Кордвейнер Смит - Покупатель планет Страница 9

Люди же были счастливы. Они спокойно стояли во дворе, ожидая пока Род сделает первое движение.

Род напряженно повернулся и посмотрел вокруг более осмысленно.

Он поднял руки, чтобы приветствовать всех их.

Все бросились к нему. Женщины целовали его, мужчины хлопали его по спине и трясли за руку, маленькие дети стали распевать короткую песенку о Роковой Ферме. Он оказался в центре толпы, которая привела его на собственную кухню.

Многие из людей кричали от радости.

Род понял…

Они любили его.

Непостижимо сознание людей. Смутно, нелогично, они желали ему добра. Даже тетушка, которая предсказывала гроб для него — хныкала без всякого стыда, и уголком передника вытирала глаза и нос.

Он сам по себе уродец, устал от людей, но в этот момент их доброта обрушилась на него ужасной волной. Род позволил им усадить себя на своей собственной кухне. Среди бормотания, плача, смеха, тепла и фальшивого бодрого облегчения, он услышал простую фугу, повторяющуюся снова и снова. Они любили его. Он вернулся из объятий смерти. Он был Родом Мак-Бэном.

Род чувствовал себя опьяневшим, ничего не выпив.

— Я не могу перенести это, — закричал он. — Мне нравится, что вы все так обрушились на меня, но от этих сентиментальностей с ума можно сойти…

— Разве это не приятные речи? — пробормотала старая жена одного фермера, жившего поблизости.

Полицейский, в парадной форме согласился.

Люди постепенно уходили. Поздравления продолжались целых три дня, и все плакали от счастья и не осталось ни одной полной бутыли вина на Роковой Ферме.

Время от времени Род прислушивался своим сверхъестественным даром «слишания». Он заглядывал во все их разумы, в то время как они цитировали, пели, пили и ели, и был счастлив: они искренне радовались. Они любили его. Они хотели, чтобы ему было хорошо. Род думал, насколько такой любви может хватить, и все же наслаждался этим.

Лавиния исчезла в первый же день. На второй и третий день ее не было. Гости дали Роду выпить настоящего Норстралийского пива, которое имело 108 добавок к основному составу. Выпив его, Род забыл Сад Смерти, сладкие влажные запахи, инопланетный выговор Повелителя Красная Дама, претенциозное синее небо потолка.

Он заглядывал в мысли своих гостей снова и снова и читал одну простую мысль:

«Ты — наш мальчик. Ты прошел испытание. Ты остался жив. Удачи, Род, большой удачи тебе, парень. Мы не увидели тебя трясущимся, хихикающим и «счастливым», идущего к дому, где тебе надлежало бы умереть.»

«Я сделал это, — думал Род, — или мне просто повезло?»

3. НЕНАВИСТЬ ОЧСЕКА

В конце недели, празднество пошло на убыль. Собравшиеся тетушки и дядюшки, двоюродные сестры и братья вернулись в свои комнаты. На Роковой Ферме стояла тишина, и Род потратил утро, чтобы убедиться, что овцы не выели всю траву на полях в течение этого долгого праздника. Он обнаружил, что Дайси, молодую 300-тонную овцу, не переворачивали два дня и у нее появились огромные пролежни; еще Род открыл, что питательные трубки Таннера, его 1.000-тонного барана, сжались и у бедного барана опухли ноги. В остальном все было в порядке. Даже когда он увидел красного пони Беаслей, привязанного на его дворе, он не стал беспокоиться.

Весело подошел Род к своему дому, без всякого почтения приветствуя Беаслея:

— Выпьем со мной, Господин и Собственник, Беаслей! Вы теперь не один! Да вы же просто мой сосед, сэр!

— Спасибо за приглашение, парень, но я пришел, чтобы увидеться с тобой. Я приехал по делам.

— Да, сэр, — сказал Род. — Вы — один из моих поручителей, не так ли?

— Да, но у тебя проблемы, парень, — сказал Беаслей. — Настоящие проблемы.

Род улыбнулся ему равнодушно и печально. Он знал, что старик прилагает большие усилия, чтобы говорить с ним голосом, вместо того, чтобы «гаварить» прямо в его мозг; он оценил то, что Беаслей пришел к нему лично, вместо того, чтобы прислать других опекунов. Это был знак того, что он, Род прошел тяжелое испытание. Совершенно спокойно Род нараспев произнес:

— Всю эту неделю, сэр, я думал, что уже избежал все проблемы.

— Что ты имеешь в виду собственник Мак-Бэн?

— Вы помните… — Род не смел упомянуть Сад Смерти, тот факт, что Беаслей был одним из тайного совета, кто признал его годным к жизни.

Тогда заговорил Беаслей:

— Некоторые вещи, мы не упомянем, парень. И этому я вижу, ты хорошо обучен.

Он остановился и внимательно посмотрел на Рода с выражением лица человека, глядящего на необычный труп перед тем как перевернуть его, чтобы идентифицировать. Род тяжело воспринял такой взгляд.

— Садитесь, парень, садитесь, — сказал Беаслей, командуя Родом в его собственном доме.

Род присел на скамейку, так как Беаслей занял единственный стул огромный резной стул из другого мира, принадлежавший еще прадеду Рода. Он сел. Род не любил, когда ему приказывали, но был уверен, что Беаслей заботится о нем и, возможно, делает невероятные усилия говоря с помощью горла и рта.

Беаслей снова посмотрел на Рода особым выражением — смеси симпатии и отвращения.

— А теперь встань, парень, посмотри вокруг, чтобы быть уверенными, что тут точно никого нет.

— Этого можно и не делать, — возразил Род. — Моя тетушка Дорис уехала сразу после того как я был оправдан, работница Элеанор забрала телегу и отправилась на рынок, а у меня на ферме всего две пары рук.

Обычно, несущая богатство гниль гигантских полупарализованных овец поглощала все внимание любых двух встретившихся Норстралийских фермеров, несмотря на различия в возрасте и положении.

Но не в этот раз.

На уме у Беаслея было что-то серьезное и неприятное. Он выглядел так загадочно, что Род почувствовал реальную симпатию к этому человеку.

Беаслей повторил:

— Сходи посмотри.

Род не спорил. Он послушно пошел к задней двери, заглянул за южный угол дома, никого не увидел, обошел дом вдоль северной стороны, снова никого не увидел и вошел в дом через переднюю дверь. Беаслей не пошевелился, разве только налил немного больше горького пива из бутылки в свой стакан. Род поймал его взгляд. Без всяких слов, Род сел. Если человек так сильно интересуется им (а Род думал именно так), и если человек умен (о чем Род знал точно), стоило выполнить его требования и послушать, что же он скажет. У Рода до сих пор было приятное ощущение, что его сосед любит его — ощущение слабо проступало на честных лицах ожидающих его Норстралийцев, когда Род вышел снова на свой задний двор из фургона Сада Смерти.

Беаслей заговорил так, как он говорил бы о необычной пище или редкой выпивке: