Ирина Мельникова - Побег из Панрикоды

Ирина Мельникова

Побег из Панрикоды

– Нет!

– Ну Настя…

– Ни за что! – я скорчила недовольную мину и уставилась в окно, как будто подруга могла увидеть выражение моего лица и сдаться.

Она не сдавалась и продолжала упорно уговаривать меня составить ей компанию в сомнительном, на мой взгляд, развлечении.

– Ладно, скажу тебе честно, я видела Лёшу на фотках, и я уже о-о-очень хочу с ним познакомиться! Ну пожалуйста, не лишай меня шанса увидеть мужчину моей мечты!

– Так уж мужчину мечты? – саркастически фыркнула я, прижимая телефон к уху, чтобы получше слышать. И почему в нашем доме такая ужасная связь?

– Если бы ты его видела, ты бы не рассуждала с таким ледяным спокойствием! Он нереально красивый, – с придыханием протянула Таня, и я готова была поклясться, что сейчас она мечтательно воздела глаза к потолку и с блаженной улыбкой представляет себе того парня. А заодно и себя рядом с ним. Везет же ей влюбляться в эдаких писанных красавцев, а потом… Потом оказывается, что сладкие мальчики причиняют совсем не сладкую боль.

– Я верю, вот, знаешь, даже чувствую, что на этот раз встретила совершенно особенного парня, свою вторую половинку! – сообщила она абсолютно серьёзно, и я не могла упрекнуть её во вранье. Она ведь и сама в это верит. Каждый раз.

– А я думала, люди выбирают себе вторую половину по другим критериям. По наличию интеллекта, например. Или по количеству общих интересов хотя бы.

– Может, и так. Но, я смотрю, тебе с твоей теорией пока не слишком везёт, – съязвила подруга.

Я проглотила это оскорбление, но осадочек, как говорится, остался.

– Вот и я про то же. Испорчу тебе свидание мечты, будешь потом дуться неделю. Лучше иди без меня.

– Без тебя не могу. Я договорилась с Жориком, чтобы он пришёл в кино с Лёшей, а я приведу подругу, то есть тебя. Ну, так положено. Вроде как пара на пару, – в очередной раз принялась объяснять она.

– А ничего, если Жора решит, будто его пара – ты? Ведь он только и ждёт, когда ты станешь его девушкой. Вдруг он воспримет это как знак благодушия с твоей стороны, а ты вместо этого станешь встречаться с другим?

– Ой, если честно, мне всё равно, что подумает Жорик. Я ничего ему не обещала, а то, что он сам себе напридумывал – исключительно его дело. Так я могу на тебя рассчитывать? Мне крайне нужна твоя помощь и поддержка!

– Уж поддержка – особенно, – фыркнула я. – Можно подумать, если я скажу, что этот твой Лёша мне не понравился, ты тут же перестанешь обращать на него внимание.

– Не перестану, но приму во внимание. Ну пожалуйста, Настя! – опять заканючила она.

Я громко вздохнула в трубку, показывая, в каком неутешительном положении нахожусь, когда формально выбор вроде бы есть, но фактически – нет. Отказать Тане просто невозможно, учитывая её напор и способность склонить в свою сторону любого, даже самого несговорчивого собеседника.

– И вообще, ты же хотела начать новую жизнь? Вот и начни с новых знакомств. В новой жизни надо делать то, на что никак не мог решиться в старой, – процитировала она кого-то из философов социальных сетей. – Ты же жутко некоммуникабельная, и я берусь это исправить, но только если ты поможешь мне занять сердце недоступного красавчика по имени Алексей, – с придыханием выдохнула она его имя.

– Помочь не помогу, но, так и быть, составлю тебе компанию. Только если он мне не понравится, я врать не буду, – заранее предупредила я.

– Идёт. Только ему в лицо этого не говори. Незачем отношения портить, тебе ещё на нашей свадьбе гулять.

Я не сдержалась от громкого смеха. Ещё не познакомившись планировать свадьбу – это вполне в духе Тани. Правда, в предыдущие два раза дело доходило только до знакомства с родителями, после чего неизбежно следовал скандал, и отношения резко сводились на нет. Не знаю, были ли связаны между собой эти события, но, по-моему, случившееся дважды – уже не случайность, а закономерность.

– Значит, встречаемся у кинотеатра, – подвела итог Таня.

Я смиренно угукнула и нажала отбой.

Вечер испорчен.

Не могу сказать, что у меня были планы. Хотя, стойте-ка: в семнадцать ноль-ноль у меня посиделки «ВКонтакте», в восемнадцать ноль-ноль – то же самое, в девятнадцать ноль-ноль – книгочтение… Интересная жизнь вполне в моём стиле. Я слежу за тем, как живут другие и кусаю губы в отчаянии: почему же я неудачница? Почему кому-то везёт, а мне – нет?

Не то что я не люблю куда-то ходить и общаться, просто весьма недоверчиво отношусь к новым компаниям и подозрительным развлечениям. Поход в кино – это ладно. Но ведь, зная подругу, могу заранее предсказать, что одним просмотром фильма дело не кончится. Потом ей захочется погулять, после – посидеть в кафе, и, напоследок, потанцевать в каком-нибудь модном клубе. На следующий день она проснётся с больной головой и смутными воспоминаниями о вчерашнем дне, позвонит мне или своему новому другу и будет жаловаться на жизнь. У неё периоды ощущения безграничного счастья и полноты жизни резко сменяются негативным восприятием окружающего мира и нытьём по поводу серого неба, неподходящего времени года, несправедливости жизни и всё в том же духе. И так до следующего выходного, когда всё повторится. Так было уже несколько раз. Страстная любовь, вспыхивающая в Тане, словно спичка, так же быстро сгорает – стоит только увидеть, что и этот «мужчина мечты» не идеален: не умеет готовить, не умеет ухаживать, курит, ругается матом, не любит детей и животных, не признаёт достойным уважения её вегетарианский образ жизни, и далее по списку – у всех по разному, но финал всегда один и тот же: Таня заливается слезами у меня на плече, заедает сердечную боль шоколадом, на время забывая про все свои диеты, а потом снова «рвётся в бой» за новыми приключениями. И каждый раз я вынуждена сопровождать её, потому что являюсь подругой и моё мнение для неё «исключительно важно». Но, как показывает практика, на самом деле не имеет никакого значения. Уж не в любовных делах – это точно.

Может быть, я чего-то не понимаю или просто отстала от жизни, начитавшись классических романов девятнадцатого века, но мне такая любовь не по вкусу. В идеале настоящие чувства должны быть один раз и на всю жизнь. И встреча должна произойти не банальным способом вроде того, что учились десять лет вместе, а потом увидели друг в друге что-то тако-о-ое… и понеслось.

Много раз я влюблялась, но временно и не всерьёз. Например, однажды ехала домой в электричке, таща с собой тяжеленую сумку с соленьями от бабушки, а напротив через сиденье сидел симпатичный молодой человек примерно моего возраста. Мы пересеклись взглядами, и я почувствовала что-то такое, что, по моим представлениям, и должна была почувствовать, когда встречу его. Мы ещё несколько раз встречались глазами, а потом он вышел на остановке, так и не спросив моего имени. Сюжет не задался, и мой душевный переворот, похожий на тот, что испытывали любимые мной героини, закончился где-то в пределах первой главы.

Да уж, скрывать нечего: похвастаться перед подругами в этом плане мне нечем.

Однажды я всё-таки испытала чувство, похожее на любовь. Но это было давно, и закончилось весьма печально.

Я не люблю вспоминать об этом, и делаю это редко. Но иногда мысли о том, оставшемся в прошлом дне, накатывают снова, и я не могу с ними справиться. Так больно мне было, пожалуй, впервые в жизни. Я никому не рассказывала об этом, мне хотелось сохранить это в тайне, но эта самая тайна жгла меня изнутри и, честно говоря, немного повлияла на моё стремление заводить новые знакомства и доверять чужим людям. Я стала более замкнутой, что, в принципе, не так уж и плохо. Я словно отгородилась от мира мощным щитом, и теперь никто не сможет сделать мне больно, если я не позволю. А я не позволю.

Подруга часто говорит мне о том, что я живу ненормально. «Сколько можно быть букой?», «Нельзя же столько мечтать, можно сойти с ума!», «Ты упустишь реальную возможность, пока гоняешься за выдуманными образами» – это её любимые присказки. Уж она-то, в отличие от меня, ведёт вполне активную и, главное, реальную жизнь. А я? Вся моя активность закопана глубоко внутри и не нуждается в демонстрации случайным лицам. Тот, кто захочет – разглядит.

Еще Таня часто упрекает меня в том, что я провожу слишком много времени в виртуальном мире, где вместо лиц – сплошные маски, каждый второй – фейк самого себя или известной личности.

– Наблюдение за идеальными, отретушированными версиями жизни других людей понижает самооценку и степень удовлетворенности от собственной – реальной – жизни, – важно заявила она однажды, вольготно откинувшись на спинку стула, что явно свидетельствовало о начале длинной и монотонной речи о том, как нужно правильно жить в нашем веке. – Вот мне, например, живые люди важнее компьютера. Всегда, когда есть возможность выбрать между живым общением с реальным человеком, которому хочется чем-то со мной поделиться, поговорить, и очередным часом перед монитором, я выбираю человека. Потому что Интернет бездонный, и странички социальных сетей в нём никуда не денутся. А люди могут перестать хотеть общаться и делиться, они могут обидеться.