Артем Колчанов - Путь к Золотистой (Круг - 1) Страница 9

- Ой, - спохватился Сережка, - я ведь тоже обещал. И что мне сейчас делать?

- Подтверждаю, что тебе уже разрешили выйти отсюда, а обо мне папа просто забыл.

- Вик, извини, но я пойду.

- Иди.

- А что ты тут один делать собираешься?

- Ничего не собираюсь... Спать, пожалуй, завалюсь, ты-то уже выспался, а я нет.

- Никому бы таких снов не пожелал.

- Да брось ты, если хочешь, оставайся, не хочешь - иди и собирай свои вещи.

- Вик, ты что, обиделся что ли?

- Я спать хочу.

- Я только соберусь и снова приду.

- Если тебя отпустят.

Сережку наверно все же не отпустили. Я его недолго подождал, а потом, как и собирался, завалился спать. Не знаю почему, но я ожидал увидеть сегодня во сне живой и зеленый мир, мою Родину, планету Дивер. Но никаких снов ко мне сегодня не пришло, одна только мрачная темнота, словно бы это и не сон, а забытье. Разбудил же меня посреди ночи папа. Он держал в руках неяркий фонарь из служебного комплекта:

- Витя, поднимайся и собирайся побыстрее, через двадцать минут мы уже отправляемся на погрузку.

Я пожалел, что моего фонаря здесь нет, но не бежать же за ним, когда и так времени нет. На ощупь я нашел и натянул на себя рубашку и брюки. Потом наскоро умылся - вода еще бежала из крана, хоть и тонкой струйкой. Но света уже не было по всему поселку, потому что энергостанция уже была остановлена и законсервирована. Я слышал, как папа объяснял все это маме, которая, суетясь, готовила на кухне завтрак для нас.

- Вик, иди завтракать, - позвала она.

- Сейчас, - ответил я.

- Не сейчас, а иди, времени и так в обрез, - это уже сказал папа.

Завтрак не отнял у нас много времени. Я быстро сжевал пару бутербродов, запивая их холодным компотом, и сказал, что больше я есть, не хочу. Мама не стала, как обычно настаивать, чтобы я позавтракал поплотнее, а только тяжело вздохнула. Папа же сказал:

- Надевай на себя свой защитный костюм, сейчас мы пойдем наверх.

- Сейчас там не жарко, - ответил я, но костюм все-таки надел, его в любом случае следовало вернуть на корабль.

Тут же к нам, с фонариком в руке, влетел Сережка:

- За костюмом? - спросил я.

- Ага, - последовал ответ.

- На, одевайся, - я подал ему костюм.

Сережка попытался быстро натянуть его на себя, но запутался ногами в штанинах и, не поддержи я его, то наверняка растянулся бы на полу.

- Не торопись, Серега, никто без нас не улетит.

Он гневно стрельнул в меня глазами, молча и аккуратно надел на себя костюм и сразу же убежал к себе. Я даже не попытался задержать его и извиниться, хотя и почувствовал себя виноватым перед ним. Все-таки посмеялся над ним, хотя и обещал совсем другое. Ну, да ничего, успею еще не раз извиниться. До Земли ведь еще три месяца лететь, десять раз еще успеем, и поссориться, и помириться.

- Ну, все, пора, - сказал папа и направился к выходу.

Я взял в руки пару сумок и пошел за ним. Но он заметил это и остановил меня:

- Вик, все это нужно оставить, мы уходим налегке. Там есть все необходимое.

- Но почему? - вырвалось у меня.

- Все вопросы по дороге, идем быстрее.

Но задать ему вопросы я не успел. Он встретил Председателя, и они начали о чем-то вполголоса говорить. Я же увидел идущего немного впереди Сережку и, конечно же, догнал его.

- Сереж, ты меня извини.

- Ты о чем, Вик?

- Получается, что я над тобой посмеялся.

- Ты же не специально. И я ничуть даже на тебя не обиделся.

- Спасибо, - сказал я, и на душе у меня все-таки отлегло, - Сереж, ты не знаешь, почему мы уходим налегке?

- Откуда? Никто ничего не хочет объяснять. Я с собой только это и взял, - он протянул мне узкий футляр из прозрачного пластика, в котором лежала тонкая каменная пластинка.

- Что это?

- Не узнал что ли, это же диверит, камень, найденный только здесь, на Дивере.

- На память?

- Можно и так сказать. Но вообще-то я эту плитку разломлю, половинку оставлю здесь, а вторую возьму с собой.

- Как талисман?

- Скорее как символ того, что хоть кто-то из нас потом вернется сюда и сложит половинки в целое. Правильно?

- Если ты так считаешь, то наверно правильно.

- Только тогда надо, чтобы из поселка мы вышли последними. Чтобы никто нам не помешал.

- Притормаживаем.

Мы начали пропускать вперед тех, кто шел позади нас, и на площадку перед лестницей мы вышли уже последними. Здесь стоял сам капитан Рикст:

- Поторапливайтесь, ребята, старт уже скоро, - сказал он нам, слегка улыбнувшись.

- Мы быстро, дядя Артур, - сказал Сережка.

Он разломил плитку, одну половинку положил рядом с лестницей в небольшую нишу, так, чтобы никто не мог на нее случайно наступить, вторую же, вместе с футляром, сунул под костюм и тут же заспешил вверх по лестнице. Я же пошел рядом с капитаном, решив, что уж у него-то я точно узнаю все.

- Скажите, почему нам приказано идти налегке?

- Иначе "Игла" оказалась бы просто перегруженной для первого внепространственного маршевого режима, а идти на втором - потерять лишние два месяца. У нас и так каждый килограмм на учете. Мы даже часть своих запасов оставляем здесь... Но ничего, на Земле у вас будет все необходимое, даже то, чего здесь не было, Земля - богатая планета.

- Но ведь до Земли нам еще целых три месяца лететь.

- Вы их просто не заметите. Эти три месяца окажутся для вас одной долгой ночью. Уснете, а проснетесь уже на Земле.

- Не понимаю, - сказал я, искренне удивившись.

- Видишь ли, "Игла" - это не пассажирский корабль и даже не транспортный, ресурс системы жизнеобеспечения у нас ограничен. Поэтому вам придется полежать в анабиозе. Сейчас это нисколько не опасно, как будто простой сон. Так что можешь не бояться.

- Я и не боюсь, - сказал я, хотя если говорить честно, мне сделалось довольно не по себе. Странным образом это сильно напомнило мне Сережкин сон. Нужно догнать его и обо всем рассказать. Я обогнал капитана и поспешил наверх, но Сережку я уже не догнал. У выхода стояли дисколеты с "Иглы", а несколько уже взлетели. А Сережки же наверху уже не было.

- Он уже улетел, - сказал мне папа, - а увидитесь вы теперь только на Земле.

- Значит, ты все знал и ничего нам не сказал об этом, - выпалил я.

- Ну, что ты, Вик, я и сам узнал об этом только сейчас, от Карла. (Карлом звали нашего Председателя.)

- Но мне нужно обязательно кое-что сказать Сережке.

- На Земле у вас будет уйма времени.

- Как ты не понимаешь, это нужно сказать еще до отлета.

- Может быть, вы еще увидитесь, на "Игле".

Только на это я и надеялся. Мне казалось, что если я ничего не успею сказать Сережке, то это будет чем-то вроде предательства по отношению к нему. Как мы добирались до "Иглы", я плохо запомнил, потому что не о том тогда думал. Не запомнил даже того, толи мы поднимались в корабль на лифте, толи сразу прибыли в ангар. Сережку я все-таки увидел, но уже ничего не мог ему сказать. Он, неестественно бледный, лежал под прозрачной крышкой анабиозного контейнера и словно бы спал. Я плохо себе представляю, что же тогда со мной случилось, потому что практически ничего не запомнил. Возможно, я заплакал, что вовсе не подобает парню, которому уже почти четырнадцать, но может быть, и нет, я просто не помню этого. В себя же я пришел, лежа поверх одеяла на кровати в маленькой корабельной каюте. Рядом сидел капитан Рикст, который очевидно и привел меня в чувство. Я постарался полностью успокоить себя и, как ни странно, это у меня сразу же получилось.