Грег Иган - Научная фантастика. Возрождение Страница 9

Похоже, они крайне взволнованы самой возможностью существования иных форм жизни; даже мы, уже уверенные в этом, гораздо более спокойны. Они лелеют большие надежды.

Паоло засмеялся:

— Представляю. Мой земной двойник, кажется, рассчитывает, что диаспора найдет развитую цивилизацию, которая поможет решить все экзистенциальные проблемы трансчеловечества. Не думаю, что от водорослей он получит ответы на свои вопросы.

— Тебе ведь известно, что после запуска кораблей сильно возросла эмиграция из К-Ц? Эмиграция и самоубийства. — Герман перестал извиваться и перекручиваться, он практически замер на месте — это означало, что он предельно серьезен. — Подозреваю, что именно это и поставило астрономическую программу на первое место. И похоже, она помогла остановить оба процесса, по крайней мере на некоторое время. Представители земного К-Ц обнаружили воду прежде других клонов диаспоры, и, узнав, что мы нашли иные формы жизни, они ощутят свою сопричастность к открытию.

Паоло почувствовал себя немного не в своей тарелке. Эмиграция и самоубийства? Может, поэтому и был так мрачен Орландо? Какие надежды на них возлагают теперь, после трехсот лет ожидания?

Люди вокруг зашумели, слегка изменился тон беседы. Герман прошептал:

— На поверхности появился первый микрозонд. Поступает информация.

Сердце обладало достаточным разумом, чтобы угадывать желания своих посетителей. Хотя все спокойно могли заказать результаты из библиотеки, музыка вдруг смолкла и высоко под куполом появилась краткая сводка полученных данных. Чтобы разглядеть все, Паоло пришлось вытянуть шею — он никогда раньше такого не делал.

Микрозонд сделал снимки одного из ковров в очень хорошем разрешении. На картинке предстала уже известная продолговатая форма с оборванными краями, примерно несколько сотен метров шириной, но теперь вместо пластины два-три метра толщиной, которую определяли нейтринные томографы, был виден изящный извилистый пласт — тонкий, как слой кожи, но только сложенный в замысловатый изгиб со свободным пространством в складках. Паоло проверил все полученные данные: структура была строго плоскостной, несмотря на несколько своеобразный вид. Никаких дыр, никаких стыков — ровная поверхность, извивающаяся так активно, что на расстоянии казалась гораздо более толстой и плотной, чем на самом деле.

На врезке была представлена микроструктура, начиная с точки у самого края ковра, а потом — медленно — по направлению к самому центру. Паоло в течение нескольких секунд не отрываясь смотрел на молекулярную диаграмму и только тогда понял, что она означает.

Ковер представлял собой не колонию одноклеточных организмов. Это был и не многоклеточный организм, а одна-единственная гигантская молекула — двумерный полимер, который весил двадцать пять миллионов килограммов. Огромный лист складчатого полисахарида, сложная сеть связанных между собой пентозы и гексозы, обвешанная с боков цепями алкилов и амидов. Немного похоже на стенку растительной клетки, но данный полимер намного прочнее целлюлозы, а площадь поверхности порядков на двадцать больше.

— Надеюсь, наши капсулы были абсолютно стерильны, — произнес Карпал. — Земные бактерии сразу набросились бы на эти организмы. Такой огромный плавающий углеводородный обед — и совершенно беззащитный.

Герман задумался:

— Возможно, если бы у них были ферменты для расщепления этих гигантов, а в этом я сомневаюсь. И вряд ли нам удастся об этом узнать. Даже если в астероидном поясе где-то и затаились споры бактерий от предыдущих экспедиций, каждый корабль диаспоры проверялся и перепроверялся много раз на наличие бактерий даже в пути. Мы не завезли оспу в эту Америку.

Паоло все еще пребывал в оцепенении:

— Но как же он создается? Как… растет?

Герман сделал запрос в библиотеке и ответил, до того как Паоло успел сделать то же самое:

— «Край ковра катализирует собственный рост. Полимер неправильный, апериодичный, в нем нет ни одного компонента, который бы повторялся. Предположительно насчитывается около двадцати тысяч базовых структурных единиц, двадцать тысяч различных полисахаридных строительных блоков».

Паоло прекрасно представлял себе эту картину — длинные связки переплетенных цепей по всей двухсотмикронной толщине ковра, каждая в разрезе слегка напоминает квадрат и соединяется в нескольких тысячах мест с четырьмя соседними единицами.

— Даже на такой глубине в океане масса радикалов, получаемых под воздействием ультрафиолета, они проникают сюда с поверхности воды. Любая структурная единица, соприкасающаяся с водой, превращает эти радикалы в новые полисахариды, и возникает новая единица.

Паоло снова заглянул в библиотеку, ему хотелось увидеть модель данного процесса. Каталитические участки, находившиеся по краям каждой структурной единицы, удерживали радикалы достаточно долго для образования связей между ними. Некоторые простые сахара напрямую вплетались в полимер по мере их образования; другим позволялось свободно плавать в растворе в течение одной-двух микросекунд, а потом и они пускались в дело. На этом уровне применялось лишь несколько основных химических трюков… но и здесь поработала молекулярная эволюция — от небольших фрагментов, по воле случая возникших вначале в результате автокатализа, до данной сложной системы, состоящей из двадцати тысяч сообща самовоспроизводящихся структур. Если бы «структурные единицы» свободно плавали в океане в качестве самостоятельных молекул, то заключенная в них «жизненная форма» была бы практически невидимой. Связываясь вместе, они становились двадцатью разноцветными кусочками гигантской мозаики.

Просто поразительно. Паоло очень надеялся, что и Елена, независимо от того, где она сейчас, пользуется услугами библиотеки. Колония водорослей была бы более «развитой», но это невероятное первобытное существо открывало гораздо больше возможностей развития жизни. Здесь все делали углеводороды: они были и переносчиками информации, и энзимами, и источниками энергии, и структурным материалом. На Земле ничто подобное не выжило бы, ведь там были организмы, которые могли запросто съесть такой ковер; и, если когда-либо появятся разумные орфейцы, они никогда не узнают о существовании столь необычных предков.

Карпал таинственно улыбался.

Паоло спросил его:

— В чем дело?

— Плитки Вана. Ковры сделаны из единиц — плиток Вана.

Герман снова опередил его, запросив библиотеку:

— «Ван, плотский математик двадцатого века, Хао Ван. Плитки — любой набор форм, которыми можно закрыть Плоскость. Плитки Вана представляют собой квадраты с разноцветными сторонами, которые должны по цвету подойти к сторонам соседних квадратов. С помощью набора плиток Вана можно закрыть любую плоскость, если только правильно подбирать сами плитки. А в случае ковров — если удастся вырастить правильную форму».