Юрий Никитин - Оппант принимает бой Страница 9

Окидывая мыслью историю Племени, Оппант всякий раз чувствовал прилив гордости. Лишенные ядовитого жала, крепкого хитинового покрова, неуклюжие и очень медлительные, они проигрывали во всех жизненных ситуациях, отступили под напором новых свирепых видов... И все же термы существуют! И успешно развивают свое Племя. А где теперь те страшные Звери-горы, от поступи которых дрожала вселенная?

От стен веяло приятной сыростью. Оппант бодро мчался по округлому туннелю, а когда стали попадаться рабочие с комьями спрессованной земли, перебежал на потолок, оттуда даже лучше видно, выпуклые глаза позволяют видеть как все впереди, так и то, что остается сзади.

Все шесть лап цепко вели его по своду, и, хотя там еще не укрепили клеем, и комья земли то и дело выскальзывали, он мчался, не срываясь и не падая на головы и спины рабочим. Успел подумать со смесью стыда и странной гордости, что даже внешне мало похож на ноостера, слабого и вялого: тело уступает по мощи только панцирнику, руки мощные как у мэла, глаза крупные и различают столько оттенков, словно он рожден крылатым, которому предназначено выйти на поверхность, догнать в полете молодую крылатую Основательницу, соединиться с нею... и умереть...

Воздух становился плотнее, густой сильный запах работающих мэлов катил навстречу ощутимыми волнами. Мэлы бежали внизу двумя встречными потоками: справа - с комьями земли в жвалах, слева - с готовностью вгрызться в стену, расширяя подземную вселенную Племени...

Оппанту даже на потолке приходилось лавировать между работающими носачами. Спокойно и деловито они выдавливали клейкий сок, промазывали стены, свод, пол, клей тут же застывал, а следом шла другая волна носачей с раздутыми брюхами. Проклеивали еще и еще, сквозь сверхпрочную пленку не прорвется ни чужой запах, ни вода, ни зверь... разве что очень сильный и хищный, но такое бывает крайне редко, а цанцирники, хоть и гибнут сотнями, но пока что справляются...

По стенам беспокойно двигались панцирники, огромные и несокрушимые. В новых туннелях их всегда много, Оппант знал, что дальше их будет столько же сколько и мэлов, если не больше.

Еще издали услышал шорох и треск, а когда миновал последний поворот, от восторга и гордости задрожали сяжки. Туннель упирался в стену, сплошь покрытую белесыми телами. Мэлы вгрызались в твердую землю, перепиливали толстые корешки надвселенных существ, что достают щупальцами даже сюда, подло вытягивают влагу, чтобы бездумно и расточительно прогнать через себя и сбросить с листьев в сухой воздух.

Правда, теперь он знал, что это вовсе не злобные существа, а просто такая форма жизни, но с детства знакомое чувство вражды сразу пробежало по всем членикам, волоски на брюхе вздыбились и задрожали.

От работающих отделился довольно крупный ноостер, сяжки обломаны, одна лапа укорочена, на спине следы от тяжелых комьев земли. Выпуклые глаза без всякого выражения уставились на Оппанта, жвалы угрожающе раздвинулись, но затем мощный голос проскрипел:

- А, это ты, Оппант...

- Я, Учитель, - ответил Оппант почтительно.

Старый Тибюл не был его учителем, но Оппант так часто проводил время в дальних туннелях, что вожак копателей стал чем-то вроде друга и наставника.

- Чуешь что-то новенькое? - спросил Тибюл. - Ты прав... Земля пошла плотнее, суше. Состав иной, корни попадаются чаще, хотя идем на большой глубине. Над нами сейчас помимо земли еще и широкая каменная плита... но все же тревожно.

Оппант повел сяжками:

- То-то столько панцирников!

- Да, пришлось удвоить...

- Один к двум?

- Нет, уже на одного мэла четыре панцирника, один слухач и три носача.

У Оппанта вырвалось:

- Но так мы не сдвинемся!

- Двигаемся, - ответил Тибюл спокойно. - Ты всегда был слишком тороплив. Слухач опасается разломов там, наверху. Если вдруг какая глубокая щель, то мы можем нечаянно напороться на беду. Роем себе на большой глубине, и вдруг - вываливаемся в сухой воздух, на поверхность!

Оппант поморщился:

- Слухачи чуют такое заранее. Даже я могу определить по сухости почвы, температуре, ядовитости воздуха... Ведь земля очень пористая, верхний воздух проникает на большую глубину!

- Определишь, да поздно, - проскрипел Тибюл. - Тебя тоже определят!.. Еще быстрее.

Оппант ощутил, как волна страха прокатилась по ганглиям. В истории Племени уже были случаи, когда хищные понеры, двигаясь с молниеносной скоростью, разрывали землю навстречу строителям тоннеля, врывались, жадно хватая добычу... Единственное спасение было в том, чтобы на этажах ниже плотно перекрыть все ходы, залить клеем, оставив тем самым верхних термов на растерзание...

- Мы должны двигаться, - прошептал Оппант.

Тибюл подвигал сяжками:

- Оппант, загадочный терм... Аксиома, что спасение и охрана Племени в неподвижности. А ты всюду твердишь, что это жизненная необходимость. А мудрость?

- Не знаю, - ответил Оппант в затруднении. Мимо пробегали мэлы, панцири поскрипывали, Панцирники стояли так плотно, что мэлам приходилось пробираться по их спинам и головам. Слухач распластался по стене, у него из-под лап выгрызали комочки земли, а он только неспешно переступал, весь вслушиваясь и вчувствоваясь в мир, который лежит дальше.

Мимо протиснулся могучий панцирник, отодвинув обоих небрежно, почти не заметив. Оппант сказал с неудовольствием:

- А жаль, что в такое великолепное тело не вложено осознания. Вел бы себя...

Тибюл недовольно проскрипел:

- Оппант,ты хочешь учить природу? Ею все предусмотрено за шестьсот миллионов лет нашей истории. Наделить мозгами всех, включая и мэлов, было бы безумным расточительством. У природы не хватило бы ресурсов. Все распределено очень целесообразно: мэлам - тягловую силу, панцирникам брюшко и челюсти, рабочим - средний мозг и мощные руки, а ноостер - высшая мощь разума, которая мыслит за все Племя... А что было бы, если бы панцирникам был дан разум?

Оппант внимательно слушал.

- Ну, не задумывался... Просто, так показалось...

- Для чего существуют вообще панцирники? - спросил Тибюл. - Для битв и гибели. Не расточительно ли было бы снабжать их хорошим мозгом, если они идут на убой? Да, на убой! К сожалению, мир таков, что без сражений пока что не обходится. Но уж если кому-то суждено погибать, то погибать должны худшие, а не лучшие. В этом спасение Племени! Так что в панцирников уходит все худшее. А интеллекта им не надо. Вместо интеллекта достаточно набора из двух десятков команд.

- Учитель, но так должно быть везде...

- А так и везде, - ответил Учитель серьезно. - В нашем Мире, в Мире до первого Осознания... Специалисты сообщают, что среди наших злейших врагов - понеров, тоже существуют стазы, хотя и не такие развитые, как у нас, и у них тоже худших направляют в панцирники.