Дорога миров (СИ) - Поляков Влад

Борджиа: Дорога миров

Пролог

Пролог

1504 год, апрель, Теночтитлан, столица империи Теночк

Великий, древний город, центр и столица империи Теночк. И если в величии Теночтитлана усомниться никому и в голову не приходило, то во считать его древним…Тут зависело от того, что именно считать древностью. Если срок более века — тогда да, столица империи была древняя, а камни зданий и особенно храмов помнили много чего, особенно ту кровь, что в изобилии стекала на них как от жертвоприношений, восхваляющих многочисленных и суровых богов, так и из-за случавшихся даже тут, в сердце империи, ожесточённых схваток с врагами разными, внешними и внутренними.

Сидящий в кресле с высокой спинкой рядом с окном человек знал о городе куда больше тех, кто его населял: воинов, жрецов, учёных, тем более обычных жителей, число которых заметно перевалило за половину миллиона. А ещё едва заметно морщился, стоило ему вспомнить о том, с каким трудом приходилось привыкать не к местному языку и символам, из которых тот состоял, а к числам. Тем самым, двадцатиричным, способным заставить разум кипеть в попытках не понять непонимаемое — понимание пришло сразу — а к абсолютной чуждости такого подхода. Но ничего, удалось справиться.

Неприятная мысль, едва всплыв на поверхность разума, вновь ушла куда-то, сменившись иными, куда более вдохновляющими, опять-таки связанными с историей города и вообще империи. Чуть менее двух с половиной веков назад — вот когда предки науа, тогда называвшие себя мешика, прибыли с севера в долину Анауак, что распростёрлась вокруг большого озера Тескоко. В те времена ни о каком государстве, тем более империи, и речи не шло. Мешика были беглецами, изгнанниками с прежде родных мест, вынужденными откочевать далеко на юг в поиске подходящих и, главное, свободных земель. А вот тут сразу и начались сложности.

Земли вокруг Тескоко вовсе не были ничейными, напротив, оказались разделёнными меж множеством городов-государств, что постоянно враждовали между собой. Заключались одни союзы, расторгались иные, но война, она почти никогда не прекращалась. Тогда мешика были вынуждены признать вассальную зависимость от одного из сильнейших городов, Аскапоцалько, просто для своего выживания. Именно выживания, ведь искать новые места просто не было сил, а пытаться уцелеть самим, без поддержки кого-то сильного… Человек в кресле лишь улыбнулся, зная, что это редко кому удавалось.

Два маленьких, почти вплотную друг к другу расположенных островка на озере Тескоко — вот что дала зависимость от Аскапоцалько, а к этому и участие во всех войнах, ведущихся городом покровителем. С того года началось почти семидесятилетнее не процветание, а скорее прозябание. Да, на одном из островков был построен Тлателолько, но этот город… Достаточно сказать, что города-государства, находившиеся близ Тескоко, считали мешика и их город чуть ли не самыми отсталыми и слабыми.

— Заслуженно считали, — прошептал человек. — Слабые, неумелые, бежавшие со старого места и едва зацепившиеся за новое. И больше половины века нужно было, чтобы нашёлся хоть кто-то, кому это не понравилось, кто смог понять.

Понять! Для начала то, что, будучи отсталыми, не умными, навсегда суждено остаться слабым. А слабых бьют. Ну или, если этот слабый есть данник сильного, из него выжимают весь сок, оставляя лишь самую малость, чтобы источник дани не пересох окончательно. Это сумели понять те, кто после тех самых семи десятков лет в долине Анауак основал на соседнем с Тлателолько острове новый город, Теночтитлан.

Новый город, новые стремления. Основатели будущей столицы империи решили сделать всё, чтобы перестать быть слабыми, а потому старались хватать любые знания, учиться у всех, кто был сильнее… то есть у большинства городов-государств.

Усилия быстро начали приносить плоды. Знания помогали теперь уже двум городам мешика готовить лучших воинов, правильно их обучать и достойно по тем временам вооружать. А такие данники, способные предоставлять ещё и достаточно хорошие войска, оказались гораздо ценнее для города Аскапоцалько. К тому времени тот стал наиболее могущественным в регионе Тескоко и вёл многочисленные войны, получая с завоёванных богатую добычу. Часть её, пусть небольшая, перепадала и мешика.

Половина века. Именно столько времени прошло с момента основания Теночтитлана до того дня, когда был избран Акамапичтли — первый тлатоани, севший на трон в этом городе, но не утративший при этом власть и над Тлателолько.

Бурный рост как численности населения, как и военной мощи — вот чем стали два десятка лет правления первого тлатоани. Настолько бурный, что в Аскапоцалько стали считаться с мешика, воспринимая их города уже не как данников, а скорее в качестве очень нужных и полезных вассалов. Источников немалой части воинской силы. Потому женой второго тлатоани стала дочь правителя Аскапоцалько, ещё крепче связывая два города-государства. Да, именно два города, поскольку Теночтитлан постепенно поглощал Тлателолько, делая его своей частью.

К тому времени Теночтитлан уже сам стал обрастать союзниками и полузависимыми городами, что, конечно, вызывало настороженность меняющихся правителей Аскапоцалько. Случалось в качестве показательного урока, что их войска нападали на союзников мешика, но до поры тлатоани могли лишь отворачиваться, делая вид, что ничего не происходит. Отворачивались, но помнили. А ещё ждали подходящего случая, копя военную силу и до поры изображая полную покорность покровителям.

Перелом случился около восьмидесяти лет назад, когда тогдашний правитель Аскапоцалько умер, убитый одним из сыновей — неизвестно кем, поскольку смерть была такой… странной, но хорошо замаскированной под естественную — после чего виновник и его братья устроили свару, выясняя, кому достанется выпавшая из рук мертвеца власть. Заодно один из братьев-соперников, Маштла, убил тлатоани Теночтитлана, видя в том могущего стать чересчур опасным соперника, имеющим не только права на ещё один престол, но и достаточную силу, чтобы подкрепить притязания.

— В битве горячей крови всегда побеждает холодный расчёт, — вновь нарушил тишину мужчина, глядя на полный жизни город за окном. — Только расчёт и только холодный. Жаль… Как жаль, что они этого не понимали.

Слова относились… Может к тому прошлому, может к другому периоду. Но во время становления Теночтитлана как значимой силы это и впрямь было верно. На место убитого тлатоани почти сразу был избран следующий, его брат, а также дядя «нежданно умершего» правителя Аскапоцалько. Он сразу же заключил союз с братом Маштлы, контролирующим Тлакопан, а также ужё одним своим родственником, сыном убитого прежним правителем Аскапоцалько, властителем Тескоко.

Год с небольшим длилась эта довольно ожесточённая война, в результате которой Аскапоцалько был покорён, а Маштла, чьи неудачные интриги окончились крахом, был возложен на жертвенник и сердце его было извлечено ритуальным обсидиановым кинжалом в присутствии всех трёх объединившихся против него врагов.

Собственно, именно это событие стало одновременно и символическим, и поворотным в истории Теночтитлана. Почему именно его? Просто именно у его тлатоани в «тройственном союзе» оказалось больше всего сил, а воины оказались наиболее подготовлены к боям. Звезда Аскапоцалько и его правителей закатилась, теперь центром — то есть самым могучим войском, жителями и богатствами — долины стал Теночтитлан. Союз же трёх властителей стал называться империей Теночк, а объединившиеся народы стали отзываться на имя науа.

Экспансия. Она самая, начавшаяся почти сразу после провозглашения империи и не прекращающаяся до настоящего времени. Только вот в ней было два основных периода, «до» и «после», разделом между которыми стало…

— До меня эти глупцы так и не поняли, что нужно было не брать дань пленниками и богатствами, но делать города своими. Не иногда, а всегда. Куда ступила нога истинного науа, там всегда будет империя Теночк! Подвластные города с собственными правителями, тьфу! Вот и получали одно восстание за другим. Но кто бы не восстал? Нельзя было тащить на жертвенники сотнями и тысячами сразу. Кровь гуще воды, её правильно лить надо. Правильно, слышите вы!