Целитель. Новый путь - Большаков Валерий Петрович

Валерий Большаков

Целитель. Новый путь

Особая благодарность за консультации и конструктивную критику Владимиру Пастухову

© Большаков В. П., 2021

© ООО «Издательство «Яуза», 2021

© ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Пролог

Суббота 27 сентября 1975 года, ночь

Первомайск, улица Дзержинского

С мглистого неба, всклокоченного неряшливыми тучами, накрапывал дождь. Шкодливый ветер сквозил по улицам, выхватывая зонтики и швыряясь мокрым опадом. Самая подходящая погода для убийства.

– Направи нас, Господи, и помилуй… – Угрюмый темнолицый водитель с розовым шрамом на щеке нахохлился, отрешенно перебирая чётки.

Его глубоко запавшие глаза цвета пасмурной выси созерцали божий мир, словно выглядывая из бойниц, – настороженно рыскали вдоль и поперек дворика, шарили по наружным лестницам с точеными балясинами, обыскивали галереи, где на веревках никло белье.

– …и жизнь вечную даруй на-ам! – зевая, договорил чернявый мужичок, ёрзавший на переднем сиденье.

Темнолицый сжал зубы и затеребил чётки живее, погружаясь в бездумное ожидание.

Однозвучно скрипят дворники, обмахивая ветровое стекло… Ровно урчит движок, иногда сбиваясь, словно мучимый тахикардией… Багряный кленовый лист с маху налипает на бледно-голубой капот «Жигулей»…

Внезапно сучковатые пальцы, размеренно оглаживавшие бусины, замерли – в приоткрытое окошко накатил дробный лестничный гул, выбитый резвыми ногами.

Рослый светловолосый крепыш в джинсовом костюме ссыпался по ступенькам и юркнул в зеленый пикап – с дизайнерской решетки радиатора блеснула синим «ижевская» эмблема.

– Он вроде? – ждуще встрепенулся чернявый, хватаясь за «смит-вессон».

– Он, – буркнул водитель и резко осадил суетливого напарника: – Не здесь!

– А где?

– Где надо!

Темнолицый, пальцем оглаживая шрам, неотрывно следил за джинсовым молодчиком. Вскоре «Иж» газанул и мягко тронулся – было видно, как с темных узорчатых шин спадают налипшие корочки грязи.

– За ним! – хищно ощерился чернявый. Барабан револьвера вкрадчиво щелкнул, откидываясь на ладонь. – Быстрее, а то упустим!

Водитель «Жигулей» молча вырулил под арку, бодая бампером сырые потемки, и увязался за зеленой машиной.

– Когда крикну: «Давай!», поравняешься с ним, окно в окно, – быстро проговорил стрелок, запихивая в каморы тупоносые патроны. – Сразу после акции – гари!

Человек за рулем сумрачно кивнул, перекосив лицо.

Туманившиеся моросью улицы держали его в напряжении, и только «Глухой мост» дал отдых нервам – за пролетами из грубого бетона теснились разлапистые опоры, обвисшими проводами затягивая небесную хмарь, извивались шипящие трубы, тяжко приседали железнодорожные мосты. Промзона.

Пикап, бодро катившийся впереди, вырисовывался четко, как в оптическом прицеле.

– Давай!

Блёкло-голубой «жигуль», дисциплинированно мигая поворотниками, пошел на обгон.

– Ну же, ну… – Чернявый кусал губы от греховного нетерпения.

Егозливо закрутив ручку, он опустил стекло, исписанное косыми росчерками дождя, – в салон дунуло свежестью, занесло, закружило бисеринки небесной влаги.

Шершавая ладонь согрела рубчатую рукоятку «магнума», большой палец привычно взвел курок. Пора!

Курносый профиль за боковым окном пикапа стыл в последнем замешательстве. Грохнул выстрел.

Пуля сорок четвертого калибра вынесла стекло и погасила юный облик…

Я вскинулся на постели, часто дыша. Сердце мячиком прыгало в груди. Дрожащие пальцы отерли потный лоб.

«Ох… Кошмар какой-то… – Мой рот перетянуло жалкой растерянной усмешкой. – Ага… И не надейся! Ничего тебе не приснилось!»

Я шумно выдохнул. Не сон это был, не сон… Сновидение всегда расплывчато и смутно, а тут… Как будто взаправду развалился на заднем сиденье тех самых «Жигулей» и смотришь кино с собой в главной роли. Блондинистый крепыш – это же я!

Мысли мельтешили, запутывая сознание. Вангую?..

– Чтоб ты еще придумал… – Натянуто, с дозвоном в голосе, заворчал, сползая на ковер. – Двадцать раз отжаться! На пальцах! И планочку…

Вдоволь утомив плоть, я смирил разгулявшийся дух и босиком прошлепал к окну. Город спал, погруженный в синюю тьму. По мокрому асфальту расходились круги света уличных фонарей, тусклого и маслянистого. Облачная муть застила звезды, а вот с солнцем этот номер не проходил – небо за Южным Бугом начинало сереть, обещая дивную зарю.

Сонно моргая, я смотрел на восток. Оттуда, просыпая секунды, роняя минуты, накатывал новый день, наступало будущее. Не удержавшись на мелкой волне пафоса, я длинно зевнул. Часа два до подъёма у меня точно есть…

Глава 1

Воскресенье 28 сентября 1975 года, позднее утро

Первомайск, улица Революции

Клац-клац, щелк-щелк! Дррр…

Черные клавиши «Ундервуда» мягко проваливаются под моими пальцами. Чутко дергаются катушки, перематывая красящую ленту. Серебристые рычажки бойко хлещут по бумаге, вколачивая текст.

«Аркадий Шевченко, посол и зам Генсека ООН, с текущего года – агент ЦРУ «Динамит». Особо опасен для СССР! Держит американцев в курсе обо всем, что ему известно о происходящем в Кремле. Осведомляет о советской позиции на переговорах по разоружению. Передает экономическую информацию по нефтедобыче в Союзе…»

Клац-клац, щелк-щелк!

Ноют подушечки пальцев, дрожь перехватывает нутро, но кривоватая усмешечка то и дело дергает мои губы. Сегодня у меня торжественный момент – я выдал КГБ всех предателей, «кротов» и шпионов, даже Адольфа Толкачева заложил, будущего агента «Сферу»[1]. Вычистил до блеска, до стерильного сияния зловонную выгребную яму. Осталось пару пятнышек подтереть…

«Альгирдаса и Пранаса Бразинскасов[2] турки освободили по амнистии в прошлом году, сейчас оба ублюдка находятся в Стамбуле. Летом 1976‑го их доставят из Анкары в Каракас, а к началу сентября спецслужбы Венесуэлы переправят парочку в Нью-Йорк. Бразинскасы разживутся новыми документами, став семейкой Уайтов, после чего поселятся в Санта-Монике, Калифорния…»

Клац-клац, щелк-щелк! Дррр… Дррр…

Бумага скручивается с барабана, ложится в скудную стопку распечаток, крапчатых от букв и цифр. Осторожно заправляю новый лист – чистый, пустой, немой.

«Верный троцкист Хрущев виновен в бесконтрольной натурализации «возвращенцев» из ОУН-УПА, в смычке националистов с партгосаппаратом. Бандеровцы засели в обкомах и министерствах УССР, совершенно безнаказанно ведя подрывную деятельность, разваливая Советский Союз изнутри. Если националистский беспредел не пресечь, на Украине сбросят красные знамена и поднимут желто-голубые…»

Клац-клац, щелк-щелк! Дррр… Дзынь!

Вздрагивающая каретка докатывается до края, злорадно звеня: «Раз-зява!» Да ладно, подумаешь – вышел за поля… Кончил же!

Всё теперь. Ближайшая операция запланирована аж на декабрь, а пока можно и наукой заняться, личную жизнь устроить.

Я нервно потер пальцы – и замер, холодея. Показалось мне или и вправду брякнули в дверь? Не дыша, не шевелясь, я напрягал слух, чуя, как вспугнутое сердце заходится в биеньи.

Послышалось, наверное… Или дворовые футболисты мяч пасанули.

«Засвечен гараж, постоянно сюда таскаюсь! – мелькает в голове. – Дождусь, что чекистов на хвосте приведу, буде «мышка-наружка» вцепится… А оно мне надо?»

Хорохорясь, выжимаю вслух:

– Ага, а еще я школу засветил, пропадаю там по шесть дней в неделю! – Горло пробрало хрипотцой. – Из дома по ночам не вылезаю…

В дверь заколотили. Я взвился с табуретки и ломким шагом, на цыпочках, просеменил к выходу. Бухавший пульс звенел в голове, пустой, как выеденная банка шпрот.