Игорь Волознев - Журнал «Приключения, Фантастика» 1 92 Страница 9

Потом он опустил бластер и снял с себя разодранную! одежду. Морщась от боли в ранах, тоже влез на стол. Экран стола и тело красавицы запачкались его кровью.

Брем навалился на женщину и его пальцы сладострастно сомкнулись на хрупкой, взрагивающей шее. Красотка забилась, потом затихла, только рот ее судорожно дергался и вздымалась грудь, словно силясь набрать воздуху…

Стискивая женщину все сильнее, он не отрывал глаза от месива давящихся человеческих тел в лабиринте. Зрелище страшной мясорубки распаляло его страсть, при внося в нее особую сладость. Он погружал ногти в нежную кожу женщины, кусал ее губы и стонал, испытывая жгучее наслаждение, глушившее сознание близости смерти и боль от множества ран.

Наконец содрогания животного восторга сотрясли его изувеченное тело — содрогания, на которые ушли его последние силы. Сознание его затуманилось…

Первой очнулась женщина. Пачкаясь в липкой крови, она выбралась из-под грузного тела гладиатора. Спрыгнула на пол, подобрала бластер. С неистовой злобой ударила Брема концом ствола, ткнув в одну из самых глубоких его ран.

Он испустил мучительный стон.

— Подымайся, убийца, — срывающимся голосом сказала она.

Брем разлепил ресницы. Измазанная кровью голая красотка целилась в него из бластера. Она держала тяжелое оружие неумело, сновали ее пальцы, пытаясь нащупать спусковую кнопку.

Откинувшаяся рука Брема коснулась бокала. Внезапным движением он выплеснул остатки вина ей в лицо. Она почти непроизвольно надавила на кнопку. С яростным шипеньем вырвался луч и ударил по столу, по груде жетонов, по ногам заревевшего от боли Брема.

Он дотянулся до бластерного ствола и отвел его в сторону. Луч прошелся по люстрам — с сухим треском они погасли одна за другой. Затем погас и сам луч — это Брем вырвал, наконец, бластер из рук женщины. Салон погрузился в темноту. Корчась от страшного ожога на бедрах и в паху, Брем вцепился в запястье красотки, не давая ей ускользнуть, сполз со стола и, превозмогая невыносимую боль, притянул ее к себе.

Истошно визжа, она шарила пальцами по его лицу. Нашла наконец глаза, впилась в них ногтями. Глаза потекли. Обезумевший от ярости и боли Брем не замечал этого. Подмяв ее под себя, он давил и ломал ее хрупкие ключицы. А когда нащупал шею, испустил громкий, полный звериного восторга рев…

В салон, выбив двери, ввалились члены экипажа с бластерами. Их встретили сумерки и мертвая тишина. Забрызганный кровью экран еще мерцал, показывая опустевший лабиринт. Там тоже все успокоилось. Погибшие в давке клоны растворились в воздухе мрачной планеты, лишь кое-где под стенами виднелись тела людей раздавленные и неузнаваемые.

Пошарив по салону фонариками, звездолетчики наткнулись на несколько обгорелых трупов. Два из них простертые возле стола, казалось, еще сжимали друг друга в объятиях — то ли в последнем порыве любви, то ли в приступе смертельной ненависти.

Александр Чернобровкин

КРЫСИНЫЙ ДЬЯВОЛ

Рассказ

— Может, хватит одной крысы? Они же крупные — как кошки!

— Кровь должна попасть в желудок теплая и несвернувшаяся. Брать будем из двух крыс одновременно, чтобы быстро натекло необходимое количество… Ты готов?

— Да.

— Начинаем… Осторожней со скальпелем!

— Тупой он какой-то!

— Каким и должен быть… Подержи мензурку, я приготовлю шлангочку.

— Давай… Ох и крикливый у нас пациент! Месяц на свете живет, а орет громче взрослого. И брыкается: голодный, бедняжка! А какие ноги у него кривые! Младенцы все такие безобразные?

— Все.

— Странно: из такого уродца вырастет красавец-мужчина… Не пойму, похож он на отца или нет?

— Похож.

— Вы с ним были друзья?

— Да.

— Если б он знал, что ждет его сына…

— Он знал. Мы вдвоем работали над этой проблемой пришли к Одинаковому решению.

— И обязательно ребенок? Разве нельзя взрослого? — Нельзя. Срабатывает только на ребенке и только на грудном.

— Жаль!..

— Давай мензурку.

— На… Подержать шлангочку? А то еще перекусит.

— У него зубов нет.

— А слезы уже есть… Так сморщился — не могу смотреть!

— Кто там тарабанит?!

— Она.

— Я же приказал не выпускать из комнаты!

— Что могут поделать двое мужчин с матерью, спасающей сына? А остальные все ушли на раскопки.

— Пойди помоги, я сам закончу… Отвели ее?

— Еле справились втроем.

— Что за кровь на лице?

— Поцарапала.

— А пятна на рукаве?

— Молоко…

— Не подходи близко: ты не стерилен.

— Какая разница… Смотри, затих. И позеленел, как лягушка. Он не умрет?.. А если умрет, если ты ошибся?

— Выкинь тушки доноров и продезинфицируй инструменты.

— Сейчас… А все-таки, что если ты не прав, если эксперимент не получится?

— Значит, погибнем все.

— Ну, как себя чувствует наш пациент?

— Спит.

— Температура упала?

— В пределах нормальной.

— Дышит ровно и не потеет… Но как он похудел! личико стало совсем стариковским!

— Потерял пол кило.

— Ух, не хотел бы я, чтобы мой сын оказался на его месте!

— Придется.

— Умом понимаю, а сердцем никак не могу согласиться… Она спрашивает, когда забрать ребенка?

— Вечером.

— Его можно кормить грудью? Не окрысинел — не откусит?.. Шучу.

— Можно.

— Если не возражаешь, его отнесу я.

— Да, так будет лучше.

— Прости ее…

— Бог простит.

— Она говорит, что ты сделал это из ревности, потому что ребенок от него, а не от тебя. Над своим ты бы такое не вытворял.

— Над моим делал бы он. А я бы вместо него отдал ей и будущему ребенку свою жизнь.

— Да, страшно все получилось… Ты ее до сих пор любишь?.. И теперь она никогда не будет твоей… Когда повторим эксперимент?

— Через две недели.

— Она опять будет драться… Может, снотворное подсыпать?

— Повлияет на молоко. Эксперимент должен быть чистым. Мы не имеем права рисковать.

— Бедный старый добрый пес! Он был единственным развлечением в нашем подземелье. Сам умер или укол ему сделал?

— Укол.

— Правильно. Больно было смотреть, как мучается… Шерсть вся вылезла. Лысый пес. А шею как разнесло! Что у него с шеей?

— Резкое увеличение щитовидной железы. Большую дозу получил.

— Там, в развалинах?.. Да, если бы у нас и был собачий противогаз, все равно нельзя было надеть… Бедный пес: даже после смерти еще раз послужит людям!.. Не будем его… расчленять?