Михаил Бобров - Краткая история Арды Страница 9

К совершеннолетию Минни Тауэр стала ментатом Ментат — специалист по использованию внутренних ресурсов человека, хорошо умеющий управлять собственным телом и мозгом. Смотри Ф.Херберт "Дюна". и психологом такого уровня, что ни одна частная компания, включая гигантские корпорации-дзайбацу, оказалась не в состоянии оплатить ее услуги. Отец, казалось, ожидал этого и выглядел радостным. Он направился к своему старому другу Нгуен Баню, который сделал карьеру военного, успешно распоряжался собственной частью и имел право приема на службу. Нгуен Бань сперва отнесся к предложению холодно: пустоголовых секретарш всегда избыток. Но учения, на которых Минни Тауэр с хирургической точностью предсказала поведение двух из пяти противников, наполнили Нгуена уважением перед почти сверхъестественными способностями Минни. Дом Куриту считал знатоков человеческих душ наиболее ценным видом оружия. Под маркой оплаты услуг гениального психолога можно было получить колоссальные суммы — на это и рассчитывал Хакама Тауэр, устраивая дочь в разведку. Не имело значения, сколько от выделенного Генштабом младший генерал Нгуен положит в собственный карман. Важно было лишь то, что разведка согласилась платить Минни Тауэр столько, сколько она не получила бы нигде больше.

Господин Нгуен Бань назначил новое приобретение управителем малой группы и тут же завалил группу огромным количеством заданий. Требовалось разрабатывать внятные тексты инструкций к оружию, программы уроков и занятий, простые надежные тесты, участвовать в отборе и приеме на службу желающих, искать среди них самых подходящих кандидатов в пилоты боевых роботов, и так далее, и тому подобное. Кроме того, не было отбоя от просьб сослуживцев, с которых Минни тоже в конце концов научилась брать деньги без стеснения. Кому-то нужно было наставить на путь истинный ушедшего в виртуальный мир ребенка, кто-то пытался излечиться от несчастной любви… Если и ломать голову над чужими проблемами, просиживая кабинет до полуночи, то не задаром же!

Год пролетел незаметно. В начале следующего госпожа Тауэр подсчитала итоговую сумму, и увидела, что еще лет через пятнадцать она сможет купить себе полностью новое тело. С иголочки. "Именно на такой исход я надеялся, когда в день твоего трехлетия отдал тебя в школу ментатов" — сказал отец — "Теперь я могу и отдохнуть, а ты продолжай. Я верю, что ты добьешься своего". В первый раз за двадцать лет Хакама Тауэр купил билеты на курорт — и умер в собственной квартире за два часа до отъезда. Сердце остановилось.

Минни Тауэр не заплакала.

С тех пор Минни не проронила ни слезинки. Она неистово рвалась вверх по служебной лестнице, даже не пытаясь специально подсиживать или сбрасывать кого-то. Ничего из обычного мира для нее не существовало: юноши не обращали внимания на горбунью. Следовательно, наряжаться было не для кого, о семье и детях тоже мечтать не стоило. У нее была лишь работа — и Минни Тауэр вложилась в дело с таким вдохновением и усердием, что еще через год господин Нгуен Бань больше уже не пытался тратить ее способности на рутину. Ей поручали только особые случаи; конкуренты рядом с ней тушевались и теряли выдержку, потом почти всегда Минни Тауэр получала их место или заказ — а жены побежденных с ненавистью шипели вслед "Ведьма горбатая!" Случалось, глухой ночью она просыпалась от удушья. Казалось, будто страх заболеть или потерять должность, надежды умершего отца — не оправдать которые теперь казалось немыслимо — и ужас перед людьми, с которыми она еще в детстве боялась даже заговорить — не то, чтобы командовать и требовать; и ненависть проигравших — все это черной тяжестью давит на плечи и сердце. Минни Тауэр долго сидела в постели, не включая освещение, и слушала собственное сбитое от страха дыхание. Затем отбрасывала пропитанные холодным потом простыни, переворачивала подушку, бережно разгибала больную спину и до самого рассвета медитировала или пыталась заснуть.

Не плакала.

В конце концов, тьма всегда уходила. Небо светлело и дыхание выравнивалось.

Наступало утро.

Утро на разных планетах, конечно же, не совпадает до минуты. В лучшем случае, совпадают сутки, и то, если длительность их не слишком отличается. Утро, когда Всадник выгружал своих лошадей у истоков Онтавы, не в точности соответствовало времени, когда Минни Тауэр неожиданно для самой себя замерла перед зеркалом, вместо того, чтобы бежать к ожидавшему флитттеру. Но на самых главных часах Вселенной эти два момента стояли почти что рядом.

В день, когда Арда праздновала Первую Посадку, господин командующий девятнадцатой учебной базой полный генерал Фудо-ме Синоби получил первые пять роботов пополнения, и несколько весьма примечательных приказов. Будучи исполнительным и ревностным служакой, господин Синоби приступил к исполнению приказов немедленно. Вот отчего, придя на службу, Минни Тауэр вдруг узнала, что она уже не заместитель начальника разведывательной группы — а начальник целой бригады из четырех групп, в которые весь день суматошно вписывались новые люди. Кроме забот по приему пополнения и управлению разраставшейся на глазах бригадой, новая должность Минни Тауэр включала также и обязанности первого заместителя начальника разведывательного отдела. То есть, Минни Тауэр оставалась первым заместителем все того же господина младшего генерала Нгуена Баня.

Для учебной базы собственный разведывательный отдел — чересчур большая величина. Но недоумение Минни Тауэр быстро разъяснилось: ежеутренняя информационная сводка посреди ее стола была напечатана уже не на бланке учебной базы, а на бланке совершенно иной организации. Сводку надлежало прочитать, вписать свое мнение по всем затронутым вопросам, и в указанное время представить господину полному генералу Фудо-ме Синоби. В дальнейшем сводки будет принимать его начальник штаба, но первую, по традиции, вручали прямо командующему. Документы подобной степени секретности исполнители представляют только лично, а потому Минни Тауэр не вызывала курьера. Она прошла привычный маршрут коридорами, и вскоре оказалась перед знакомой дверью, на которой уже красовалась новенькая, черная с лимонно-желтыми иероглифами, табличка. Иероглифы означали:

"Девятнадцатая ударная армия. Командующий."

Минни Тауэр не удивилась. Как-никак, она была ментатом высшего класса и давно догадалась о цели, во имя которой девятнадцатая группа собирала информации больше, чем первая, третья и девятая, вместе взятые. Армии Дома Куриту с номерами один, три и девять, получавшие сведения от одноименных разведгрупп, назывались действующими. Они предназначались для обороны планет округа Центрального Дворца, защищенных так, что никто всерьез и не осмеливался посягнуть на них. Новорожденная девятнадцатая ударная предназначалась для куда более активной деятельности. Новой армии, начав путь на тихой малозаметной учебной базе, предстояло с боем высаживаться на чьи-то планеты, сжигать и топить в крови посмевших сопротивляться, идти по трупам сквозь чужую ненависть — и поверх всего этого высоко нести стяг Дома Куриту. Не самая легкая судьба; но военная служба в том и состоит, чтобы по приказу встать поближе к своей или чужой смерти, и все, надевая форму, соглашаются с этим. В полном соответствии с наставлениями прославленных самураев, Минни Тауэр даже бровью не повела, узнав о подобной перемене судьбы. Бестрепетно открыла дверь и увидела за ней нового командарма, вышедшего за чем-то в приемную. Господин Синоби нетерпеливо перекапывал бумаги на столе своего адъютанта; сам лейтенант, видимо, уже получивший выговор, стоял рядом навытяжку, боясь вздохнуть.