжелых капель дождя и порывами ветра.

Антилокос провел нас мимо итакийских кораблей к навесу из бревен, сплетенных вместе и промазанных той же самой черной смолой, которой пропитывали судна. Крупней сооружения в лагере я не видел, там вполне бы могли поместиться целых две дюжины воинов. Единственный невысокий вход защищала от дождя и ветра большая холстина.

Внутри помещение напоминало нечто среднее между складом и оружейной. Политос даже присвистнул от удивления. Здесь хранились и колесницы, дышла которых торчали вверх. Шлемы и доспехи аккуратно выстроились возле одной стены, возле другой - копья, мечи, луки, между ними стояли сундуки, полные одежды и одеял.

- Сколько всего! - воскликнул Политос.

Антилокос, который не умел смеяться, отвечал с угрюмой ухмылкой:

- Все отобрано или снято.

Политос кивнул и прошептал:

- Неужели так много!

Из-за стола, заваленного глиняными табличками, поднялся старик и направился к нам по песчаному полу.

- Что еще? Неужели нельзя хоть на минуту оставить меня в покое? Зачем ты опять тащишь сюда незнакомцев? - жаловался худой ворчун с кислым выражением лица. Ладони старца были согнутыми, как клешни, а спина сгорблена.

- Я привел к тебе новичка. Мой господин Одиссей хочет, чтобы его облачили как подобает. - Проговорив это, Антилокос повернулся и нырнул под низкую притолоку входа.

Шаркая ногами, старик приблизился настолько, что мог прикоснуться ко мне, и поглядел прищурясь:

- Ты огромен, как критский бык! С чего это царь решил, что я сумею найти одежду на такого бугая? - Бормоча под нос, он повел меня и Политоса мимо столов, уставленных бронзовыми кирасами, поручнями, поножами и шлемами. Я остановился и потянулся к шлему с красивым гребнем.

- Не этот! - взвизгнул вредный старикашка. - Такие не для тебе подобных!

Одной клешней он впился мне в предплечье и потащил к груде одежды на земле, валявшейся возле входа под навесом.

- Вот, - сказал он. - Погляди, может, подыщешь что-нибудь подходящее.

Мне пришлось потратить много времени, но наконец я оделся в запачканную льняную тунику, кожаную юбку, которая доходила мне до колен, и кожаный жилет, не стеснявший движений. Старик хмурился и ворчал, но я настоял, чтобы и Политос отыскал тунику и шерстяную куртку. Из оружия я выбрал простой короткий меч и прикрепил кинжал к поясу справа под курткой. Ни на мече, ни на кинжале не было ни драгоценных металлов, ни самоцветов, впрочем, по перекрестью бронзового меча змеился сложный рисунок.

Старик так и не смог подыскать мне подобающий шлем, пришлось наконец остановиться на бронзовом колпаке. Сандалии и подбитые бронзой кожаные поножи завершили мое облачение, впрочем, большие пальцы ног все же выступали за края подошв.

Старик противился изо всех сил, однако, настояв на своем, я взял два одеяла. Он визжал, спорил и пугал, грозя позвать самого царя, чтобы тот убедился, какого прислал нахала. И лишь когда я поднял его в воздух, ухватив за ворот туники, он успокоился и позволил забрать одеяла. Но от выражения его лица скисло бы и парное молоко.

Когда мы покинули склад, дождь уже прекратился и заходившее солнце быстро сушило песчаный берег. Политос шел первым назад к очагу, к людям, с которыми мы делили в полдень нашу пищу. Мы снова ели, пили вино, затем разложили свои новые одеяла, готовясь ко сну.

Неожиданно Политос упал на свои костлявые колени и сжал мою правую руку своими ладонями с силой, которой я в нем не ожидал.

- Орион, господин мой, ты сегодня дважды спас мне жизнь.

Я хотел высвободиться.

- Ты спас весь лагерь от Гектора и мстительных троянцев, но кроме того, ты возвысил меня из жизни, полной позора и несчастий. Я всегда буду служить тебе, Орион. И всегда буду благодарен тебе за милосердие, проявленное к бедному старому сказителю.

Он поцеловал мою руку.

Я поднял старика на ноги, взяв за хрупкие плечи.

- Бедный старый болтун, - сказал я непринужденно. - Среди всех, кого я знал, ты первый благодарен за то, что стал рабом.