Журнал «Если» - «Если», 2012 № 01 Страница 9

Бени внезапно почувствовал приступ слабости и задремал. Когда он проснулся, то не имел понятия, сколько прошло времени. В его внутренностях пульсировала боль, и не было ни сил, ни желания продолжать чтение. Он подумал было, что надо попытаться включить компьютер, посмотреть видеозаписи, но тут же выкинул из головы эту мысль, вспомнив, сколько тысяч лет не работали все эти аппараты. Неустанно трудился только чертов инопланетный артефакт, черпавший энергию неизвестно откуда. Возможно, внутри него был аккумулятор, который мог выполнять функцию источника питания на протяжении миллиардов лет. Но самое страшное заключалось в том, что, прожив эту ситуацию бессчетное количество раз, Бени умудрился не сойти с ума. Артефакт заботился о том, чтобы его нейроны и химические реакции в мозгу оставались точно такими, какими были в тот момент, когда Бени впервые лег на его светящуюся поверхность. И из этого тупика не было выхода.

Или выход все же был?

А если на этот раз он вполне сознательно не ляжет на аппарат? Если он покончит с вечным проклятием, отказавшись вновь и вновь проживать этот кошмар?

Бени подумал о будущем. Когда-нибудь очередной метеорит пробьет защитные плиты в наиболее слабой точке, и кислород улетучится из отсека. Это должно будет произойти и наверняка произойдет. Если этот роковой момент наступит во время его бодрствования, то ад прекратится, он умрет вне машины Чужих, и все будет напрасно. А если это случится, когда он будет мертвецом, лежащим на артефакте? Тогда он умрет и тут же воскреснет, и это будет повторяться без конца, а он даже не успеет понять, что за чертовщина с ним творится. После воскрешения он будет умирать от удушья и тут же воскрешаться, чтобы снова умереть в состояний полной растерянности. Нет-нет, в конце концов его тело превратится в лед. Неужели машина сможет решить эту проблему? И тогда она примется размораживать его тело вновь и вновь?

Бени представил, как станет плавать над артефактом, удерживаемый зажимами, в открытом космосе, в окружении обломков корабля, вечно кружась на орбите вокруг голубого гиганта, то умирая, то приходя в себя, чтобы, не успев даже задать свой первый вопрос: «Что за черт?..», тут же скончаться. Он также подумал, что даже такая бредовая ситуация не могла бы продолжаться вечно, ведь рано или поздно этому мог бы положить конец любой метеорит. Или артефакт способен выдержать попадание метеорита? А почему бы и нет? Наверняка он может даже регенерировать любую часть тела Бени, пострадай она от попадания метеорита…

Если он перед смертью вновь ляжет на артефакт, то, в конце концов, надежда на спасение со стороны какой-нибудь инопланетной цивилизации сохранится. Время работало на Бени, ведь в его распоряжении было все время существования Вселенной. Рассчитывать на спасение уже не стоило. Кто знает, сохранилось ли вообще человечество к этому моменту? А может, оно превратилось в нечто иное?

Нет, если спасение возможно, то его следует ждать от цивилизации, только начинающей космические путешествия и проявляющей любопытство к каждой необычной находке. Возможно, представители этой цивилизации когда-нибудь приступят к изучению голубого гиганта, и на экранах их радаров появится маленькая точка или чувствительные датчики обнаружат излучение артефакта. Возможно, атмосфера их планеты окажется непригодной для дыхания человека, но в ходе его неоднократных воскрешений у этих существ появится возможность испробовать различные газовые смеси, пока они не придут к созданию воздуха. Возможно, потом они, осознав, что Бени тяжко болен, станут лечить его разными инопланетными снадобьями… И тогда он останется в живых. Он будет жить, удивляясь, почему всего секунду назад Элиса помогала ему лечь на артефакт, нежно приговаривая, что любит его, а секунду спустя он стал предметом наблюдения странных неземных существ, которые, вероятно, очень обрадуются, что им удалось сохранить в живых неизвестное существо, найденное ими в космосе несколько столетий тому назад. Инопланетяне наверняка будут ждать от него ответы на свои бесчисленные вопросы. Со временем он выучит их язык и станет жить, жить, жить, черт возьми!..

Да, придется снова улечься на артефакт, но до того нужно оставить память о своем очередном шаге в вечность, ведь это помогло бы следующим его воплощениям понять происходящее.

При слабом свете артефакта Бени принялся искать резец, который уже столько раз использовал для письма. Он должен был находиться где-то на виду, чтобы его можно было легко найти. Наконец он обнаружил его на полу возле стены, там, где еще было свободное место для записей. Это удивило Бени. Каким образом стена могла остаться незаполненной?

Свободное место представляло собой небольшой прямоугольник между мириадами мелких букв, крестиков и звездочек, служащих для отсчета. Каким-то чудом его предшественники оставили это пространство пустым. Скорее всего, таким образом они позаботились о том, чтобы какая-нибудь последующая реинкарнация могла записать здесь сообщение о некоей странности, которая еще никогда раньше не происходила.

Думая об этом, Бени приготовился царапать поверхность металла, но не знал, что же ему записать. Ему пришла мысль изложить свои фантазии о возможном будущем, чтобы разбавить окружающее его безумие хоть капелькой надежды. В левой верхней части пустого прямоугольника уже имелась небольшая метка, оставленная резцом. Бени приложил к ней острие своего импровизированного стилуса и вдруг понял: множество его прошлых реинкарнаций делали то же самое. Кто-то из них поставил здесь метку, чтобы начать писать — возможно, изложить те же мысли, которые сейчас пришли ему в голову. Почему же они так ничего и не написали?

Бени отвел резец от стены и аккуратно положил его туда, где взял.

— Не мне нарушать традицию, — произнес он.

Сам не зная почему, он направился к артефакту. Пристегнул ножные и ручные зажимы крепления к аппарату Чужих и приготовился к смерти. На стенах оставалось еще много непрочитанных строк, но для него это уже не имело никакого значения.

Однако прежде, чем умереть, Бени пришлось долго ждать, и все это время он вопил от боли, рискуя порвать голосовые связки. К счастью, время от времени он терял сознание, а один раз ему даже приснился сон.

Ему снилось, что он опять сидит с Элисой в одном бендезийском ресторанчике, хозяином которого был весьма симпатичный толстяк.

Они тогда ели гороховый суп с овощами, и он сообщил Элисе, что на самом деле в супе не горох и даже не овощи, а яйца местного животного. От удивления она на секунду перестала жевать, но потом, улыбаясь, еще энергичнее заработала челюстями, словно желая показать, что астронавтам все нипочем.