Роберт Янг - Эридан Страница 9

— Не знаю, — сказал Скип, откусывая большой кусок от хот дога. Он прожевал и проглотил его. — Ух ты!

— А если я приготовлю ей хот дог, она съест его?

— Она может.

Карпентер нашел и заточил еще один прутик, насадил на него сосиску и стал поджаривать ее на костре; Скип, прикончив свой первый хот дог, начал готовить второй. Дидри, стоя немного в стороне, наблюдала за происходящим со смесью пренебрежения и любопытства, причем любопытства было больше. Казалось, ее похожие на осенние астры глаза стали еще больше. Она не была похожа на принцессу в своих измятых и грязных бриджах и блузе, хотя ее волосы были теперь аккуратно расчесаны. Даже в свете костра они были лютикового цвета. Когда сосиска лопнула, Карпентер положил ее на булочку и приправил горчицей и маринадом. Он протянул ей хот дог: — Попробуй, крошка [2], может быть, тебе понравится.

Вначале он подумал, что она не собирается брать его, но она протянула руку и взяла хот дог. Он повернулся к костру, собираясь приготовить хот дог себе. Когда спустя несколько минут он глянул на нее, ее хот дог изчез и она что-то шептала Скипу.

— Хорошо! — сказал Скип. Отыскав еще один прутик, он позаимствовал у Карпентера карманный нож и заточил его. Он насадил на него сосиску, нанизал другую сосиску на свой прутик и стал держать обе над костром. Когда они лопнули, он положил их на булочки, и они вместе с сестрой заправили хот доги горчицей и маринадом. Дидри откусила от своего большущий кусок, и Карпентер отвернулся, чтобы она не заметила его улыбки.

Он заострил для себя еще один прутик, а потом, поджарив и съев два хот дога, направился в каюту Сэма. Перед этим он уже спустил нейлоновый бортовой трап, чтобы дети могли забираться внутрь и спускаться из машины. Он приготовил какао на плите в каюте Сэма. Похоже было, что для завершения пикника чего-то не хватало. Он подумал: а что, если мисс Сэндз уложила вместе с сосисками, булочками, горчицей и маринадом еще и зефир [3]? Он перерыл весь шкаф, и действительно, в нем оказался большой пакет с зефиром. С победным видом он вынес его наружу вместе с какао и тремя чашками. Налив какао, он открыл пакет. — Вы, ребята, кое-чего еще не видели.

Он насадил перед их удивленными глазами зефир на прутик и стал держать его над затихающим огнем. Дети вытаращили глаза. Зефир подрумянился до золотисто-коричневого цвета. Он снял его с прутика и откусил маленький кусочек. — Недурно, — сказал он.

Скип уже нанизал зефир на свой прутик и держал его над костром. Дидри пододвинулась ближе к костру, глядя на зефир. Он уже приобрел золотисто-коричневый цвет. Скип, утратив способность ждать, снял его с прутика и попробовал. — Ого!

Не говоря ни слова, Карпентер поднял прутик, заостренный Скипом для Дидри, нанизал на него зефир и протянул ей. Секундой позже она стояла рядом со Скипом, который поджаривал свой зефир, и оба зефира становились золотисто-коричневыми над пламенем костра.

Когда наконец пламя костра обратилось в жаркие угли, зефира осталось совсем немного. — Ребята, вы когда-нибудь ночевали на открытом воздухе? — спросил Карпентер.

Скип покачал головой. — Конечно, вы можете спать внутри Сэма, — продолжил Карпентер. — Один из вас может спать на кровати, а другой — на одеяле, постеленном на полу, и …

— Нет, мы лучше заночуем на открытом воздухе, — сказал Скип. — Как индейцы. Правда, Дидри?

Дидри кивнула.

Костер давал еще достаточно света, и можно было не включать большой поисковый прожектор, встроенный в головной гребень Сэма. Карпентер начал собирать ветки гинкго, которые еще оставались упругими, и соорудил из них подстилки. Затем он открыл находящийся под полом каюты багажный отсек, в котором было достаточно одеял, чтобы снабдить ими маленькую армию. Он вытащил оттуда большую охапку, принес ее к подстилкам и накрыл каждую тремя одеялами. Притащив из багажного отсека следующую партию одеял, он свернул по два одеяла в подушки и накрыл каждую из импровизированных постелей еще одним одеялом так, чтобы детишки могли накрыться ими.

Было тепло, но защитное поле, непроницаемое для динозавров, пропускало ночной воздух, поэтому должно было похолодать.

Лица Дидри и Скипа выдавали их усталость, но Скип не спешил ложиться в постель, когда Карпентер объявил, что пора идти спать. Дидри, не говоря ни слова, выбрала одну из лежанок, сняла ботинки и легла, натянув одеяло до подбородка. Скип наблюдал за тем, как Карпентер расправлял свою постель, и когда Карпентер сел на нее, мальчик сел рядом. — Эй, — сказал Карпентер, — вообще-то это моя лежанка.

— Я знаю. Я — я еще не устал.

— Ты выглядишь усталым.

— Да нет, я в порядке.

Весь вечер из-за защитного экрана доносились рев, рык и ворчание, теперь их внезапно сменили жуткие звуки, напомнившие Карпентеру грохот асфальтодробилки. Пещера дрогнула, и несколько крошечных язычков пламени, еще остававшихся среди углей, отчаянно заплясали.

— Похоже, что это Тираннозавр собственной персоной, — сказал Карпентер. Наверное, проголодался и решил закусить парочкой орнитомимусов.

— Тираннозавр?

Он описал гигантского тираннозавра. Он никогда не видел его во плоти, но во время предыдущих путешествий он встречал их предшественников, Аллозавра и Горгозавра. Когда он закончил, Скип кивнул. — Он — это еще одна причина, по которой колонисты так торопились убраться отсюда. Черт возьми, ну и страшные чудовища водятся у вас на Земле, мистер Карпентер!

— В наше время их уже нет. Они еще будут жить здесь несколько миллионов лет. Когда-то на Марсе тоже должны были жить похожие создания.

— Нет, у нас их никогда не было.

— Но должны же были быть какие-то формы жизни до появления человека.

Скип покачал головой. — Нет. Если бы они были, наши палеонтологи нашли бы какие-нибудь их следы. На Марсе всегда существовали только те виды живых организмов, которые существуют сейчас, и даже со времени последнего ледникового периода они были те же самые. А динозавры исчезнут совсем, мистер Карпентер?

— Да, все их виды.

— Что с ними случится?

— Никто в моем времени не знает, что с ними произошло. Когда закончился меловой период, они исчезли — меловым периодом мы называем тот отрезок времени, в котором мы сейчас находимся. В Североамериканском палеонтологическом обществе думали, что, как только они начнут использовать машину времени Ллонка, им удастся разузнать, что с ними случилось, но у них ничего не вышло. Всякий раз, когда я или другие голографисты — исследователи прошлого собираемся отправиться в последнее тысячелетие мелового периода или около этого, мы промахиваемся и попадаем в другое, гораздо более раннее прошлое, чем в то, в которое мы хотели прыгнуть.