Александр Сергеев - Покорение Земли-2 Страница 9

Москва, окраины.

В торжественной обстановке, во вспышках фотоаппаратов собравшихся корреспондентов, колонна техники проходила между собравшимися, на торжественное мероприятие, горожанами. Впервые за многие годы люди действительно гордились достижениями своей страны, не ее прошлым, которое поросло мхом, не какими то эфемерными Духом и Менталитетом, а простым и понятным успехом своей страны, своего народа. Пройдя сквозь этот стихийный парад, колонна исчезала в окне перехода.

В других районах дела обстояли немного по другому. В колонисты шли сельские жители, многих манила возможность получить задарма земли и обживать их. С собой брали скот, трактора, на вырученные от продажи домов деньги покупали щитовые дома, на первое время. Не сказать что народ рвался исследовать новые земли, но желающих набралось почти семдесят тысяч человек.

Порталы открывались регулярно, перебрасывая группы людей на выбранное место жительства. Поселенцы старались не слишком жаться друг к другу, расселившись по площади почти в триста километров. Люди достаточно долго жили в обществе себе подобных, и теперь они стремились отдохнуть от общества и внимания соседей. Порой чересчур навязчивого. Люди усиленно строили дома, предпочитая самые простые в возведении из цельных бревен. Материала для них — вокруг произрастало в достатке.

Поскольку место для поселения выбиралось с помощью группы геологов изучавших строение материковых плит, по спутниковым снимкам был определен наиболее оптимальный район для основания поселения, в рукаве крупной реки, нареченной Курватура, за некоторую непрямолинейность, неподалеку от горной гряды, образованной столкновением материковых плит. В перспективе — нефтеносные месторождения должны были быть где то поблизости, от поселения. Первое, что сделали федеральные колонисты — протащили через окно разобранный АН-30Б, модернизированный под текущие реалии, выровняли грейдером для него полосу, и начали проводить аэрофотосъемку. Как это обычно и водится, несмотря на строгую секретность на бумаге, по факту результаты работы оказались доступны многим. И во все точки, что сулили потенциально нефтеносные пласты — устремились желающие. Были протеже крупных компаний, прекрасно оснащенные, на нескольких вездеходах, были и частники, на одиночных потрепанных жизнью армейских грузовиках, недавно снятых с консервации и по быстрому подшаманенных каким-то рукастым слесарем.

К участку регистрации добровольцев, наша троица подоспела аккурат к обеду. На удивление, к их возрасту претензий не возникло. Надо заметить, что необходимость застолбить за собой местечко поприятнее принуждало правительство закрывать глаза на многие нарушения. Такое право получили несовершеннолетние, не достигшие восемнадцати лет. В принципе паспорта у ребят были, а на возраст — внимание заострять не стали. Впрочем, это была далеко не самая большая скидка желающим начать новую жизнь, билет получали так же и люди с погашенной судимостью, поступали предложения и обитателям колоний-поселений сменить место жительства, в обмен на обязательство никогда более не пересекать границы между мирами. Но сейчас, троица беглецов предстала перед другой, куда более грозной силой нежели вооруженные до зубов преступники. Их противник находился в совершенно иной весовой категории, и в прямом, и в переносном смысле. Роста сей враг был среднего, но поперек себя шире. И отнюдь не в плечах. Щеки покоящиеся едва не на плечах, бляха ремня полностью закрытая свешивающимся пузом. Венчала этот натюрморт фуражка площадью с небольшой аэродром, с теряющейся на тулье кокардой. Находился он в чине старшего прапорщика, и занимал хлебную должность заведующего складами моб. резерва. В последнее время от него требовали совершенно немыслимого — выдавать годами оберегаемое барахло, и кому? Гражданским!

Конфликт с Куском, как немедленно окрестил его Олег, в ответ на недоумение друзей — пояснивший, что так называют в армии занимающих эту должность недоофицеровю, разгорелся с недостаточной численности их группы. Требовалось минимум четыре человека, у них же было на одного меньше. Выручил случай. Проходивший мимо сержант Карпов, отряженный с теми же целями, быстро вник в ситуацию, и спросил:

— Значит так, орлы, берете меня четвертым? Да — и я выбиваю из этого мешка с дерьмом все что полагается. Но за это — вы переходите в мое подчинение. Будете обучаться нормальному, мужскому делу. Нет — и крутитесь как знаете, убеждать не буду. Чай не девицы, чтоб ломаться.

— Забавно, — пробормотал Артем, — стоило ли переться черт-те-куда, только для того, чтобы попасть в армию?

— Ну так что? Времени у меня немного, что бы еще и на вас его тратить…

— Можно подумать у нас есть выбор. — хмыкнул Олег. — Какие условия?

— Значит так, сейчас мы идем и забираем то, что вам причитается. Затем — перебираемся на ту сторону, где вы и начнете свое обучение. После того как закончим — вы вольные пташки. Летите куда хотите.

— Звучит уж больно просто. В чем подвох?

— Узнаете в свое время. — усмехнулся сержант, — Кажется стоит познакомиться, орлы. Меня зовут Евгений. Карпов. Уяснили?

Следом по очереди представились и ребята. А затем был бой. Сержант и Кусок ругались долго и с чувством. Каждый предмет, причитающийся по списку, переходил из рук в руки по нескольку раз. Выбирать оружие для ребят Карпов долго не стал, затребовал одну СВТ и два карабина Симонова. Прапорщик долго водил их какими то темными закоулками, между стеллажей с ящиками всяческого барахла, пока не остановился в одном из дальних углов, слабо освещенном лампочкой Ильича. После чего махнул в сторону пары темно-зеленых деревянных ящиков, несущих на себе немилосердные следы времени, мол, выбирайте. Взяв в руки первый карабин, наугад, сержант возмутился:

— Так, это что за дрова? Да им даже в печи делать нечего, это же труха! Ты издеваешься надо мной? Какой тут калибр? Миллиметров до восьми разбит, небось! Господи, да тут раструб образовался уже от того что какой то идиот чистил его со стороны дульного среза! Уберите это с глаз моих!

Оторопевший от такого напора прапорщик даже не сумел возмутиться. А Евгений уже взял другой карабин, выглядевший еще страшнее предыдущего. Вся ложа его была в потертостях, царапинах и сколах.

— Да, кошмар какой то… Если бы я не знал, что оружие здесь привезли со складов, решил бы, что ты из отряда хоплофобов, и мстишь оружию за свои страхи, колотя его ночами о стены.

Открыв затвор карабина сержант посмотрел на механизм, потер пальцем УСМ, затем достал из кармана патрон, и воткнул его в патронник, затем, еще раз передернул затвор, осмотрел выброшенный боеприпас, хмыкнул и положил его в сторону, вынеся вердикт: