Николай Чадович - Враг за Гималаями Страница 9

– Почему же они, такие деловые, три дня тянули? Надеялись, что покойник воскреснет?

– Кто их, психиатров, знает. Возможно, хотели разобраться во всем самостоятельно. Или надеялись на территориалов.

– Как же, помогут им территориалы… У них на каждого следователя по тридцать дел.

– Тогда придется нам отдуваться… То есть вам, – поправился Горемыкин.

– Как я понимаю, работать придется на результат, а не на протокол.

– Можно сказать и так. Укажите нам преступника, а о формальностях не беспокойтесь. Чует мое сердце, что в суд это дело не пойдет. Но только, чур, никаких кровопролитий. Это одно из непременных условий, поставленных перед нами. Преступник нужен живым.

– На какую помощь я могу рассчитывать?

– На любую. Отказа вам ни в чем не будет. Задействуйте экспертов, дознавателей, оперов, «наружку». Соответствующие распоряжения старшим служб я уже отдал. Территориалов тоже напрягайте. Они хоть и туго соображают, зато местную публику знают. Но не упускайте один важный нюанс. Привлекая помощников к разработке отдельных деталей дела, никого не посвящайте в главное. Особенно на заключительном этапе расследования, когда станут вырисовываться фигуранты. Все нити должны быть сосредоточены в ваших руках.

– Как будет с транспортом? – заранее приготовившись к отказу, осведомился Донцов (в отделе это был самый больной вопрос). – Такое дело, сидя в кабинете, не раскроешь. Свидетелей придется по месту жительства допрашивать, без повесток.

– Вы же сами знаете, какое у нас положение с транспортом. – Горемыкин вновь картинно растопырил пальцы, и Донцову даже показалось на мгновение, что начальник собирается преподнести ему две полновесные дули. – Половина машин в ремонте, остальные все время в разгоне. Придется пользоваться услугами такси или частников. Так и в смысле конспирации надежней будет… Средства, выделенные вашей службе на оперативные расходы, еще остались?

– Давно уже кончились, – вынужден был признаться Донцов, который, как человек временно непьющий, тех денег и в глаза не видел. – Да разве это средства. Слезы одни.

– Странно, – Горемыкин недоуменно приподнял брови. – Ведь квартал еще только начался. Тут попахивает финансовыми злоупотреблениями. Надо будет при случае навести порядок в этом вопросе… Ладно, напишете заявление на материальную помощь. Двух окладов вам на первое время должно хватить. А потом что-нибудь придумаем.

– Вы мне адресочек клиники не забудьте сообщить, – напомнил Донцов.

– Все в свое время. Прошу, – начальник протянул ему квадратик глянцевого картона, украшенный серебристыми виньетками. – Здесь и адрес клиники, и фамилия человека, с которым вы будете там контактировать.

Это была визитная карточка, принадлежавшая некоему Алексею Игнатьевичу Шкурдюку, заместителю главного врача по общим вопросам, короче говоря – завхозу клиники.

Сама же клиника располагалась совсем недалеко, километрах в пяти от здания отдела. Донцов почти ежедневно проезжал мимо нее, и даже не мог предположить, что в этом солидном здании, похожем на иностранное посольство, содержат психов с редкими формами душевных расстройств.

Все это, конечно, было хорошо, но вот только с визиткой у начальника вышла небольшая промашка. Получалось, что о загадочном убийстве он знал не только со слов заместителя начальника главка. Ходок из клиники здесь уже успел побывать, иначе откуда бы взялась новенькая, еще пахнущая типографской краской карточка.

Этим, наверное, и объяснялась осведомленность Горемыкина о некоторых деталях преступления. Но почему тогда он ни словом не обмолвился о визите этого самого Шкурдюка? Что еще за тайны мадридского двора! Отсутствие откровенности всегда порождает подозрения.

Впрочем, эти крамольные мысли сразу угасли, едва зародившись. Глупо было бы ожидать от Горемыкина абсолютной искренности. Начальство для того и существует, дабы скрывать от подчиненных истинное положение вещей, чаще всего плачевное. А иначе как заставить коллектив ломать горб над какой-нибудь очередной совершенно непродуктивной затеей?

Так в нашем отечестве повелось издревле, и вряд ли этот принцип мог измениться в будущем. Требовать от начальника голой правды было то же самое, что гладить ежа. Занятие бессмысленное и неблагодарное. К этому тезису Донцов привык давно. Привык и смирился.

– И все же поделитесь секретом, откуда у вас такой авторитет среди психиатров? – с определенной дозой лукавства спросил вдруг Горемыкин.

– Ума не приложу, – ответил Донцов. – Я с этой публикой даже на уровне районной поликлиники никогда не общался. А про светил всяких и говорить нечего. Наверное, кто-то со стороны посоветовал.

– Все может быть, – сказано это было таким тоном, что Донцов сразу понял: аудиенция окончена.

– Разрешите идти? – Он слегка приподнялся на стуле.

– Идите, – кивнул Горемыкин. – И помните, никакой огласки. Никаких силовых действий. Никакой самодеятельности. Ваш принцип – не обезвредить, а выявить…

Глава 3

Клиника снаружи

Вернувшись из казенной роскоши девятого этажа в свой скромный кабинет, Донцов паче чаянья застал там Кондакова – насквозь вымокшего и злого, как схимник, которому в Великий пост подсунули скоромную пишу.

Мало того, что нынешняя работа никак не соответствовала характеру следственного эксперимента, для которого требовались ясный летний день, неограниченная видимость и абсолютно сухая мостовая, так и тюремное начальство подпело: вместо фигурирующего в деле подследственного прислало его однофамильца.

Едва коллеги успели обменяться первыми репликами, как в кабинет заглянул Цимбаларь, все это время мучившийся от любопытства.

– Ну, рассказывай, зачем тебя шеф вызывал, – без долгих околичностей поинтересовался он. – Неужели на новую должность примеряют?

(Слух о грядущих кадровых рокировках давно циркулировал в кулуарах отдела, и прогнозируемое знатоками выдвижение Донцова вполне соответствовало шкурным интересам Цимбаларя – тогда он смог бы претендовать на освободившуюся должность старшего следователя).

– Увы. Саша, вынужден тебя разочаровать, – ответил Донцов. – Начальник интересовался исключительно нашим финансовым положением. Как, спрашивал, идет расходование средств, выделенных на оперативные нужды. Сколько денег истрачено и на какие конкретно мероприятия. Сколько осталось. Не намечается ли экономия.

– Ну и что ты ему сказал? – насторожился Цимбаларь, не всегда отличавший дружеский розыгрыш от суровой правды.

– Слукавил, естественно. Взял грех надушу. Все, говорю, в полном ажуре. Казенных средств истрачена малая толика, и на каждый рубль имеется соответствующим образом оформленный документ. Экономия ожидается, но не очень большая. Так, примерно в пределах десяти процентов.