Виталий Забирко - Операция Карантин Страница 9

- Ты, мужик, извини, - сказал Вадим, взявшись за спинку стула. - Не хотел тебя тревожить, да никак не получится. А тебе, насколько понимаю, уже все равно.

Переворачивая стул, он постарался как можно аккуратнее сбросить на пол высохший труп, но из этого ничего не вышло. Что поделаешь, не мягкое тело сползло, а кости посыпались. Остатки плоти и истлевшая одежда мгновенно обратились в облачко праха, и на полу очутился голый скелет. И как Коробов ни отводил от него взгляд, а сознание все равно зафиксировало весьма необычный череп с тяжелой нижней челюстью и громадными плоскими зубами. При жизни покойник, надо понимать, красотой не блистал и обладал весьма специфической внешностью. Вряд ли его девушки любили - может, потому и в бункер под землю полез...

Впрочем, Вадиму до прошлого покойника не было никакого дела. У него свои дела, и весьма неотложные. Он поднял стул и увидел, что рядом со скелетом на полу лежит магнитная карточка, которая, по идее, должна открывать здесь все двери. Вероятно, выпала из рассыпавшейся одежды. Весьма полезная вещь, и непременно пригодится, когда Коробов дня через три-четыре сюда вернется. Наверняка много интересного есть за закрытыми дверями. Может, и консервы найдутся.

Вадим нагнулся, поднял карточку и невольно вдохнул прах покойника. Будто кто молотого перца под нос сунул, таким огнем опалило носоглотку и легкие. Он закашлялся так громко и хрипло, что из глаз полились слезы. И не переварись полностью в его желудке просяная каша с мясом суслика, она бы точно сейчас очутилась на полу. Нет, определенно есть что-то хорошее в пустом желудке. Так сказать, здоровое и полезное. Например, для данного случая.

Перхая, икая, кашляя, Вадим, шатаясь, выбрался из комнаты, достал из рюкзака бутылку воды и долго, сплевывая, промывал горло. А когда немного полегчало, он вытер рукавом лицо, схватился за ножку нижнего стола и потащил мебель к выходному люку. Без особых раздумий и не испытывая ни малейшего желания хотя бы просто для проверки карточки открыть какую-нибудь из дверей.

И напрасно. Потому что, если бы он открыл последнюю торцевую дверь в коридоре, вошел в хранилище, а там распахнул любую из тридцати все еще работающих холодильных камер, достал оттуда одну из заиндевевших кювет, счистил с нее иней и посмотрел сквозь прозрачную крышку, что находится внутри - он бы так просто из бункера не ушел. Рано или поздно он бы вошел в тридцать седьмую комнату, раскрыл какой-нибудь из лабораторных журналов и почитал. И вот если бы он и это сделал, тогда бы с базы точно не ушел. Он непременно разыскал бы армейский склад, который находился в комнате девяносто два, вытащил оттуда как минимум три ящика тротила и взорвал бы вход в подземелье так, чтобы сюда никто никогда не смог попасть. И вот только тогда, тщательно проверив, насколько добротно он замуровал себя в подземелье, пустил бы себе пулю в лоб. Шесть патронов в автоматическом пистолете Стечкина еще оставалось...

Но все это если бы да кабы...

Любопытная все-таки штука альтернативная история. Вот если бы Илюшка Ульянов женился на обыкновенной русской бабе, а не на полукровке-еврейке, то, может быть, и Великого Октября не было. Или кабы Романов Колька (который Второй) в детстве от инфлюэнцы скончался, может быть более просвещенный государь Россией правил и разброда в стране не допустил. Ну а если бы Йоська Джугашвили семинарию закончил да в попы подался, то, глядишь, никто бы и не знал, что такое ГУЛаг и как эта аббревиатура расшифровывается. Или же кабы Мишку Горбачева мать в колыбельке удавила, как это сейчас делают другие матери, которым своих новорожденных детей кормить нечем... Либо кабы Борьке Ельцину вместо двух пальцев на левой руке "одну" голову оторвало... Ну чтобы тогда было?

А вполне возможно, что тогда припеваючи жил бы да был в своем домике Вадим Коробов с женой Антониной и сыном Константином и носа бы в Каменную степь не думал совать. И горя бы не знал.

Да беда только, что альтернативная история лишь в мыслях и на бумаге существовать может, а на практике все как было, так и остается. Ничего изменить нельзя. Иначе бы никто уже не помнил, кто такие Илюшка с Колькой да Йоськой, и Мишка с Борькой...

И Вадим Коробов ни в какую бы историю не встрял.

Глава первая

- И занесла же меня к вам нелегкая, Сан Саныч, - привычно ворча, Никита вошел в бунгало, на ходу сбрасывая с плеч полиэтиленовую накидку. На джунгли сплошной стеной низвергался тропический ливень.

Старый доктор ничего не ответил - возился с пациентом. Маленький тщедушный негр - кожа да кости, да цветастая набедренная повязка - сидел на табурете и стоически переносил операцию без наркоза на своем плече.

Никита бросил взгляд на стол. Там, в лотке, лежали окровавленные корнцанг, скальпель и сплющенная пуля. Сан Саныч как раз заканчивал операцию, зашивая рану обыкновенной суровой ниткой.

- Вот и все, - удовлетворенно сказал он, обильно присыпал шов стрептоцидом и наклеил сверху суконную нашлепку. Бинтов в единственном на всю Центральную Африку российском отделении Красного Креста отродясь не было. Как и антибиотиков, и анестетиков. Как и всех других лекарств, кроме аспирина, анальгина, стрептоцида и йода. Впрочем, месяц назад не было и этого.

Негр никак не отреагировал. Сидел, безучастно уставившись куда-то в угол, и по его остановившемуся мутному взгляду легко угадывалось, что он вот-вот свалится с табурета на пол. Сан Саныч открыл пузырек с раствором аммиака, поводил им у носа пациента. Негр дернулся, отчаянно замотал головой, замахал здоровой рукой. Попытался вскочить с табурета, но Сан Саныч его удержал.

- Кто этот пигмей? - спросил Никита. - Партизан?

Старый доктор только покачал головой.

- Неужели из правительственных войск? - не поверил Никита. - С каких это пор там в одних набедренных повязках щеголяют?

- Почему, если раненый, то обязательно вояка? - возмутился Сан Саныч. - Обыкновенный мирный житель из местного племени. Шальная пуля...

Он наклонился к пигмею и что-то спросил его на местном наречии. Негр защебетал в ответ, отрицательно мотая головой. Тогда Сан Саныч протянул ему конволюту аспирина и принялся втолковывать, что с ней надо делать. Негр внимательно слушал и кивал.

Никита подошел поближе и известным международным жестом потер в воздухе пальцами перед лицом пациента.

- Money-money? - встрял он в объяснения Сан Саныча.

- Отстаньте от него, Никита! - возмутился доктор. - Какие деньги? Мы российский Красный Крест! А потом, он не из поселка, а из джунглей. Не понимает он, что вы хотите.

- Thank you, sir, - неожиданно проговорил пигмей, настороженно заглядывая в глаза Никиты.

Никита расхохотался.