Михаил Ахманов - Пятая скрижаль Кинара [=Принц вечности] Страница 9

Вдруг оказалось, что Эйпонна не так уж велика, что благодатных земель в ней немного, зато в изобилии бесплодных гор, мертвящего льда, смрадных болот да тропических лесов, где не посеешь маис, не выстроишь город, не проложишь дорогу - разве могилу сумеешь откопать. Но и в нее не ляжешь, ибо сожрут тело погибшего огненные муравьи, грифы-падальщики или чудовищный северный медведь, огромный, как бык. И еще оказалось, что многого нет в Эйпонне: нет злаков кроме маиса и проса, нет плодов кроме сладких ананасных шишек, нет верховых и вьючных животных кроме медлительных быков и хрупких лам. О том, что есть и чего нет, доподлинно знали кейтабцы, морской народ, ибо плавали они в Ринкасе и вдоль восточного побережья Эйпонны - где грабили, где торговали, а где строили города и порты, захватывая землю для новых поселений. Были они многочисленным народом и первыми ощутили стеснение на своих островах; и хоть заняло морское племя весь южный берег Ринкаса, основав две державы, Ренигу и Сиркул, земель ему не хватало. А раз нет земель, то нет и пищи, нет места для домов, нет пастбищ для скота, нет лесов с розовым дубом и железным деревом, из коих строились кейтабцами корабли. А без корабля нет и кейтабца - так как народ сей привык находиться в постоянном движении, ища пропитания и богатства в самых далеких уголках Эйпонны.

Только ли в ней? Ведь мир, как известно, шарообразен… Это не было тайной, хранимой жрецами; о сферичности мира сообщалось в Чилам Баль, в Святых Книгах, написанных самими богами. И там же, пусть смутно и неясно, говорилось о Землях Восхода, о Риканне, лежавшей за Бескрайними Водами, о другой половине мира - быть может, столь же полной сокровищ, как Страна Заката. Но чтобы добраться к ней, островитяне нуждались в защите и покровительстве богов, а значит, им предстояло вступить в союз с Великими Уделами. Ибо в Уделах правили светлорожденные потомки Кино Раа, и среди них искали мореходы себе вождей - таких, чьи сердца тверды, чей разум ясен, чьи голоса слышны богам.

Великий Восточный Поход начался в месяце Плодов, на исходе сезона Цветения, в год 1532 от Пришествия Оримби Мооль. Пять больших драммаров вышли в Бескрайние Воды; пять кораблей под парусами цветов Сеннама-Странника, Светлого Арсолана и Одисса, бога мудрости и удачи. И плыли на тех кораблях семь сотен воинов и мореходов, а вели их наследник Дома Одисса, юная дочь владыки Арсолана и умудренный жизнью тидам из Ро'Кавары, что на Кайбе, большем из кейтабских островов. И потому, когда флот достиг восточных материков, их побережья разделили три страны. Кейтабцы взяли себе обширные равнины Жаркой Риканны, названные Лизиром, лежавшие к югу от Длинного моря и простиравшиеся на восток до великой реки Нилум и земель Нефати; Лизир был населен чернокожими дикими племенами, а в Нефати, где умели строить из камня, глины и тростника, у людей кожа отливала красной медью. Земли Лизира отличались плодородием, и множество чудных зверей обитало в них; отсюда в Кейтаб везли зерно и хмельные напитки, шкуры, кость и даже золото из гор и пустынь, что находились еще дальше Нефати, за узким морем с водами красного цвета.

Обширный материк, лежавший к северу от Длинного моря, был назван Ближней Риканной. Его населяли странные племена бледнокожих, люди со светлыми или огненными волосами, у коих шерсть росла даже на лицах, чем мужи их весьма гордились, называя эйпоннцев голышами и заморскими слизнями. На юге материк вдавался в морские воды тремя полуостровами, и самый западный из них, гористая Ибера, стал арсоланским владением, отчасти независимым, ибо правила им Чолла Чантар, Дочь Солнца и сагамора Арсолана. Земли ее были богаты серебром и иными металлами, на внутренних плоскогорьях полуострова росли невиданные в Эйпонне плоды и злаки и паслись табуны лошадей, чудесных потомков стремительного ветра, с которыми не могли сравниться ни ламы, ни лоси, ни быки Сеннама или Мейтассы. Люди же в Ибере обитали воинственные; селились они в домах, выстроенных из сосновых бревен, и сражались медным оружием - в отличие от племен фарантов, гермиумов, скатаров, зилов и всех прочих, бродивших в Ближней Риканне от теплого моря на юге до холодных морей Чини и Чати на севере. За водами Чати лежала Земля Дракона, самая северная оконечность материка, и жили там норелги - еще более дикие и кровожадные, чем иберы. К востоку континент простирался в неведомую даль, на сотни полетов сокола - и где-то там, на краю мира, у берегов Дальней Риканны грохотал океанский прибой. А к северо-западу от Иберы и к югу от земель норелгов лежал в океане остров Бритайя, и сделался тот остров частью Удела Одисса. И правил им Великий Сахем, отказавшийся наследовать весь Одиссар по смерти отца своего, чака Джеданны; однако был он увенчан белыми перьями и считался третьим властителем в государстве после чака Джиллора и его сына Даркады.

Таким был мир. Обе половины его наконец соединились; от мест цивилизованных люди и корабли проложили дорогу к землям диким, неведомым и опасным, но обширным и полным богатств.

Теперь предстояло их поделить.

Глава 2. День Чультуна месяца Цветов. Лондах, Южная Бритайя.

Никто не сотворял мир; возник он сам собой

из пламени и света, из холода и тьмы. Мир - древо,

питаемое соками пространств и времен, и возросли

на сем древе многие прекрасные ветви, и листья,

и плоды. Богов, как и мир, никто не сотворял;

они - ветвь на древе мира. И людей не творил никто;

люди - листья на ветви богов.

Я, О'Каймор, тидам О'Спады, владыки Ро'Кавары,Господин надела Чью-Та, водитель кораблей,Я, О'Каймор, достигший берегов ЛизираНа драммаре своем "Од'тофал кон'та го",Что значит - Алая рыба, летящая над волнами,Я, О'Каймор, кейтабец, говорю вам:Видел я дивное, узрел чудное -То, что случилось в бурю,В шторм, каких не бывает в Ринкасе,Но в одних лишь Бескрайних Водах,Где вел я свои корабли к солнечному восходу,И было на них семь сотен воинов и мореходовПод рукой властителя нашего,Светлорожденного Дженнака…

Голос рапсода звенел в теплом весеннем воздухе, то жаворонком взмывая к небесам, то падая вниз будто сраженная стрелой птица, то трепеща крылышками колибри, зависшего над розовым кустом. Светловолосый рапсод пел на бритском, ибо Сага о Восточном Походе, сложенная О'Каймором, давно была переведена с резкого щелкающего кейтаба на майясский и одиссарский, на певучий арсоланский, на атли и даже на варварские языки Иберы и Бритайи. Рапсод пел, Дженнак, Амад и Ирасса слушали, Хрирд и Уртшига дремали, пригревшись на солнце и разомлев после дневной трапезы, а старый Хиримус, молчаливый слуга, подливал и слушателям, и певцу розовое вино да янтарное пиво.