Андрей Посняков - Крестоносец Страница 10

— Палестина? — Иоганн вскинул глаза. — О, да! Я вижу, вы много где побывать успели… В Латинской империи? Вот почему ваш оруженосец ходит с голыми руками, в хламиде…

— Я говорю — стиль похож: как там.

Рыцарь вдруг улыбнулся:

— Все хочу спросить вас, герр Майкл… Ваше платье… Это в Англии такое носят? Или в Латинской империи?

Джинсовая рубаха на Мише, в общем-то, не была такой уж старой… А, впрочем — понятно: герр Иоганн шутит.

— Откуда вы? Гамбург? Берлин? Мекленбург?

— Мекленбург, — кивнул хозяин шатра. — Рад, что вы вспомнили мой род, герр Майкл! Более того — польщен! А оруженосца вы, верно, послали присмотреть за повозкой? Не беспокойтесь, по возвращению Плескау пошлем сюда кнехтов с быками. А вашего коня и ваших быков, видать, увели местные, а? — рыцарь хитро прищурился и шутливо погрозил пальцем.

Он был одет в узкие штаны-шоссы и гамбизон — стеганую — как раз под доспехи — куртку, с этой стороны у Ратникова не было замечаний — все, как и в то время. Не было претензий и к языку — это раньше, еще до своего появления в средневековом Новгороде, Миша считал бы, что древние русичи разговаривали именно так — «вельми понеже» — ан, нет, все гораздо проще. Громоздкие словесные формулы употреблялись лишь в официальных прошениях да в летописях, достаточно лишь берестяные грамоты прочитать — «что ты такое ко мне имеешь, что не приходишь» — как писала одна новгородская девушка своему парню. Обычный русский язык, вполне понятный. Мы же тоже редко говорим «санузел», «головной убор» и прочее.

— Ничего! — снова засмеялся рыцарь. — Вот завтра с утра, по пути устроим охоту. Тут ведь не наши деревни — повеселимся! Оп! А вот уже и дичь!

Огромный, зажаренный на вертеле — такое впечатление, что целиком — гусь оказался чересчур — до изжоги — жирным и жестким, к тому же жутко пах тиной, и Ратникова едва не вырвало, хорошо — вовремя схватил кубок.

— Доброе рейнское вино! — горделиво похвастался Иоганн. — Отец-каштелян не часто балует таким братьев.

— Да, вино хорошее, — попробовав, искренне похвалил Миша. — Давненько такого не пил!

— Ну, а я что говорю?! Признаюсь — весьма рад нашему знакомству, герр Майкл, весьма рад! Вы как рассчитываете — примкнуть к Ордену братом, приняв все обеты, или пока так… невоцерквленно…

— А вот приедем — посмотрим, — Михаил со смаком откусил изрядный кусок жареной рыбины — форель, что ли? Так и есть! Однако удачливые рыбаки, эти иностранцы.

— Герр Иоганн, вы вино где покупали? У себя в Мекленбурге? А сколько оно там стоит? Знаю один магазинчик в Париже, рядом с Данфер Рошро, так там меньше двух евриков — совершенно потрясающее бордо, честное слово!

— Париж — вы сказали? — крестоносец неожиданно ухмыльнулся. — Знавал я некогда оттуда студентов… Редкостные буяны!

— Так вы игнорировали мой вопрос относительно вина, герр Иоганн!

— Ах, вино… Недавно прибывшие братья привезли пару бочонков. Вот приедем — напробуемся. Вы, я вижу, не очень-то любите поститься?

— Да нет, не очень.

— Я тоже. Только… тсс… не очень-то болтайте об этом, друг мой! Среди кнехтов есть наушники отца Германа, командора — а это, хочу предупредить, очень уж въедливый брат. Он послан великим магистром… для пригляду… Ну что, герр Майкл, поднимем бокала за Орден!

— Поднимем! «Помогать, защищать, лечить!» — Девиз Ордена Святой Марии тевтонской Ратников ввернул весьма к месту… и к большому удовольствию своего сотрапезника.

Рыцарь фон Оффенбах обслуживал гостя сам, по-походному — кнехты в шатер не лезли, что было странно — неужели, им не хотелось выпить?

Ага… вот послышались чьи-то шаги… шуршала трава…

— Можно к вам? — в шатер заглянул запыхавшийся Максик.

Грязный, как черт — и где только уделался?

— Кеды снимай, — крикнул ему Ратников. — Где шлялся-то?

— Да вокруг озера пробежал… Нет там дорог!

Мальчик сопя, уселся на кошме, по-турецки скрестив ноги.

— Ну вот, — хмыкнул хозяин шатра. — Будет теперь кому нам прислуживать. Как зовут парня, забыл спросить?

— Максом кличут.

— Ого! Как римских императоров! Верно, он и в самом деле древнего и весьма достойного рода. Разливай вино, Максимус, так и быть — плесни и себе во-он в тот кубок.

— Хорошие у вас рюмочки! — старательно наливая из кувшина вино, хмыкнул подросток. — Такими и убить можно. Дядя Миша, это что — из какого-нибудь музея, да?

— Новоделы… Да не тряси ты так — больше расплещешь! Так нет, говоришь, дороги?

— Нигде! Честно слово — не видел. А облазил кругом все… Главное — мы-то как-то проехали…

Нехорошие подозрения вмиг закрались в голову Ратникова. Тевтонский рыцарь, шатер, странные разговоры… ни одного современного предмета — радио там или навигатора — ничего! А может…

Миша похолодел… Неужели? Но — как? Ведь никаких браслетов-то ни на нем, ни на Максике не было! И машина… Машина… Она-то — как?

Черт! А если… если чисто случайно, когда разворачивался, наехал… раздавил…

— Макс! Не в службу, а в дружбу, сбегай-ка снова к машине… посмотри под колесами… нет ли чего? Может, осколки какие лежат?

— Осколки?

— Да, посмотри, пожалуйста, и повнимательней, а?

— Ну… ладно… — с явным удовольствием допив из кубка вино, Макс вытер рукой губы и выскочил из шатра.

— Да не беспокойтесь вы так за свою повозку, герр Майкл! — хохотнул тевтонец. — Хотя, оно конечно — оруженосец не должен бездельничать, за это вам его родители спасибо не скажут!

Неужели… неужели… правда?!

В шатер — очень уж быстро — заглянул раскрасневшийся от вина Макс. Протянул на ладони осколки… те самые — золотисто-коричневые… витые…

— Вот. Вы не про это спрашивали?

Они… Черт побери… они…

Значит… Впрочем, может быть, не стоит зря разводить панику? Да, паниковать не стоит… но подстраховаться нужно. Если представить, что сейчас… гм… тринадцатый век, точнее — тысяча двести сорок первый год — то… Хорошо еще, крестоносец принял их за рыцаря и оруженосца — небось, хватало в ту эпоху таких вот искателей удачи и славы. Из Палестины рыцарей давно выбили, почти всех, осталась новая фишка — Прибалтика да псковские и новгородские земли. Да, еще Литва. Литовский Кунигас Миндовг не столь уж давно так лихо врезал тевтонцам при Шауляе, что Ордену наверняка требовались люди. И это, несмотря на объединение с меченосцами, которые теперь превратились в филиал Тевтонского Ордена в Ливонии, или просто — в ливонцев. А еще были германские князья, император Священной Римской империи Фридрих (кстати, главный враг и конкурент папы римского), Рижский архиепископ, орденские комтуры, уже упоминавшиеся литовцы, а еще к ним — и поляки, плюс ко всему — смоленцы, полочане, новгородцы, псковичи… И у каждого — свои интересы, и каждый — друг другу враг, а если на какое-то время и друг — так исключительно из тех, про кого пословица — «против кого дружить будем?».

Такая вот в тринадцатом веке в здешних местах ситуация, насколько себе представлял Миша.

Да! Оружие. Крестоносец попался вежливый, еще ничего толком и не спросил, но очень скоро спросит, обязательно спросит…

— Наш баркас угнали какие-то люди… Вернее, это был их баркас… мы его наняли… Сказали, что так быстрее добраться в Плескау.

— Ха! — Иоганн громко расхохотался. — То-то я и смотрю… Конечно же на баркасе осталось и ваше оружие, и кони…

— Да, именно так. Успели выгрузить только повозку. Пока мы с нею возились, баркас неожиданно уплыл…

— Вы слишком доверились этим закоренелым язычникам эстам, мой дорогой друг! — покачав головой, крестоносец поднялся на ноги и выглянул из шатра: — Эй, Теодор! Принеси-ка сюда еще один кувшинчик.

— Что-то я не пойму… — озадаченно хлопал глазами Макс. — Какой баркас? Какое оружие? Что за повозка? И где наконец дорога?

— Объясню, — Ратников быстро кивнул. — Обязательно объясню, только — чуть позже. А сейчас пока много не болтай… лишь поддакивай да важно кивай.

— Но зачем?

— Скоро узнаешь… хотя, конечно, лучше бы и не знать.

— А знаешь, герр Майкл, — усаживаясь обратно на кошму, усмехнулся рыцарь. — Если б не герб на хламиде твоего оруженосца да не шикарная повозка, я, наверное, принял бы вас за бродяг.

— Ничего удивительного, — буркнул Ратников. — Именно на них мы сейчас и похожи.

— Тогда не побрезгуйте… я распоряжусь, чтобы вам дали мантии или плащи… вполне добротные вещи… Уж не беспокойтесь, как-нибудь подберем вам платье!

— Вы очень добры, герр Иоганн!

— Пустяки! Ведь все мы — братья во Христе, верно?

— Истинная правда, о, благороднейший!

— Господин… — Снаружи, перед шатром, что-то звякнуло.

— Теодор?

В шатер, поклонившись, вошел белобрысый парень — кнехт — довольно мускулистый и рослый, с ним крестоносец заговорил по-своему, на мелкенбургском диалекте, который ни Ратников, ни Максик не понимали.