Русский корсар (СИ) - "Skif300" Страница 10

Я молчал, немного ошеломлённый печальным известием, прокручивая в голове одну и ту же мысль: и что теперь делать?

Слава богу, старик решил за меня:

- Пойду, доложу о вас хозяину. Он болеет, но может и примет вас.

- Отцу пана Кирилла,- пояснил он, заметив мой вопросительный взгляд.

Я с грустной улыбкой смотрел на отца своего друга – последний раз, когда мы виделись, он запомнился мне совсем другим. Пан Тадеуш лежал на широкой кровати с откинутым балдахином, его заросшее многодневной щетиной лицо давно не знало бритвы. Насколько помнил, он всегда тщательно следил за своей внешностью, следуя европейскому обычаю, аккуратно сбривал бороду, оставляя только маленький клинышек на подбородке.

-Ясновельможный пан…,- склонился я в приветственном поклоне.

- Здравствуй, Захар…,- печально посмотрел на меня отец Кирилла.

- Не уберёг я сына, нет у тебя больше друга.

История оказалась стара как мир. Зависть, жадность и предательство. Невеликие земли, согласно наследственному праву издавна принадлежащие шляхтичам Яворским приглянулись местному магнату князю Чарторыйскому. Большинство окрестных территорий принадлежали его многочисленному семейству или прямым вассалам. Относительно небольшой удел Яворских был для князя, как кость в горле. Помешало ли это планам Чарторыйского или просто у него заговорила уязвлённое самолюбие, оскорблённое резким отказом пана Тадеуша продать свои владения, но он решился пойти на крайние меры. Под надуманным предлогом, нанятый в германских землях известный бретер барон фон Шульц вызвал его на поединок. Получив смертельную рану в живот, Кирилл умер через три дня в страшных муках. После его кончины пан Тадеуш сильно сдал – и вряд ли уже оправится.

- Вам надо уходить,- грустно сказал он.

- Вассалы Чарторыйских дали мне три дня на размышление, чтобы покинуть усадьбу. Завтра утром срок закончится. Они нападут на рассвете.

- Пусть приходят,- криво усмехнулся я в ответ на увещевания Тадеуша.

- Мы окажем им достойный приём.

Оставить без помощи отца товарища, посчитал для себя неприемлемым. Хотя формально, я не Захар и его долги, не мои проблемы, но внутренне мы слились памятью и частично характерами. Я уже давно не отделял наши личности друг от друга. Надеюсь только, что унаследовал его лучшую сторону – и вторая, тёмная половина его души, во мне никогда не проявится.

Утром мы ждали гостей во всеоружии. В арсенале пана Тадеуша я удачно обнаружил десяток аркебуз, немного устаревшей, но вполне работоспособной конструкции. Длиной примерно 1,3 метра, они имели калибр 16 мм и весили около четырёх килограмм. Если коротко: увесистое фитильное ружьё с прямоугольным, немного скошенным вниз прикладом. В отличие от более тяжелого мушкета аркебуза использовалась без подставки, этим прообразом винтовки стреляли с рук.

План отражения нападения возможных агрессоров был прост и понятен. Когда враги въедут во двор их встретит дружный залп из огнестрела, а после того, как рассеется дым, уцелевших добьют лучники. До рукопашной, надеюсь, не дойдёт, вряд ли Чарторыйские направят на захват поместья, слуги из которого давно разбежались, большой отряд.

План сработал, но не на сто процентов. Когда, два десятка всадников со свистом и гиканьем миновали распахнутые настежь ворота, свинцовая коса прошлась по ним беспощадным замахом. Закричали люди, жалобно заржали раненые кони. Через пару минут, потребовавшихся для рассеивания дыма от выстрелов, мы с Осляблевым, вскинув луки, милосердно добили вяло шевелившихся раненых. Они всё равно были обречены: пуля шестнадцатого калибра оставляет страшные, практически несовместимые с жизнью раны. Но, погибли не все, мой опыт подсказывал, что часть наших незваный гостей просто притаилась, лишь изображая убиённых.

- Эй, есть кто живой? Кто сейчас не встанет – умрёт! Подходить не будем – стрелами, как ежей утыкаем! А так может, поживёте ещё!

Почему я не удивлён? Выжил только один, но это был главарь банды – барон фон Шульц. Тот самый наёмник, профессиональный бретер-поединщик, который убил моего товарища Кирилла. Вот так сюрприз! Однако, мастерство не пропьешь. При первом же выстреле, Шульц заставил своего коня лечь на землю, используя его туловище, как укрытие от пуль. Ушлый! Жаль, что мы по разные стороны баррикад. Примирение невозможно, смерть близких – не прощаю никому.

- Кто есть тута главный? Хачу с ним гаварить!- русский немчуры оставлял желать лучшего.

Предусмотрительно не подходя ближе, я помахал ему рукой.

- Вызываю тебя на поединок,- немец, вытащив массивный обоюдоострый полумеч-полушпагу, изобразил им что-то вроде салюта-приветствия.

- А зачем мне с тобой сражаться? Не проще ли просто прострелить голову?

- Это не есть поступок лыцаря! Убить вот как – замарать свою честь!

Я задумался. Стоит ли рисковать, ради мифической чести? На кону стоят такие планы, под стать Наполеону, а тут какой-то продажный скот-наёмник? Кирилла, говорят, он разделал без шансов, в чистую. Справлюсь ли? У друга я выигрывал всего два тренировочных боя из трёх.

Надо сказать, дуэль один на один, по практике, достаточно сильно отличается от реальной боевой схватки на поле боя. Там кругом враги, опасность угрожает со всех сторон. Сама схватка очень скоротечна, два-три удара и кто-то уже покойник. Тут не до демонстрации фехтовальных изысков. И всё моё сабельное умение было рассчитано именно на это. Были, конечно, подобные сходки, но татары, даже поляки – это не бретер, который зарабатывает дуэлями себе на жизнь.

На Руси вообще подобное не практиковалось, поединки на саблях или пистолях, обычные на Западе, у русских не прижились. Русичи, поссорившись между собой, садились на лошадей и хлестали друг друга бичами. Другие бились палками или на кулаках, без ограничивающих правил. Смертных случаев хватало, поэтому в семнадцатом веке судебные поединки на палках и дубинах запретили. Зато, после запрета на членовредительство, получил широкое распространение другой способ сведения счётов и мщения – доносы, средство более безопасное и часто ещё более удачное.

- Раз ты меня вызвал, значит по правилам, я выбираю оружие.

Немец согласно кивнул.

- Тогда, я выбираю лук и стрелы,- прокричал я, резко вскидывая искомое.

Щульц, не испытывая ни малейшей рефлексии шустро, с низкого старта рванул в мою сторону, словно спринтер на стометровке.

Первая стрела попала ему в правое бедро, вторая насквозь проткнула голень левой. Но проклятый шваб не сдавался: теряя кровь, он упорно полз в мою сторону, помогая себе руками. Раз! Трёхгранный стилет, который метнул барон пролетел всего в паре миллиметров от моего виска.

Вжик! Вжик! Две мои стрелы зашли в его глаза почти по самое оперение. Я вытер холодный пот на лбу – по краю прошёл. Хорошо, что от дуэли отказался.

Подойдя к немцу, молча снял шелом. Отменный был вояка, жаль, что не на моей стороне.

- Похороните его как положено!

Хотел добавить по церковному обряду, но вовремя остановился. Вопрос, по какому? Католик он, или протестант?

- В общем, похороните,- махнул я рукой,- в отдельной могиле! С крестом!

Этот бой закончился нашей победой, обошлось без потерь.

Конечно, это была победа в битве, а не в войне. Долгое противостояние с могущественным кланом Чарторыйских мы бы не потянули. Только ближайшие вассалы магнатов могли собрать несколько сотен вооружённых всадников. Продолжать борьбу, чтобы полноценно отомстить за друга, я не мог себе позволить – силы были неравные. Только, что делать с паном Тадеушем? Одного его не бросишь, взять с собой до ближайшего города? Собравшись с духом, вошёл в спальню хозяина поместья, чтобы поговорить с ним откровенно.

- Знаю всё, что ты мне сейчас скажешь,- огорошил он меня с самого порога.

- Не спеши! Ответь мне на несколько вопросов. Прежде всего, скажи: каким ты видишь своё будущее? Возможно, я сумею тебя как-нибудь отблагодарить за помощь.

- При всём уважение, это вряд ли, мне нужны всего лишь две вещи: деньги и титул. А дальше, как-нибудь сам.