Илья Рясной - Охота на уродов Страница 9

- Заказуха, - авторитетно заявил капитан из ГНР. - Профессионалы работали. Первый выстрел аккуратненько в грудь. Контрольный - в голову. Оружие сбросили.

- Где? - спросил Павлов.

- Вон "ТТ" валяется. Мы не трогали.

- Заказуха, - Павлов ткнул носком ботинка в кучу лохмотьев, в которые было завернуто массивное человеческое, сильно провонявшее и уже долгие годы бесполезное для общества и для самого хозяина тело.

- Ты чего трепешь? - возмутился эмоциональный Аркаша. - Кому Гусь нужен, его заказывать?

- Может, князь в изгнании? - хмыкнул Павлов. - Дело о наследстве. Агата Кристи. Том десятый.

- Наследник Рокфеллера. Тьфу! - в сердцах сплюнул Аркаша.

***

- Ты зачем пистолет бросил? - заорал Тюрьма, когда они вернулись в подвал.

- Как зачем? Киллеры в кино всегда бросают пистолет. Менты могут по нему вычислить.

- Во дурак! Укосячил по полной!

- А за дурака по сопатке? - взвизгнул и так взведенный Туман.

- Чего?

- Да ладно, - примирительно произнес Шварц. - Хва.

Туман закусил губу, потом заворчал:

- Такой умный, сам бы и валил.

- И завалил бы.

- Ага. Обгадился бы...

Тюрьма выудил из-за ящиков бутылку "чернил", которые вчера не допили, и жадно присосался к горлышку.

- А мне? - капризно воскликнула Кикимора. Тюрьма только отмахнулся и осушил бутылку до последней капли.

- Жила, - скривилась Кикимора.

Помолчали. А потом полились слова. Шварц и Кикимора не были на месте расправы, и Туман, сбиваясь, сатанея от восторга, который вливался в него откуда-то из потусторонней тьмы, взахлеб в который раз рассказывал:

- Я вижу. Гусь уже обделался... Вижу, сейчас на брюхе поползет, начнет умолять... Я чего, садик, что ли? Мне оно не надо. Я ему - молись, гнида... И в грудину шмальнул. Он сразу - херак. Готов...

Тюрьма насупился. Он случившееся не комментировал. И особого восторга не испытывал. Он отлично видел, что Туман едва не сплоховал, ему было страшно, и бомж чуть не отобрал у него пистолет. И что было бы тогда?

- А потом в башку ему... Ничего не чувствуешь. Будто в бутылку стреляешь... Кайф!

Кикимора смотрела на него со смесью ужаса и восхищения. Он был определенно герой ее романа. - - Чего молчишь. Тюрьма? - недоброжелательно покосился на него Туман.

- Большая заслуга - бича замочить, - буркнул Тюрьма.

Наконец разговор иссох, как источник в пустыне... Вернувшись домой, Туман хорошенько укололся, так что едва не перебрал дозу. Долго отходил. Потом раскумарился... Сперва в квартире он был один, валяясь, уткнувшись в грязные простыни. Позже приплелась маманя, полупьяная, злая, с фингалами под обоими глазами.

- Народец, - хрюкнула презрительно она. - Бутылку жалко на улице оставить.

Она жила, собирая бутылки, и вела за место под солнцем постоянные бои, которые по накалу страстей могли дать фору мафиозным разборкам.

- Дома - шаром покати, - гнусаво ворчала она, обшаривая неработающий холодильник и шкафы. - Балбес вымахал, а я за ним ходить должна, кормить с ложечки. "

- Ты, харя! - возмутился Туман, наконец начавший выныривать из наркотического забытия.

- Выкормыш! Гаденыш!

Туман схватил табуретку и запустил ее в маманю. Табуретка угодила ей по руке. Маманя, опустившись на пол, обхватила голову и взвыла во весь голос:

- Уби-ил! Убил, паскудник! Сыночек родной, уби-и-ил!

- Заткнись! - взвизгнул Туман, подскочил к ней и пнул ногой.

Подействовало - маманя замолчала, опасливо глядя на сыночка.

- Еще квакнешь - убью... И тебя, и хахалей твоих!

- Гад паскудный, - прошептала маманя, тяжело поднимаясь, и прошаркала на кухню.

Самочувствие у Тумана было отвратное. Очнувшись в очередной раз, ощущая, что его бьет колотун, а во рту будто птицы нагадили, он побродил кругами, как робот, по замусоренной пустой квартире и обнаружил, что почти тысяча рублей - те самые, которые забрали у азера, пропали из кармана.

- Вот падла, - прошипел он, вскипая.

Если бы в тот момент он застал маманю, порвал бы ее, как Тузик грелку. Но ее в квартире не было. Зато на кухонном столе присутствовали вещественные доказательства ее загула - среди ошметков ветчины и воблы, рядом с пластмассовой бутылкой "фанты" возвышалась пустая бутылка из-под "Мартини".

- Ни хрена себе! - оторопело уставился на бутылку Туман, пытаясь врубиться, что это такое.

Он знал, что эта бутылка в магазине стоит три сотни рублей. И полагал, что маманя скорее сдохнет, чем купит что-то дороже дрянного спирта, размешанного с водой и клофелином для большего кайфа и меньшего градуса, который гонят азеры и продают из-под полы за бросовую цену. Но никто "Мартини" приволочь в дом не мог. Получается, купила ее маманя. Из тех самых рублей. Чего ее дернуло? Может, какое-то дремлющее внутри желание хоть один вечер пожить красиво и насладиться дотоле неведомым ей таинственным напитком, воспринимавшимся как амброзия. "Я хочу жить красиво", - несколько раз заявляла она, когда пила особенно много и особенно дрянную водку. И вот, кажется, мечта ее сбылась.

В общем, маманя выжрала бутылку "Мартини", забрала все деньги и смылась, небезосновательно опасаясь гнева своего сына.

- Прибью суку.. Застрелю, - пробурчал он... Самое хреновое, что деньги были последние. Оставалась еще доля "герыча", которую он получил в результате дележки - после всего у него было граммов десять, количество огромное, на полтысячи долларов потянет. Но расставаться с чистейшим розовым героином он не хотел. В крайнем случае разбадяжит побольше и начнет толкать по "чекам" - дозам в одну десятую грамма, благо желающих полно. Не тут, так в Москве. Но это на крайняк.

На улице было тепло. Казалось, что тротуары превратились в палубу океанского лайнера. Ощущение знакомое. Пока Туман еще мог заставить себя самостоятельно слезать с иглы, но с каждым месяцем это становилось все труднее. Со временем от ломки без метадона не избавиться. Но это когда еще будет!

В подвале было пусто. Он полез к тайнику, вытащил оттуда "дипломат" со стволами. Взял один пистолет. Вернулся в комнатенку и стал завороженно его рассматривать. Он гладил его гладкие формы, при этом возникало сладостное ощущение, будто он гладит желанную женщину. Это возбуждало.

Послышался шорох. Туман обернулся, выставив перед собой пистолет.

- Убери! - нервно воскликнул Тюрьма.

- Ты чего?

- А ты чего?

- Сижу. Вас жду. Где все?

- Шварц свою долю героина продает. На мотоцикл почти собрал. Кикимора дома сидит. Ее предок запер.

- А ты?

- А что я? У меня маманя в Валаамский монастырь с паломниками укатила.

- Делать ей не хрена?

- Она верит, - в голосе Тюрьмы неожиданно появились теплые нотки. - Ее право.

- Ну да, - отмахнулся Туман. - А моя все бабки стырила.