Григорий Шаргородский - Видок. Чужая боль

Григорий Шаргородский

Видок. Чужая боль

Пролог

Утро в уездном городе Топинске никогда особой приветливостью не отличалось. В основном виной тому были туманы, наползавшие на город со стороны Стылой Топи. Туманы эти, по уверениям ведунов, ничего вредного не несли, но эмоциональную атмосферу создавали тревожную. Особенно это было заметно, когда в Топинске происходило что-то зловещее.

Тревожно всхрапнувший мерин лениво подтащил коляску к стандартному для окраин Топинска срубу. Остановившись, он грустно повесил гривастую голову. Похоже, общая гнетущая атмосфера влияла и на животных.

К коляске тут же подошел дожидавшийся следователя околоточный надзиратель. За его спиной вытянулись в струнку два городовых.

– Здравия желаю, вашбродь, – козырнул двумя пальцами околоточный.

– Кто-то из Топи? – напряженно спросил следователь.

– Никак нет, точно человеки постарались, – успокаивающе улыбнулся седоусый служака, явно понимая причину беспокойства следователя.

Да и не только следователя: после событий недельной давности весь Топинск нервно ждал, будет ли продолжение тех ужасов. Съехавшиеся в город ведьмаки, конечно, изрядно постарались на ниве истребления заводских стриг – по слухам, в Топи выловили двух неадекватных особей и уничтожили. И все же десять лет опыта работы в сыске выработали у следователя интуицию, которая буквально вопила, что с тем делом не все так просто.

– Видока вызвали?

– Да как же его вызовешь? Говорят, мальчонка совсем плох, оно-то и понятно. После эдакого…

– Понимать мы можем все что заблагорассудится, – не дал договорить околоточному следователь, – а по особому уложению требуется, чтобы место преступления первым осмотрел видок, который, на нашу голову, в городе все-таки появился. Так что садись-ка со мной, Иван Митрофанович, и поедем поднимать мальца. Или же на пару признаем утрату полезности и оформим все чин чином. А там и жить станем по старинке.

– Да уж, с уложением нам спорить невместно, – вздохнул седоусый околоточный и полез в коляску.

Следователь развернулся к тройке казаков, которые курили у крыльца:

– Евсей, давай с нами. Все равно пока вы здесь без надобности.

Массивный казак молча кивнул. Вороной конь, такой же мощный, как его хозяин, без проблем принял на себя тушу седока и, мелко перебирая копытами, развернулся на месте.

Сидящий на облучке городовой из управы щелкнул кнутом, и вся эта скромная процессия двинулась по дороге между оградами бревенчатых домов Ореховой улицы. Окраина Топинска еще не проснулась, а одному из ее обитателей пробуждение дастся ой как нелегко.

До дома, в котором квартировал недавно прибывший в город видок, они добрались минут за десять. Доходы новичка в уездном управлении полиции не позволяли ему поселиться в центре города. С другой стороны, могло быть еще хуже – если бы видок обустроился на другой окраине, скажем, в Скобяном конце. Впрочем, там было дороже – дешевле Болотного околотка мест в городе нет. Сказывалась близость Топи и, соответственно, всего, что там обитало.

Марфа Спиридоновна, квартирная хозяйка юного видока, как обычно, встала с петухами и уже хлопотала по хозяйству, так что сразу откликнулась на зов околоточного.

– Здравия желаю, Марфа Спиридоновна, – мазнув костяшкой указательного пальца по усам, поприветствовал хозяйку Ситников.

– Иван Митрофаныч, да что же вы в такую рань-то?! – всплеснула руками женщина и тут же насторожилась: – Али стряслось чего?

– Ваш постоялец дома? – проигнорировав вопрос хозяйки, спросил околоточный.

– Да куда ж ему деваться-то, сердешному. Пятый день как не выходит дальше отхожего места. Я уж и мальцов-посыльных гоняю, но эти сорванцы за медяк не то что в окно – в дымоход пролезут.

Околоточный, продолжая делать вид, что внимательно слушает женщину, кивнул все еще находящемуся в седле казаку:

– Идем, Евсей, подсобишь. Прихвати ведро с водой. Как бы не пришлось мальца отливать.

Следователь по-прежнему оставался в коляске, пока решив не вмешиваться в личные дела граждан. Околоточному можно – он здесь свой.

Пока Ситников в сопровождении хозяйки дома степенно дошел до крыльца, казак не только успел найти ведро у колодца, но и наполнить его водой.

В отведенной квартиросъемщику пристройке царил частичный бедлам. Частичный в том смысле, что было видно, как хозяйка предпринимала попытки убраться, но дальше пары метров от входа продвинуться не решалась. Остальное пространство было завалено разбросанными вещами и бутылками. Изрядное количество пустой тары вызвало у опытного полицейского удивленное хмыканье – даже учитывая пятидневный запой, для такого задохлика, как новый видок, было многовато. Сам потребитель вина, которое явно притащили вышеупомянутые хозяйкой мальцы-посыльные, лежал на кровати. Вид юноша имел крайне бледный и совершенно непотребный. Общую картину дополнял густой, несмотря на открытое окно, смрад перегара, рвоты и пота.

– Что же вы, Марфа Спиридоновна, не усмотрели-то, – укоризненно спросил у женщины околоточный. – Могли бы хоть доктора нашего кликнуть.

– Так был дохтур, да токмо руками и развел, – не особо смутилась квартирная хозяйка. – Сказал не давать ему хмельного.

– И?

– Отбирала, но…

– Что «но»? – не унимался полицейский.

– Он когда чутка трезвел, плакать начинал навзрыд. Выл даже. Вот я и…

– Ништо, разберемся. Вставай-ка, болезный. – Вздохнув, околоточный попытался расшевелить рукой лежащее на спине тело.

В ответ послышалось лишь невнятное мычание.

– Давай, Евсей, – отойдя от кровати, скомандовал околоточный.

Казак единым махом выплеснул воду на распластанное тело, вызвав этим действом горестный вздох хозяйки квартиры и возмущенный вопль ее постояльца:

– Свали на фиг, глюк системный!

– Митрофаныч, – настороженно и зло прищурился казак, – это кем он меня сейчас обозвал?

Часть первая

Глава 1

Тяжела и неказиста жизнь офисного статиста.

Немного не в ритм, но верно. Скучно и однообразно – пришел с утра и проверяешь сводки без конца и края. И так последние двадцать лет. Уже старость не за горами, о чем каждое утро, а порой и в течение дня, напоминает потрепанный организм. И что хуже всего, просвета не видно. Особенно тоскливо стало в последние два года. Эти самые два года назад произошло одно событие, вывернувшее меня наизнанку. Сместились почти все приоритеты в жизни, точнее, не сместились, а стали какими-то фальшивыми, что ли. Жизнь враз потускнела, и чем дальше, тем противнее было смотреть в зеркало. И это учитывая то, что я всегда считал себя изрядным циником и эгоистом.

Стараясь отгородиться от тяжелых воспоминаний, я встряхнулся и только после этого услышал голос нашего сисадмина.

– Евгений Васильевич, вы что, оглохли? – явно второй раз раздраженно повторил парень.

– А? Что? – чуть паясничая, тоном старикашки спросил я.

– Эвакуация у нас! – крикнул он и выбежал из офиса.

Захотелось, как в советском мультике, нахмуриться и сипло произнести, копируя голос неподражаемого Джигарханяна: «Шо, опять?»

Похоже, действительно вновь проявили себя телефонные террористы. Здание, в котором разместилась наша фирма, «минируют» уже третий раз за этот год. Осмотревшись, я увидел совершенно пустой офис.

Да уж, несмотря на предыдущие два фальшстарта, народ не утратил прыти. Похоже, хорошо живут, раз так смерти боятся.

Не то чтобы я жил слишком плохо, но и желания суетиться как-то не было. Спокойно встал и, собрав свои вещи в сумку, так же неспешно направился к выходу. Внезапно пол подо мной вздрогнул и, кажется, даже перекосился.

Неужели с третьей попытки шар ушел в лузу?!

По барабанным перепонкам ударил грохот, затем я провалился в нечто похожее на сон – несвязный и сумбурный. Меня тянуло куда-то вверх, так сказать, к свету. И в этот момент во мне почему-то проснулось жгучее желание жить.

Очень вовремя!

Внезапно откуда-то из бесконечного водоворота тьмы и света послышался не то чтобы голос, а некий отчаянный посыл.

«Помогите!»

Кто бы мне помог.

«Как же тебе помогу?» – постарался я отправить ответную мысль-послание.

«Я не выдержу больше. Сил нет. Замените. Я не могу, а вам нужно».

Интересная заявочка. Он, видите ли, не может, а мне нужно. Хорошо хоть не должен или обязан – очень уж я не люблю эти два слова.

Больше из любопытства, чем с каким-то определенным намерением, я потянулся всем своим естеством в сторону, откуда прилетела мольба о помощи. И вдруг почувствовал, как меня кто-то тормошит.

– Вставай, болезный.

И кто бы это мог быть, неужели сисадмин Олежек, которого все называли Глюком, решил вернуться и спасти старика?

Следующее действие в виде очень холодного душа заставило рывком ворваться в реальность.