Алан Фостер - Между-Мир Страница 9

И уже лозы, лианы, ползучие стебли и другие растения начали разрушать гладкие стены колодца, расталкивая друг друга в жестокой борьбе за место под непривычным солнцем.

Борн присмотрелся к распространившимся эпифитам[2] и буйным, быстрорастущим стеблям и прикинул, что не пройдет и двух раз по семь дней, как новая растительность полностью закроет колодец. Им придется некоторое время обходить этот район, пока его не заполнят более плотные растения.

— Сюда, Борн! — позвали его.

Он обернулся и увидел, что на сломанной ветке Колонны стоит Ридер, наклоняется вниз на пределе возможностей и машет ему топором, сверкающим как молния в зеленоватом свете. Через несколько минут вся группа собралась на сломанной ветке шириной в несколько метров.

Фуркоты собрались отдельно, сидели в стороне молча и ждали, что предпримут люди.

— Это точно демон, и он спит, — начал один из близнецов. Это был Толтри.

— Я думаю, что это не демон, — твердо возразил Борн. — Мне кажется, это вещь, предмет, который сделан, — он кивнул в сторону Ридера, — как топор.

Это святотатственное мнение Борна было встречено гулом возбужденных голосов. Ридер поднял руку, призывая к тишине.

— Люди, громкие крики здесь неуместны. Это может привлечь демонов Верхнего Ада, и они устремятся сюда через дыру, которую проделал демон, больший, чем они. Мы обсудим это дело, но я приказываю вам делать это тихо. — Разговоры и споры продолжались, но только шепотом.

— А теперь, Борн, — продолжал Ридер, — скажи, почему ты так уверен, что то, что лежит внизу, не демон, а предмет, сделанный наподобие топора?

— Он очень похож на топор, — ответил Борн. — Посмотрите на его прямоугольные очертания, на то, как он отражает свет.

— А разве демон не способен на такое же? Разве шкура орбиоля не отражает свет? Ты не ошибаешься, Борн?

Борн поймал себя на том, что отводит глаза.

— Шаман, нет другого способа выяснить это, как только, — он посмотрел на старшего, — как только спуститься и посмотреть самим.

— А вдруг это демон? — громко спросил Дрон. — Вдруг он спит и мы разбудим его? — Охотник поднялся с корточек, крепко держа в руках свое духовое ружье. — Нет, друг Борн, я уважаю твою догадливость и почитаю твое мастерство, но я не пойду с тобой. У меня дома жена и двое детей, и я не готов к тому, чтобы стучать по черепу демона и спрашивать, кто там есть. Нет, только не я. — Он помолчал, подумал. — Но я прислушаюсь к тому, что скажет шаман и мои братья.

— Так что скажут охотники? — спросил Ридер.

Заговорил второй из близнецов.

— По правде говоря, все может быть так, как думает Борн. Если это сделанная вещь, в которой нет жизни, тогда, как мне кажется, она не может ничем угрожать Дому. Или же это, как говорит Дрон, спящий демон, который только и ждет, когда какой-нибудь неосторожный человек наткнется на него и разбудит. Если мы оставим его в покое, он может спать до конца своих дней или мирно уйти своей дорогой. Что до меня, то я думаю, что это какой-то новый демон, который упал из Верхнего Ада и поранился. Нам надо уйти и не тревожить его, и пусть он умрет в спокойствии, а то в ярости он может уничтожить нас.

Поднялись Тэйлинг и Толтри и высказали свое мнение. Иногда получалось так, что один из близнецов начинал предложение, а другой его заканчивал. При этом они даже не смотрели друг на друга, что было и неудивительно. Разве в лесу одна ветка советовалась с другой, когда нужно распускать листья? Некоторые считали, что близнецы были ближе к лесу, чем к человеку.

— Что бы это ни было, шаман, — заключил Толтри, — нам кажется, что мы ничего не теряем, если оставим его в покое, и даже выиграем, если спокойно вернемся в Дом по той же дороге, какой пришли сюда.

— Неужели вам всем все равно? — открыто спросил Борн. — Неужели вам неинтересно? А вдруг это добрый демон?

— Никогда не слышал о добрых демонах, а интересуюсь я только тем, как выжить, — ответил Дрон. Остальные внимательно слушали. После Борна Дрон был самым умелым охотником в поселке. — Пока это лежит там, — он кивнул в сторону колодца, — оно не угрожает ни нам, ни Дому. Я не думаю, что, если мы пойдем изучать его, это пойдет нам на пользу. Я выступаю за то, чтобы вернуться в Дом.

— Я тоже… и я… и я…

Маленький кружок людей, стоявших среди деревьев, не поддержал Борна. Всегда они против, думал разъяренный Борн.

— Тогда уходите, — воскликнул он с презрением, перебираясь из круга на ветку повыше. — Я спущусь один.

Охотники зароптали. Ридер и Дрон, старейшие из них, смотрели на Борна понимающе, но и они придерживались того мнения, что Борну при всех его достоинствах не хватает осторожности. В поселке будут жалеть о нем, если он не вернется. Если он хочет идти один, пусть идет, но другие пусть сохранят благоразумие.

Итак, Борн скорчился на верхней ветке и дулся, пока его товарищи готовились в обратный путь. Вокруг них собрались их фуркоты, они тоже отправились к Дому.

Помимо своей воли, Борн чуть было не окликнул их, чтобы еще раз попробовать переубедить их. Его охладила только едва скрытая усмешка Лостинга. Этот гнилой фрукт пьюма только и мечтает, чтобы Борн исчез навсегда и открыл ему путь к Брайтли Гоу. Но Борн не собирается исчезать, чтобы доставить ему удовольствие. Он узнает правду о синем чудовище внизу, вернется и всем расскажет о нем. Тем, кто не пошел с ним, будет стыдно, а Брайтли Гоу будет ласково улыбаться ему.

И все же следовало признать, что в маленькой группе все были храбрецы, а мудрый Ридер еще не выжил из ума. Существовала вероятность того, что Борн ошибся, а они были правы. Он отбросил эту неприятную мысль и тихонько один раз свистнул.

Через минуту появился Руума-Хум, и небольшая ветка прогнулась под их тяжестью. Фуркот выжидающе посмотрел на Борна, затем сложил крестом все четыре передние лапы и уснул. Борн некоторое время рассеянно смотрел на массивную тушу, потом повернулся в правую сторону. Там, за несколькими толстыми ветками с листьями и свисающими лозами, была бездна, ведущая в Верхний Ад. На дне этого провала лежала загадка, которую предстояло разгадать ему одному. Впрочем, не совсем одному.

Борн изо всех сил стукнул Руума-Хум по голове, удар такой силы потряс бы рослого человека. Но фуркот только моргнул, зевнул и принялся умываться передней лапой.

— Вставай, — твердо приказал Борн.

Руума-Хум поднял на него заспанные глаза.

— Что делать?

— Пошли, бездельник. Я хочу поближе взглянуть на синюю штуковину.

Руума-Хум фыркнул. Разве у человека нет пары своих собственных отличных глаз? Но потом решил, что Борн прав. Кто-то должен следить за пространством сверху и с разных сторон, пока Борн будет под открытым небом.