Эдгар Берроуз - Красный Ястреб Страница 9

– Между Ортисом и Юлианом не может быть дружбы, – холодно сказал я.

– Может быть мир, – ответил он. А дружба придет позже. Может быть после того, как мы с тобой умрем. В этой богатой стране есть место для всех. Возвращайся к своему народу. Я пошлю с тобой свиту и богатые подарки. Скажи им, что Калькары могут разделить эту страну с Янки. Ты будешь править своей половиной страны, а я другой. В случае необходимости мы будем помогать друг другу людьми и лошадьми. Мы может жить в мире и наши народы будут процветать. что ты скажешь?

– Я прислал свой ответ вчера, – сказал я. – Сегодня он будет таким же. Единственный мир, который может быть между нами, это мир смерти. В этой стране будет только один правитель. И это будет Юлиан. Если не я, то следующий в моем роду. В мире нет места Калькарам и Янки. Триста лет мы гнали вас к морю. Вчера мы начали последний поход и не остановимся, пока последнего из вас, тех, кто разрушил старый мир, не сбросим в море. Таков мой ответ, Калькар.

Он вспыхнул, затем побледнел.

– Ты не знаешь нашей силы, – сказал он после минутного молчания. Вчера вы застали нас врасплох, но даже и тогда не сумели победить нас. Ты не знаешь, как кончилась битва. Ты не знаешь, что после твоего пленения твои воины были загнаны в горы. Ты не знаешь, что они уже просят мира. Ты спасешь и их жизни и свою, если примешь мое предложение.

– Нет, ничего этого я не знаю. И ты не знаешь, – презрительно ответил я. – Но я знаю, что ты лжешь. Ложь всегда была на знамени клана Ортиса.

– Уберите его! – крикнул Джамадар. – Пошлите письмо его людям: я предлагаю мир на следующих условиях – они получат часть этой страны по одну сторону от линии, проведенной от главного ущелья до моря. Я буду владеть другой половиной. Если они примут мое предложение, я верну им их вождя. Если откажутся, то вождь попадет в руки палача. Напомни им, что не в первый раз Ортис посылает Юлиана к палачу. Если они примут предложение, то между нашими народами всегда будет мир.

Меня снова отвели в хижину, где старая рабыня и я проспали до утра. Проснулся я от страшного шума на улице. Люди бегали туда-обратно, кричали, ругались, слышался топот копыт лошадей, звон оружия. Откуда-то издалека донесся знакомый звук и сердце мое забилось учащенно. Это был мерный гул боевых барабанов и боевой клич моего народа.

– Они идут, – сказала она. – Хуже, чем эти, они не будут. Нам уже пора сменить хозяев. Давно уже пора сменить хозяев. Давно, очень давно нами правили прежние. И говорят, что они были хорошие хозяева. Но до них были другие, и перед теми тоже другие. Все они приходили и уходили, а мы оставались.

Мы всегда были здесь, как койоты, как олени, как горы. Мы принадлежим этой земле. Когда уйдут последние наши хозяева, мы все равно останемся. Мы будем здесь, как были с самого начала. Они приходят, смешивают свою кровь с нашей, но через несколько поколений в нас не остается ни капли их крови. Все побеждает наша медленная уверенная кровь. Вы тоже придете и уйдете, не оставив после себя ни следа. Вы будете забыты, а мы все еще будем здесь.

Я с удивлением слушал ее. Никогда рабыня не говорила со мной так, и мне хотелось бы расспросить ее. Такое пророчество очень заинтересовало меня. Но тут снова появился Калькар в сопровождении воинов. Они вошли торопливо и торопливо вышли, уведя меня с собой. Снова меня связали и бросили на спину Красной Молнии. И снова мы были в пути на юго-запад.

Менее чем через два часа мы прибыли в самый большой лагерь, который когда-либо видел человек. Несколько миль мы ехали по нему и вскоре вокруг меня остались только охранники. Все остальные остались на окраине лагеря, готовясь встретить нападение моих воинов. Мы ехали по лагерю и тысячи Калькаров неслись навстречу, чтобы встать на защиту Капитоля.

Мы проходили мимо больших пустых пространств. Это были площади, которые древние зачем-то устраивали в своих лагерях. Они ничем не застраивали их и развалины их шатров окружали площади. Изредка среди старых развалин виднелись шатры, которые время не сумело еще разрушить. Шатры были сделаны из какого-то камнеподобного материала, секрет изготовления которого был утерян вместе с древними людьми.

Чем дальше мы шли, тем больше становилось не развалившихся шатров. Некоторые были такие высокие, что нетрудно было представить, что луна задевает за их крыши. Многие шатры были очень красивы. Они были украшены лепкой, а некоторые даже каменными изображениями людей в странной одежде. Здесь жили Калькары. Шатры стояли по обеим сторонам дороги и казалось, что дорога пролегает по каменному ущелью. В шатрах были сделаны тысячи отверстий для того, чтобы входить в них.

Дорога была пыльной и грязной. Кое-где были видны плиты, которыми древние мостили свои дороги, но в основном везде была грязь и кучи мусора, вздымавшиеся до уровня окон второго этажа.

Везде, где редко ступала нога Калькаров, выросли густые заросли кустов и виноградной лозы. Дорога была завалена не просто естественной грязью, но залита помоями. Запах стоял такой, что мне хотелось зажать нос. Грязные женщины Калькаров из окон и, завидев меня, выкрикивали оскорбления.

Я смотрел на эти громадные каменные шатры, которые раскинулись на громадном пространстве и думал о тех затраченных ресурсах, силах, времени, которые понадобились, чтобы создать все это. И зачем? Для того, чтобы в прекрасных шатрах поселилась эта грязная орда выродков? Сколько же столетий развивалась цивилизация древних? И для чего? А сколько столетий мы воюем против этих наглых пришельцев? А зачем? Я не знал ответа. Единственное, что я знал, это то, что мы должны воевать с ними, гнать их с нашей земли. Гнать из поколения в поколение. Может это заклятие лежит на нас с самого рождения каждого из нас?

Я вспомнил о пророчестве рабыни. Ее народ останется здесь. Останется как холмы, как луга, как воздух. Они ничего не добиваются, ни к чему не стремятся, они просто живут. А когда придет конец мира, а он несомненно придет, это будет конец и для нас и для них, потому что после конца не будет ничего.

Мой охранник свернул под высокую арку. Из грязного пола вырастали величественные колонны из полированного камня. Верхушки колонн были украшены резьбой и выкрашены в золотой цвет. К колоннам во всю длину зала были привязаны лошади. В конце зала начиналась широкая лестница.

Мы спешились и меня повели к лестнице. Калькары были везде. Они поднимались и спускались, оживленно переговариваясь между собой. Мы поднялись по лестнице и пошли по узкому коридору, в который выходило множество дверей.

Вскоре мы вошли в большую комнату и я очутился перед Ортисом, с которым разговаривал прошлой ночью. Он стоял возле окна и смотрел на улицу, разговаривая со своими приближенными. Один из них заметил меня и сказал об этом Ортису.