Владимир Малов - Куклы из космоса Страница 9

Но досказать, что произошло на симпозиуме, он не успел - Юра Лютиков громко стукнул дном своей кружки о стол.

- Тоже мне космические пришельцы! - сказал он ядовито и презрительно. - Ведь это просто куклы! Подумаешь, они знают о нас все, мы для них прямо инфузории под микроскопом, они знают, что нам надо делать, а что нельзя!

- ...и у меня было задание: опросить всех участников симпозиума, как они представляют себе внешность братьев по разуму. Так вот: выяснилась удивительная вещь. Мнения разделились, причем большинство ученых пожилого возраста считали, что внешне инопланетяне обязательно должны быть похожи на людей, а более молодые допускали, что на людей они могут быть и непохожи. Но вот такими их не представлял никто! - Леня договорил и снова взялся за кружку.

Галя посмотрела на Юру долгим взглядом - под этим взглядом в Юре словно бы начала происходить какая-то еще незаметная глазу перемена - и ответила:

- Совершенно естественно, что они знают больше, чем мы. У них совсем другой уровень развития. Цивилизация посылает корабли в большой космос, к далеким звездам, давно входят в Галактическую конвенцию. Нам все это предстоит еще очень не скоро. А в том, что касается их внешнего вида, так в таком виде, в таком облике, нет ничего плохого. Очень милые, симпатичные эти пифеяне, прямо игрушечные!

Юра отвернулся.

- Вот я об этом и говорю! - хмуро бросил он в сторону. - Какие-то куклы, а столько о себе мнят! А летают... Ну летают, конечно, не отнимешь, но как летают? Катастрофы у них, наверное, случаются одна за другой. Ведь это же надо - потерпеть аварию и спрятать звездолет в хворосте. Звездолет!!

- Очень умелая маскировка, - ответила Галя. - Любопытно, где бы ты спрятал свой звездолет, если бы случайно залетел к ним и тоже не хотел вступать в Контакт?

- Я к ним пока не собираюсь лететь, - хмуро ответил Юра. - Мне пока очень хорошо на Земле. Даже вот в такую жару.

И на несколько минут все замолчали, взявшись за свои кружки.

Это утро действительно оказалось слишком жарким. Асфальт железнодорожной платформы разогрелся так, что, казалось, вот-вот прожжет подошвы. Зноем дышали раскаленные рельсы и шпалы. Небосвод сверкал ослепительной, ничем не замутненной голубизной.

Электрички, время от времени проходившие в ту или иную сторону, тоже были раскалены до последнего предела. У платформы Годуновка они задерживались лишь на десять-пятнадцать секунд, а потом громко хлопали створками пневматических дверей и брали с места в карьер, словно стремились скорее охладить себя ветрами больших скоростей. Электрички были почти пусты: утреннее время "пик" уже миновало. Платформа тоже была почти пустой. И лишь возле "Двуликого Януса" - так какой-то образованный человек давно уже окрестил киоск "Пиво-квас", из которого пивом торговали с одной стороны, а квасом с другой, противоположной, - собралась не очень большая, но оживленная группа людей. Спасаясь от жары, десять минут назад Юра, Галя и Леня подъехали к станции на оранжевом "Запорожце", и здесь, рядом с "Двуликим Янусом", началось первое в истории человечества совещание, на котором обсуждались проблемы дальнейшего поведения относительно космических пришельцев.

Сделав глоток, Леня посмотрел туда, где было пропыленное и пустое шоссе. Машина стояла на обочине. На переднем сиденье лежала папка с готовым репортажем о действующей модели Юпитера.

- Так вот, - сказал Леня, - перед нами сейчас три возможности. Или мы сообщаем человечеству о пришельцах, или тайно помогаем им собрать эту ненужную людям энергию, как они просят, и они спокойно себе улетают, или мы им не помогаем, но все равно про них никому не говорим, пускай выпутываются сами, как могут. Давайте начнем с первой возможности.

- Конечно, мы о них никому не сообщим, - быстро ответила Галя. - Они ведь просят об этом и предупреждают, что человечеству будет хуже, если оно сейчас вступит в Контакт. А что касается двух других возможностей, о чем же здесь говорить? Мы обязательно им поможем! - Она на мгновение остановилась, а потом заговорила все горячей: - Ведь это наш долг, они на нашей планете! И они обратились к нам, именно к нам, с просьбой о помощи, разве не так? Мы соберем им эту энергию! Оба вы думаете точно так же, я не сомневаясь! Ну, Юра!

Юра отозвался не сразу. Сначала он взял кружку и, глядя куда-то в сторону, допил ее содержимое до конца. Потом поставил кружку на столик и устремил взгляд в землю.

- Я думаю, Галя, пожалуй, права, - ответил он мрачно. - Они ведь ни капли не сомневаются в том, что мы о них никому не расскажем. Так о чем же здесь говорить? - Он продолжал смотреть в землю. - Это простая порядочность, как же мы можем их обмануть? Но от своих слов, - голос Юры окреп, - я не отказываюсь: это куклы, самые настоящие куклы, их внешний вид просто насмешка над всеми разумными обитателями Вселенной, в том числе и над нами, землянами.

Леня кивнул, сделал два больших глотка и со стуком поставил кружку.

- Ну а ты? - спросила Галя.

Что-то еще раз заставило Леню кинуть взгляд в сторону "Запорожца".

- Они, как мне кажется, неплохие ребята, - ответил он с некоторой грустью. - Так что я думаю точно так же, как вы: мы им поможем. А когда-нибудь, возможно, они позволят мне о них написать. Вы только представьте, какой бы был репортаж! Но я понял, что пока нельзя, значит, и нечего об этом говорить. - Тон его изменился: - Значит, так, Ромрой я сейчас возьму с собой. В городе больше людей и наверняка уже сегодня он немного зарядится. А вы сегодня днем сходите к ним и объявите, что мы согласны помочь. К вечеру, часам к девяти, я вернусь в Годуновку, и мы решим, как приняться за дело всерьез.

- Физическая энергия, растрачиваемая впустую или идущая во вред, медленно произнес Юра, покачивая головой. - Ведь это же надо придумать! Кому бы такое могло придти в голову?!

Оглядевшись по сторонам, Леня полез в сумку, висевшую у него на плече. Достав Ромрой, он положил его на стол рядом с кружками, и три головы склонились над невероятным, загадочным прибором, сделанным неизвестно где. Они впервые рассматривали его как следует и со всех сторон.

Больше всего Ромрой походил на маленькую книгу. На его левом торце был даже какой-то золотистый узор, как на книжном корешке. Весил он гораздо меньше, чем можно было предположить по его объему. На передней "обложке" располагались какие-то штриховые линии, образующие совершенно непонятный орнамент, в котором, однако, угадывался какой-то смысл, чувствовалась непонятная закономерность. Вся поверхность Ромроя казалась полупрозрачной, и сквозь нее, откуда-то из глубин неведомого аппарата, струился розовый свет. Весь правый торец прибора занимала шкала, похожая, например, на шкалу настройки транзистора, но без цифр, а лишь с делениями, расположенными на одинаковом расстоянии друг от друга. В правом конце шкала пересекалась толстой красной линией. До красной черты, обозначавшей, вероятно, предел необходимой для старта космического корабля энергии, должна была дойти зеленая стрелка, сейчас находившаяся в левом конце шкалы.