Закон калибра 9 мм (СИ) - Поляков Влад

Пролог

'Огнями реклам, неоновых ламп

Бьёт город мне в спину, торопит меня.

А я не спешу, я этим дышу,

И то, что моё, ему не отнять.

Минуту ещё, мой ветер не стих,

Мне нравится здесь, в королевстве кривых.

Здесь деньги не ждут, когда их сожгут,

В их власти дать счастье и счастье отнять.

Но только не мне, я сам по себе,

И тёмные улицы манят меня'.

Неизвестно где, весна…

Дождь. Я вроде бы и люблю дождь, но вот здесь и сейчас лучше бы его просто не было. Вот вообще, абсолютно! Хватило бы просто ночного времени суток, желательно со звёздами и наглой полной луной. Ладно, уговорили, можно и без луны, даже без звёзд, с тучами или там облаками. Да даже не особо солнечного дня, лишь бы не кружилась голова, не подташнивало и не было ощущения, будто содержимое головы неоднократно смешали и взболтали, словно бармен коктейль в своём клятом шейкере.

Плохо мне… очень плохо. Раздражённо откидываю капюшон и так уже частично промокшей куртки, подставляя лицо мелким, но часто барабанящим каплям. Рука тянется к карману джинсов, но не находит там привычного во всех случаях жизни телефона. Потерял? Украли? Нет ответа. Понимаю, что нужно набрать номер, который даже вспоминать не надо, пальцы, если что, сами нажмут на кнопки, однако… Голову словно иглой протыкают — большой такой, раскалённой. И ощущение неправильности, но как бы извне, навязываемой. Дескать, не может телефон находиться в кармане, да и запихни его туда, какой толк? Даже у милиции или там таксистов они большие, не такие. Бред! Но что из двух понятий? Первое, инстинктивно возникшее, или же второе, которое вроде как пытается казаться разумным?

Не знаю, не понимаю. Зато выхожу, наконец, из своеобразного ступора, делая первый шаг. Иду не куда-либо конкретно, а просто переставляю ноги, надеясь, что это если и не поможет, так хотя бы отвлечёт. Прохладно, однако. Весна? Осень? Проклятье, в голове действительно непонятное месиво, я даже не могу толком понять, где я, какого чёрта вообще делаю под дождём? А ещё, кто я такой? На ум сразу приходит слово «амнезия», но тут же вновь скрывается в глубинах памяти. Почему? По вполне простой и понятной причине — в голову начинают вливаться знания и с каждой каплей оных уходит что головокружение, что дурнота, что вообще моё отвратительное самочувствие.

Имя… Всеволод Милютин. Словно пробую его на вкус, на сопоставление с собой, и… Вроде и близко, а что-то такое изнутри колет, мешает воспринять. Равно как и возраст в два десятка лет, который чем-то однозначно радует, чуть ли не петь заставляет, но один бес ощущается нестыковка. Морщусь, мотаю головой, но толку чуть. Разве что новые и новые детали, словно бы в доселе абсолютно пустую рамку один за другим помещают фрагменты. И я знаю, что как только они соберутся все, как только правильным манером пристыкуются один к другому — получится то, что называют полной личностью. Личностью, которой должен быть я… Должен, но вот так ли это на самом деле? Не могу покамест сказать это с какой-нибудь достаточной уверенностью. А вот что могу, так это впитывать новые и новые малые порции знаний, попутно осматривая окружающий мир и себя родимого. Двадцать лет без двух месяцев… Сейчас у нас, кстати, конец апреля, да. Значит, днюха в конце июня, двадцать девятого вроде как. Точно двадцать девятого, уже и сомнений нет.

Работает голова, но одновременно и руки, обшаривая карманы джинсы, куртки, рубашки. Какие-то бумажки, читательский билет, билет же, но студенческий… оп-па, а вот и сверка реальной вещи с вроде как памятью. Ага, студент второго курса факультета «Промышленная электроника» НПУ, то есть Новиградского политехнического университета. Та-ак, совпадает память и то, что я держу в руках. Кстати, хватит держать, а то дождь, он же продолжает пускай не лить, но назойливо так моросить.

Город вокруг… Знакомый и незнакомый одновременно. И какой-то он запущенный что ли, старый, неприбранный. Нет ярких витрин, огней рекламы — только уличные фонари. Вот и вся иллюминация, чтоб ей пусто было. Плохая иллюминация, очень плохая. глаз ну совсем не радующая. Словно бы стиль нуар, но какой-то откровенно недоношенный. Не могу понять, хотя очень хочу. Вот просто сил нет, как желаю разобраться с происходящим.

Кроссовки у меня на ногах уже успели промокнуть, внутри начинает хлюпать вода. Слава богам, что конец апреля тут время реально тёплое, иначе пришлось бы бежать туда, не пойми куда. Стоп… Нет, уже пойми куда, потому как всплыл домашний адрес. Сам адрес, а вовсе не то, как именно до него добираться. Бре-ед… но вместе с тем реальность.

Во внутреннем кармане куртки деньги. Бумажки, хотя чувствую в заднем кармане джинсов ещё и монеты. Деньги же… рубли. Номиналы разные, от пятерки до пятисотенной, но начиная с десятки с неизменным портретом Лукича, лысого и словно бы просящегося на броневик да в кепочке. Тьфу! Анахронизм какой-то, право слово, ну вот откуда на деньгах и вот это вот, из Мавзолея недовынесенное? «Ничего не понимаю!» — как говаривал один герой мультика с повышенным уровнем любопытства.

Ладно, деньги, они и есть деньги, будь на них хоть постоялец Мавзолея, хоть голая задница модели из «Плэйбоя». Главное, чтоб имели хождение и нормально принимались, да вдобавок купить на них можно было нечто пристойное, а не бутылку минералки и шоколадку. Ещё? Пачка сигарет, одноразовая пластмассовая зажигалка… Оп-па, ещё один интересный предмет.

Балисонг, он же нож-бабочка. Штука не ахти какая хорошая и это я ещё очень мягко выражаюсь. Понты колотить с подобными штуками малолетние шпанюки любят. Видите ли, процесс раскрытия «бабочки», по их мнению, пугает тех, кому он демонстрируется. Как по мне, хрень полная, лишь дающая возможность выигрыша времени для быстрого и жёсткого вразумления понторезов. Но многие реально замирают. Бред, но факт. Вот и получается, что на одну — и, увы, большую часть — такое вот непотребие таки да действует. А вот попытки показать себя крутышом перед меньшей частью заканчивается порой весьма плачевно.

И хрена ли эта дешёвка делает в моём кармане? На автомате я одним взмахом раскрыл «бабочку», затем закрыл… Снова открыл, но уже с защёлкиванием фиксатора, не позволяющего балисонгу складываться обратно. И, опять же на автомате, перехватил обратным хватом, затем как бы задвигая оружие в рукав. Слабый такой вариант скрытого ношения с незаметным «вытряхиванием» в руку, но знакомый и вроде как используемый. Точно, используемый, но не с этой жалкой пародией на холодное оружие.

Мысли двигались совершенно хаотически, в то время как ноги сами несли меня… и вынесли аккурат к подворотне, в которой было малость пооживлённее, чем на пустых улицах. Ночная пора, оно и неудивительно. Немногим более удивительным было наличие в подворотне не просто случайных прохожих, пережидающих дождь, даже не нескольких распивающих из горда что-то алкогольное и докапывающихся до случайно оказавшихся рядом на манер: «Сиги есть? А бабло? А если найду?..» О нет, сейчас там двое месили ногами третьего. Азартно так месили, с утробным хеканьем, будучи полностью поглощёнными этим несомненно важным для себя занятием. Мда. кипит ночная жизнь, просто бурлит и булькает, словно важное болото, потревоженное брошенным в зловонную глубину камнем… или телом, к ногам которого привязан тот самый камень.

Что делает обычный добропорядочный обыватель, завидев подобное? Либо порскнет в сторону, словно вспугнутый на охоте заяц, стремясь как можно быстрее оказаться в относительной безопасности, либо почти то же самое, но со звонком в правоохранительные органы. В этой части света так уж точно, потому как иному их если и учили, то подобные поучения ничего, помимо печально-саркастической усмешки, и вызвать то не могли. Сам термин «добропорядочный обыватель» не предусматривает сколь-либо активных и решительных действий по природе своей.