Анатолий Лосев - Оранжевый туман Страница 9

Я спрашиваю: «Что это, Макс?» А он на меня только рукой машет: не мешай, мол.

Сидел я, сидел, а потом подумал: а как Гест? Может, им, собакам, вредно сейчас там сидеть?

И через некоторое время все кончилось, будто не было. Стекло оранжевое убрали, только глаза после этого побаливали слегка.

Я вскочил на ноги. Теперь-то, наверное, можно! Ноги затекли очень. Собаки тоже повскакивали, озираются, а я смотрю, Оля вроде как не в себе.

Макс к ней сразу кинулся. Я еще подумал: вдруг не зря он за нее беспокоился. И я поволновался слегка. Но с ней, кажется, ничего не случилось. Все вокруг нее столпились, мол, что да как.

Я тоже подошел, а она разжимает руку и показывает два железных брелка. Я потом узнал, что это, чтобы с инопланетянами разговаривать. Один она отдала Максу, другой оставила себе.

Катя все досадовала, что обошлось без нее, на что Дима съязвил: мол, слава богу!

А Оля очень интересно все рассказала, как она разговаривала с Оранжевым и что я, оказывается, теперь хозяин собаки-Инопланетянина.

Гест подошел ко мне, я сел перед ним на корточки и спросил:

— Как тебя звать-то, брат?

А он говорит.

То есть это мне показалось, что он говорит, на самом деле он это подумал, а я уловил:

— Для тебя теперь я тоже Гест.

И я понял, что он очень хороший человек, хотя и не человек совсем, этот Гест.

Макс нам сказал идти пока по домам, за это время он что-нибудь придумает, а утром расскажет план дальнейших действий. А пока дал задание узнать, где остановился тот толстый инспектор санэпиднадзора.

Дома я просто спросил у отца, где поселился мужик, который приходил к нам сегодня. Папка взглянул на меня с подозрением.

— Вы там что, убивать его собрались? — буркнул он угрюмо.

— Нет, мы ему письмо напишем.

Макс говорил, что это еще надо обдумать, но письмо будем ему отсылать обязательно.

— Дети!.. — усмехнулся отец. — Нету толка от писем, нету! У Мишки Селезнева он квартиру снимает. Пишите, если хотите. А фамилия его — Иванов. Александр Иваныч.

Я все это записал на бумажку, чтоб ненароком чего не перепутать, и пошел спать. А отец еще необычно долго бродил по дому и бормотал про себя:

«Ну что за уборочная! Понаехало всяких чертова тьма, эдипе… тьфу! эпидемиологи, уфологи, чертзнает-чегологи… Работать мешают».

Я потрепал лежавшего у кровати Геста по загривку, пожелал ему спокойной ночи и заснул.

ГЛАВА VI Несчастный инспектор и исчезновение

Утром мы собрались, уже как обычно, у Макса. Я пришёл, конечно, с Гестом. Я гордился тем, что теперь отец не висит у меня над душой со всякой картошкой и я могу уходить из дома когда захочу.

Макс за ночь составил письмо. Оно получилось как бы от имени жителей частного сектора и одновременно анонимным — без подписи, значит. Он дал его почитать всем. Я сказал, как звать инспектора, и он дописал обращение. Получилось у него так:

Уважаемый Александр Иванович!

Мы, жители частного сектора поселка городского типа Озерки, просим Вас как работника санэпиднадзора обратить внимание на сложную эпидемиологическую ситуацию в районе. Собак частного сектора и прилегающего района поразила неизвестная инфекция, занесенная, по нашим наблюдениям, космическими пришельцами. Убедительно просим Вас принять соответствующие меры.

— Ну как? — спросил нас Макс.

— Я не поняла одну вещь, — сразу же отозвалась Катя, — зачем они, то есть мы, просим обратить внимание, когда он и так обратил внимание? А мы хотим, чтобы он, наоборот, перестал обращать внимание?

— Так задумано, об этом потом, — отмахнулся Макс, — вы лучше скажите, как это звучит, убедительно?

— Тут же написано: убедительно, — сказал я, и Катя начала смеяться. Я тут же понял, что сморозил глупость. Но она могла бы и не смеяться: никто же, кроме нее, не смеется!

— Все шикарно написано, — замял дело Дима, — мне больше всего понравилось «Вы» с заглавной буквы!

— Ну, хорошо, — удовлетворенно кивнул Макс, — а план будет такой…

Мы вышли, пересмеиваясь. Очень уж все смешно получилось. Письмо мы вручили Диме, его санэпиднадзорщик не знает, никогда не видел, никаких подозрений не возникнет.

Мне с Наташей Макс поручил следить за всем, что происходит на квартире Селезнева, и все рассказывать.

Игорь наклонился к Гесту.

— Значит, выпустите эту… голограмму, когда Оля скажет, что пора. Вы сейчас где?

Гест задрал морду и протянул лапу, пытаясь указать на что-то. Со стороны он казался обыкновенной собакой, только очень хорошо выдрессированной.

Мы все задрали головы. Сегодня на небо наползли облака, и я увидела на них несколько чуть более светлых пятен, которые мягко дрейфовали в воздухе.

— Подплывайте к окнам. Квартира на втором этаже, крайняя справа, — нашептывал Игорь.

Пятна переместились, и я потеряла их из виду.

— Иди, — подмигнул Макс Диме.

Тот тяжело вздохнул и пошел к подъезду. Он вообще очень стеснительный парень и долго отнекивался, прежде чем согласиться нести письмо. Собственно, именно он должен был заниматься этим, он же медиум.

Я уже натренировалась видеть то, что требуется, и теперь легко настроилась. Наташа тоже следила за ним, но по энергетическому следу.

Я слегка прикрыла глаза и начала рассказывать.

— Дима поднялся по лестнице, звонит в дверь. Он думает…

Дима надеялся, что ему не откроют. Он в самый последний момент страшно перепугался. Но всем я не стала этого говорить.

— Ему открыл высокий худой человек.

— Мишка Селезнев, — пояснил Игорь.

— Оболочка вся в дырах: много пьет и курит, — уточнила Наташа.

— Дима молодец, — продолжила я рассказывать, — очень просит позволить поговорить с Александром Ивановичем. Селезневу, кажется, все равно. Дима зашел, протянул письмо толстому человеку, который только что вышел из кухни с бутербродом…

— С колбасой! — тут же добавила Наташа.

— Дима говорит, прочитайте, пожалуйста, сейчас, — тут мой голос стал напоминать Димин, я сама с удивлением это отметила, — и скажите, чем вы можете нам помочь. Толстый человек читает письмо, он очень удивлен…

— Кусочек колбасы упал, — увидела Наташа.

— … Он очень удивлен, теперь он смеется, отвешивает Диме легкую затрещину и говорит, что, если он будет «принимать меры в соответствии с этим письмом», его сразу посадят в психушку.

— Еще бы, — усмехнулся Макс.