Олег Кулагин - Звезды в кармане Страница 9

– Ага, – почесал затылок Димыч, – Хоть какая-то добрая весть.

– Расстояние до ближайшей обитаемой планеты? – продолжил я выяснение обстановки.

– Согласно Каталогу Миров, в абсолютных единицах, – сто семьдесят семь и шесть десятых световых лет, – с готовностью ответила Лена, – Однако вопрос – некорректен. Мы находимся в секторе 5-2-17 4-й Темной Области. Поэтому, о расстояниях можно говорить только условно.

– И сколько времени займет полет?

– Вопрос некорректен, – опять, чуть виновато, констатировал звездолет, – В Тёмных областях – гипер-переходы не стабильны. Частичная информация, содержащаяся в Лоциях – недостоверна.

– Здрасьте, приехали, что называется, – скривился Васька, – Эти гады еще и зашвырнули нас в какую-то черную дыру. Кидалы, конкретные галактические кидалы! Ну, ничего, хорошо, что они сошли на Земле. Я этих гадов найду!

– Сначала найди Землю, – вздохнул Капустин и мрачно добавил, – Эх… Родных жалко…

– Дней пять они волноваться не будут, – успокоил Васька, – Я бабушке, на всякий случай, записку оставил… Дескать, уехали втроём по делам бизнеса.

– Да? А что через пять дней, умник? Пошлёшь отсюда телеграмму?

Пока друзья выясняли отношения, я старался добиться у звездолёта конкретной информации:

– На полет к ближайшей планете хватит энергии?

– Вопрос некорректен, – в который раз объяснил женский голосок, – В пределах Темных Зон – любые расчеты условны.

– Погоди-ка, – вмешался Димыч, – Предлагаю не лезть в дебри… Сначала, разберемся со здешней едой и питьем. Я почему-то не уверен, что у наших желудков абсолютная совместимость со всякими инопланетными деликатесами.

Мы с Васькой окинули долговязую фигуру Капустина критическим взглядом: а ведь он прав. Иногда, обыкновенный здравый смысл ценнее всех беспредельных полетов фантазии. Если здешняя еда нам не подойдет – мы загнемся куда раньше трех месяцев, на которые рассчитаны припасы корабля.

– Слушай, Лена, – проговорил Васька, впервые называя звездолет по имени, – Тащи-ка сюда всего, что есть… съедобного.

– Необходимы образцы еды и напитков, – торопливо уточнил я, – Надо снять пробы.

– Вы предпочитаете совместный или раздельный прием пищи? – нежно проворковала Лена.

– Совместный, – буркнул Васька.

Наши кресла пришли в движение и сблизились, образовав правильный треугольник. Тут же, посреди этого треугольника из пола выросло что-то вроде громадного цветочного бутона. Он широко раскрылся длинными лепестками, лепестки слились и превратились в большой круглый стол, практически полностью уставленный прямоугольными разноцветными коробочками.

– Здесь около десяти процентов имеющихся образцов, – отрапортовал Голосок, – После снятия необходимых проб, будут выставлены следующие десять процентов.

На целую минуту воцарилось гробовое молчание. Никто из нас так и не спешил притронуться к злосчастным коробочкам. Лена истолковала эту паузу по своему и объяснила:

– Чтобы открыть контейнер, следует надавить пальцами два углубления на правой и левой грани контейнера.

Мы обреченно переглянулись. Наконец Васька взял ближайшую коробочку, сделал, как было сказано, и крышка коробочки услужливо распахнулась двумя створками. Внутри была некая зеленоватая масса. Васька понюхал и торопливо отставил контейнер в сторону:

– Что-то у меня нет аппетита.

Я пожал плечами:

– Рано или поздно, нам все равно прийдется это попробовать.

И взял коробочку веселенькой оранжевой расцветки. Думал, что там будет нечто вроде апельсинов в собственном соку… Открыл и понял, что просчитался. Внутри оказалось нечто длинное, изогнутое и червеобразное. Я протянул палец, собираясь пощупать это… и это в ответ потянулось к моему пальцу. Дрожащими руками я поспешно захлопнул створки коробочки и отставил её, как можно дальше:

– Я еще не настолько голодный.

– Да бросьте привередничать, ребята, – укоризненно вздохнул Дима.

– Вот сам и пробуй это, – скривился Васька, вставая из-за стола– Твоя ведь была идея!

– Выбора у нас нет, – философски вздохнул Капустин и мужественно вскрыл сразу несколько коробочек, – Эй, ты, как там тебя, Клава?..

– Не Клава, а Просто-Лена, – терпеливо поправил звездолет.

– Лена! Ложки и вилки в этом заведении имеются?

– Вы предпочитаете земные разновидности? – уточнил Голосок.

– Ага, – почти весело кивнул Дима, принюхиваясь к чему-то вязкому, темно-коричневому.

Из отверстия в центре стола выпрыгнул небольшой поднос с тремя вилками и тремя ложками вполне общепитовского вида. Дима схватил ложку и героически подцепил большой ломоть темно-коричневой массы.

– Не могу смотреть на это, – вздохнул Васька, отворачиваясь, и махнул мне рукой, – Пошли, подышим свежим воздухом.

– Это куда, в открытый космос, что ли? – ухмыльнулся Димыч, пробуя содержимое ложки.

– Мы пока исследуем корабль, – объяснил я, поднимаясь вслед за Лубенчиковым, – Если что… зови на помощь.

Снова оказавшись в громадном зале с куполообразным потолком, какое-то время мы просто шагали взад-вперед.

– Знаешь, Лёха, – сказал вдруг Лубенчиков, глядя в матово-голубоватый потолок, – Зря я Димыча обзывал трусом. Он – молодец. А у нас с тобой – кишка тонка.

Я молча кивнул. Тут не поспоришь. Прав Васька. На все сто. Когда дошло до настоящих испытаний, только Дима и не спасовал.

Ещё минут пять мы бродили в тишине. Есть хотелось всё сильнее. Лубенчиков не выдержал:

– Знаешь… А давай вернемся за стол… Если что… Всё равно ведь загнёмся… А так… быстрее.

Я кашлянул неуверенно: определенная логика в его словах была. Только не слишком уж оптимистичная.

– А может и повезет, – криво усмехнулся Васька.

– Ну да, – кивнул я, – Даже в русской рулетке тоже бывает… везет.

Махнул рукой:

– Пошли!

Возвращаясь в центральную рубку, мы опасались обнаружить уже бездыханное тело Капустина. Тогда бы точно угрызения совести донимали нас до самого конца…

К счастью, тело Капустина на вид было живым и вполне активным. Процентов семьдесят коробочек стояло открытыми, причем половина – совершенно пустые. Среди них и та самая, ярко-оранжевая. Как видно, Димыч совершенно не щадил себя.

– Дима? Ты как? – с тревогой спросил Васька.

Капустин пробормотал что-то с набитым ртом. Но на предсмертные стоны это явно не походило. Наконец ему удалось прожевать:

– Очень вкусно. Зря вы отказались.

Такое хладнокровие поразило нас до глубины души.

– Димыч, ты бы не налегал на всё сразу, – осторожно начал я, – Рыба фугу тоже бывает очень вкусная. Поначалу.