Анатолий Рубинов - Слезы льда Страница 9

Оскар надел экзоскелетон, несколько раз присел в нем, со скрипом и грохотом, подошел к блоку.

- Все это очень заманчиво, - наконец ответил он, - но тогда мне придется торчать безвылазно в мастерской, некогда будет в поле выбраться, даже когда бок заживет, у меня сроки заявок истекают.

- В ноле! Куда тебе, с разорванным-то боком?!

- Первый раз, что ли?.. Прихвачу побольше липучки, даст Бог - не помру. Только придется поискать помощника.

- А Мустафа?

- У этого слабоумного кобелька начался брачный период, во льды его не вытащишь. Пойми, от твоего предложения я не отказываюсь, но давай отложим, Ив. Столько лет блоки лежали, не растают же вдруг...

- А что у тебя на заявках? - поинтересовался Биди.

Оскар раздвинул стену, открыв огромный металлический диск, ловко поднял блок, закрепил в фиксаторах, крутанул и ответил:

- Судя по экрану сканера - несколько человек... Пикник у них был, вероятно...

Оскар снял с себя экзоскелетон и отослал его в бокс, включил свой громадный станок и взял из шкафа-нагревателя инструменты. Блок бесшумно вертелся. Впечатляет, подумал Аттвуд.

Вскоре под руками Оскара передняя грань блока высветлилась, сделалась стеклянно-прозрачной.

Это был мальчик в одежке с мелким узором. В руках он держал какой-то металлический предмет, игрушку, наверное. Биди подошел, вгляделся в лед и разочарованно вздохнул.

- Вот именно, - сказал Оскар.

Лицо мальчика было искажено гримасой ужаса и боли. Оскар поймал себя на том, что бессознательно сморщился, так же, как и маленький абориген.

- Не шедевр, - огласил вердикт губернатор.

- Все претензии - его родителям, - ответил Оскар, убирая инструменты.

- Забракуешь? - спросил Ив.

- Подумаю. Может, новодел получится. Потом.

- А куда вы деваете забракованных? - подал бос Аттвуд.

- Увозим. Милях в двадцати есть выемка, вон туда и опускаем. Назвали Могильником и вспоминать о нем не любим, - ответил за Оскара Биди.

Оскар выкатил из стенного шкафа подставку на колесах-шарах, подвел под блок и отпустил фиксаторы. Глыба тяжело легла на площадку-подставку, и мастер толкнул ее прочь, все равно куда, в каком направлении.

- Ради Бога, поверните его лицом к стене! - взмолился Аттвуд. - Я не могу оторваться от его лица!! Что же с ними произошло, черт побери?!

...На макушке огромной арки ветроэнергостанции вспыхнули оранжевые огни штормового предупреждения. Истерически засвистел саунд-маяк.

- Плевать, - буркнул себе под нос Оскар, покосившись на табло, где высвечивались скорость и направление ветра.

Под выездной аркой стояли, словно в карауле, вооруженные силы Ириса в полном составе - пара аэросаней с пулеметами. Оскар высунулся из люка, хотел спросить, по какому случаю парад, но понял, что ветер ему все равно не перекричать, и задвинул люк, успев приметить чуть в стороне белый буер помощника шерифа, с еще неотцепленным моторным толкателем.

Ясно, подумал Оскар. Чуть поутихнет, двинутся заявки проверять. Мне-то что, пусть. А типчики вроде Барыги как пить дать забеспокоятся.

Оскар вдавил педаль до упора, моторы за спиной зарычали от натуги, и тяжелая платформа рванулась вперед, пулей вылетела на ледяной простор.

Вскоре Оскар поставил руль на стопор, включил таймер и повернулся к термосам. Следовало подкрепиться сейчас, когда платформа подойдет к Лабиринту, придется самому браться за руль и ползти на самых малых оборотах. В который раз проклял он Старую Трещину, присовокупив к ней и Лабиринт, но объезжать ее с другого конца было бы уж совершеннейшей дикостью - этот утомительный процесс занял бы в общей сложности трое суток, спятить можно от скуки, да и сроки поджимают, сроки! Заявка истекает.

Эх, если бы можно было прыгнуть через Старую в обе стороны, подумал Оскар. Только чтоб ни о какие балластины больше не...

Напарника он так и не нашел, пришлось управляться самостоятельно; высосав из донышка первый термос, Оскар натянул парик, снял руль со стопора и высунулся из люка. Над горизонтом висела Полумаска, вечный спутник Льдины, и слабо светилась в лучах Айсстар. Отыскав созвездие Крыла, Оскар вслепую пошевелил рулем, снова застопорил его, включил ближний, ультразвуковой, локатор, и задвинул люк...

...Локатор будил его дважды. Первый раз сработал невесть отчего, а во второй раз Оскар успел увидеть, как шарахнулась от ультразвукового веера певчая сова, истошно вопя и топорща когти.

Оскар вяло ругался, обложил певчую тварь последними словами, которые ему были известны, потом бросил взгляд на таймер и решил, что доспит как-нибудь в другой раз. Вскоре в луче прожектора высветились головоломные фигуры Лабиринта. Они могли бы показаться прекрасными, но только издали, и Оскару некогда было ими любоваться. Все эти ледяные цветы, спирали и прочие причуды, то ли выветренные, то ли выросшие изо льда, интересовали Оскара лишь потому, что их приходилось обходить, увертываться, черт их побери. Этим жутким слаломом он и занимался часа три кряду, неустанно наполняя кабину тихими проклятиями.

Выбравшись наконец-то на чистый лед, Оскар начал ругаться в полный эпос, самыми последними черными словами, которые приберег для Лабиринта, но сейчас адресовал не ему: перекрывая вой ветра, издалека донесись глухие хлопки...

- Какая гадина рвет лед на моем участке?! - яростно спросил он экран радара. - И полиция развлекается на ветростанции парадами, холера их всех порази!

Оскар бросился к рации, вызвал шерифа, вызвал еще и еще, и еще, но никто не отвечал.

- Ладно, - решил Оскар, - сто чертей им в задницу, будем разбираться сами, господа старатели, - и дал пропеллерам полные обороты.

Примчавшись на участок, он сразу понял, что план выемки блоков, тщательно отработанный на макетах, можно забыть, больше плана не существовало.

Это был почерк Барыги: одна-единственная шахта, а вокруг - ледяное крошево, веер трещин; полный разгром, словом. Браконьер, он добудет одного аборигена, а загубит десяток других, остальных; даже без сканера ясно стало, что трещины идут до самой почвы, разрывая тела...

- У-у-у, гад... - только и прошептал Оскар, разворачивая платформу.

Нечего было и думать догнать, настигнуть мерзавца, самого отъявленного из всех браконьеров, короля браконьеров, так сказать. Тот был на буере: об этом свидетельствовали три царапины на льду, а при этаком ветре - буер летел, как дым от вентилятора. Тут же валялась ледяная балластина; видимо, вместо нее Барыга приспособил блок с аборигеном. Чуть что - сбросил, и поминай как звали... И все же Оскар решил отправиться по следу - авось черт подставит подлецу копыто.

Такой уж день выдался: туда ехал, ругался, обратно едет - ругается, только еще чернее. В запале преследования Оскар два раза терял царапины, оставленные буерными коньками, рыскал потом широким зигзагом и наконец допер, куда держит курс Барыга; тот шел, ясное дело, не к Старой Трещине, нечего было и думать перелететь ее с балластом, и не к Лабиринту - там буер надо тащить на веревке, ну и, естественно, не в трехсуточный объезд браконьер отправился, чтобы миновать Трещину с другой стороны; мерзавец направился мимо Свечки, между нею и Болотом, в самое злое и непредсказуемое местечко. Старый шериф Нигмеев прозвал его "Пронеси, Господи", и не было известно жителям Ириса, Аптауна и окрестностей места хуже и гибельней. Правда, еще существовала вероятность, что браконьер просто-напросто путает след, на всякий случай, и пойдет в обход Болота. Скорее всего, он так и сделает, если не почувствует на хвосте погоню...