Иммунный (СИ) - Тимофеев Владимир Страница 10

— А кто такие невесты Ашкарти?

— Ты и об этом не знаешь? — изумилась Алма.

Я многозначительно усмехнулся.

— На севере много о чём не знают. У нас там другие заботы. Наверно, и муж твой тоже таким же был, пока не обтёрся.

— Да. Иннар тоже много чего не знал, когда мы с ним познакомились, — согласилась женщина, чуть подумав. — Если хочешь, могу рассказать о невестах.

— Хочу.

И она рассказала.

А когда рассказ завершился, я почесал в затылке и тихо пробормотал:

— Да уж. Попал, так попал. Вот же придурок.

Глаза у Алмы расширились.

— Так это выходит... выходит, что ты и есть этот самый, про кого в городе последних два дня только и говорят, так?

— Выходит, что так, да, — развёл я руками.

Женщина секунд пять смотрела в упор на меня, после чего решительно выдохнула:

— Тебе нельзя уезжать! По крайней мере, сегодня.

— Почему?

— Потому что сейчас тебя, наверное, ищут. Сильно ищут. И если поймают, то сразу казнят. Тебе надо спрятаться. Пересидеть где-нибудь. Неделю, а может, две. А может быть, даже и месяц, не знаю.

— И где же я этот месяц пересижу? — поинтересовался я с лёгкой усмешкой.

— Да хоть у меня, например, — всплеснула руками Алма. — Скажу, что ты родственник мужа, никто ничего не подумает. Вы ведь и вправду похожи.

— Ты хочешь, чтоб я остался? — поднял я бровь.

Женщина внезапно смутилась:

— Ну... в общем, да. Хочу... Если ты, конечно, не против, — добавила она скороговоркой.

Я улыбнулся и, перегнувшись через весь стол, взял её руку в свою.

— Главное, чтобы ты не против была...

Становиться просто жильцом в её доме я категорически отказался и потребовал для себя не только кошт, но и работу.

А работы в деревенском доме хватало. Курятник почистить, крышу на сарае подправить и подлатать, огород прополоть, выяснить, почему «септик» песком забивается, и устранить неисправность, найти в заборе подгнившие доски и заменить их... Хорошо хоть, что Алма не занималась сельским хозяйством впрямую, как фермерша — заботы о хлебе насущном ограничивались только подворьем, а пашен и пастбищ она не имела, а значит, пахать и кого-то пасти не требовалось.

Основным заработком для хуторянки являлось шитьё и всё, что с ним связано. Бо́льшую часть дня она, как правил, проводила за специальным столом, заваленным выкройками и рисунками. Швейной машинки, в привычном понимании этого слова, у неё не было. Да, наверное, и не могло быть.

Любое нормально функционирующее инженерно-механическое устройство — это только на пару процентов чьё-то изобретение. Оставшиеся девяносто восемь, без которых изобретение так и осталось бы случайным прозрением «гениального самоучки» — это технологическая среда, в которой такие прозрения не только возможны, но и предуготованы. Ни один даже суперталантливый деревенский кузнец не сможет сам по себе выковать выдержанную по всем параметрам иглу или, скажем, челнок, и уж тем более поставить на поток производство точно таких же не отличающихся друг от друга изделий. Для того чтобы такое случилось, надо сперва, как минимум, организовать десяток-другой базовых производств — добывающих, сталелитейных, химических, обрабатывающих, станочных. А кроме того, ещё и установить обязательные для всех технические условия и стандарты.

В мире, где царствует магия, это конечно фантастика. Поэтому всякие сложные нормально функционирующие устройства здесь не технические, а магические.

Именно таким, если я правильно понял, пользовалась и Алма.

Небольшая коробочка с ручкой и несколькими тонкими прорезями в качестве направляющих, которую швея водила по ткани, в результате чего получался ровный и крепкий шов. В процессе работы «машинка» подсвечивалась снизу чуть приглушённым синим, а временами и красным (когда заканчивалась нитка или прошиваемый магией материал).

— Сама заряжаешь? — как бы ненароком поинтересовался я у хозяйки в нашу вторую ночь, когда мы лежали, обнявшись, отходя от очередного любовного приступа.

— Нет. Моих сил на зарядку не хватит, — честно призналась Алма. — В городе заряжаю, от камня Баа́т, раз в месяц. Только это дорого. Очень дорого.

Для меня это признание оказалось ценным вдвойне. То есть, не только очередным знанием, но и тем, что она, наконец, подтвердила, пусть и неявно, что тоже магичит. И этот успех следовало закрепить.

— А вообще, в чём твой дар? Ну, в смысле, кроме того, что с животными разговариваешь.

Женщина молчала секунд пятнадцать. Но всё же решилась.

— Понимаешь, Дим... Я могу чувствовать красоту и вижу, что хотят люди. Даже такое, чего они сами не понимают. А потом переношу их желания в ткань...

В этом она действительно не обманывала. Я видел, какие скатерти она вышивала, какие покрывала и шторы, накидки и платья, штаны и рубахи... Любой земной кутюрье душу бы за такие отдал и не пожалел бы. Часть готовых изделий Алма продавала на рынке, часть делала под заказ для богатых горожан, в том числе, и для магов.

— Дар у меня, хотя и полезный, но слабый. Я даже до первого уровня не дотягиваю.

— А сколько всего их?

— Кого?

— Ну... уровней, званий, разрядов.

— Восемь. Верховные, высшие, пять номерных и такие, как у меня, безранговые.

— То есть, ты, получается...

— Бытовой маг без ранга. Приравнивается к знахаркам, гадалкам и фокусникам.

— Несправедливо, однако.

Алма вздохнула.

— Справедливо, несправедливо... всего лишь слова. Люди не рождаются равными. У кого-то способностей больше, у кого-то меньше, а у кого-то вообще не имеется. Последних подавляющее большинство, верховных и высших — единицы.

— И чем же они отличаются от номерных и безранговых?

— Силой, конечно. Чем же ещё? — удивилась Алма. — Высшие и верховные — сильнейшие имперские маги. Про них говорят, они могут сворачивать горы и осушать реки, зажигать огненные шары размером с огромный дом и уничтожать взглядом целые армии, швырять молнии и вызывать ураганы, создавать големов и поднимать мёртвых, подчинять себе сотни людей и управлять ими словно куклами. Такие, как я, об этом могут только мечтать, но за всю свою жизнь даже на шаг не приблизятся к чему-то подобному.

Вообще говоря, в сказанном я усомнился. Помнил, что не так уж сильны оказались на деле Астия, Ругус и Гидеон, что пытались меня допрашивать и вроде бы относились именно к этим самым «сильнейшим имперским магам».

— Что-то не очень верится. А может, всё врут про них?

— Может, и врут, я не знаю, — не стала спорить «магичка без ранга». — Но проверять это как-то не хочется...

В этом я был с ней согласен. «Безранговым» проверять это действительно не с руки — прихлопнут и не заметят. А вот такому как я... почему бы и нет?..

За несколько дней, прожитых в доме у Алмы, я узнал многое. Конечно, беседуя с ней, приходилось каждый раз шифроваться, но вытянуть некую толику знаний о мире, куда угодил, всё-таки удавалось, причём, без каких-либо подозрений, что я не отсюда.

Не знаю, возможно, к тому, что я «засланный казачок», она отнеслась бы спокойно, но мне рисковать не хотелось. Пусть лучше думает, что я и впрямь с севера, поэтому и задаю такие тупые вопросы.

Город, в который я поначалу попал и из которого потом столь удачно сбежал, как выяснилось, называется Шаона́р — один из пяти священных городов Великой Империи. В этих городах хранятся волшебные камни Баа́т (что это за фигня, я не понял, но, видимо, что-то очень крутое). В столице Империи величественном Арлада́ре (тоже, кстати, священный город) располагался призрачный дворец-крепость, в котором уже триста лет правил никогда не стареющий император Ашка́р. В вопросах управления огромной страной ему помогал Конклав — совет сильнейших имперских магов, верховных и высших.

Другие имеющие ранг колдуны и волшебники (от первой до пятой ступени включительно) вместе со светским начальством городов и провинций проводили в жизнь решения императора и Конклава. Причём, ещё неизвестно, кто на местах имел больше влияния и власти — маги или не обладающие даром светские.