Фея из Преисподней (СИ) - "Ad Astra" Страница 10

Мы отправились в путь. Запрягли единственную лошадь (я думаю, она уже проклинала меня и эту жизнь) в починенную на скорую руку карету и покинули Мордор на рассвете. Нас было четверо, четыре пацана: я, Лайм, Подсолнух и Ольха. Не звали б меня Сисиль, можно было бы считать нашу группу стартовым набором юного вегетарианца. Всё это время фей не умолкал ни на минуту, пытаясь вбить в мою голову основы заключения договоров, всевозможные уловки, а также главное правило Лайма – никуда не отходить от Лайма. Удивило меня совсем другое…

Несмотря на то, что Император имел довольно значимое число жен, они были нужны ему только для сохранения власти и идеального контроля над другими секторами. Наследников у него не было, мужские желания он, очевидно, удовлетворял в другом месте, и на мой вопрос о потребности женщин в ласке, мне ответили одним лаконичным словом – фавориты. Некий лицензированный гарем, возведенный в абсолютно нормальное и даже обязательное явление. Этих особей заводила каждая уважающая себя Императрица, а некоторые и вовсе начинали размножаться! Что же Император? Он у нас, видимо, был нигилист.

У меня эти животные тоже обитали когда-то во дворце – сбежавший советник, женатый маг, который затем спился, один из дворецких, которого забрали в психушку... То ли Сисиль совершенно не разбиралась в мужчинах, то ли жизнь сложная. В любом случае, фаворитов нужно было уважать, ведь они стояли подле Императрицы. А ещё кормить, одевать, следить, чтобы он не помер, как мой первый тамагочи, и при всем притом не считать его альфонсом. Это казалось мне крайне возмутительным, и, даже когда я поднималась по лестнице в замок, мысли мои были заняты совершенно другим. Лайм осторожно пихнул меня в бок. Я нацепила на лицо беззаботное и добродушное настроение.

Дворец у этой мадам был обустроен прекрасно: сотни картин, статуй, растений, в каждой комнате сидел музыкант с арфой или скрипкой, – буржуйство во плоти. Местные обитатели смотрели на меня, как дети на утконоса, и я была рада, когда главный дворецкий незамедлительно провел нас в зал для заключения переговоров. Там я встретилась взглядом с Императрицей и вспомнила всё, что было с ней связано.

Прежняя Сисиль очень боялась Гертруду – так звали эту кандидатку на мой гнев – по той простой причине, что восьмая Императрица с самого начала бросала взгляды на девятый регион. Точнее, на его обитателей. Вечные притеснения, постоянные оскорбления, непрекращающиеся разборки – в конце концов, Гертруда попросту переманила всех ремесленников к себе, сделав регион ещё богаче и ещё разнообразнее. Характер у неё, в самом деле, был чрезмерно напыщенный и боевой. Она всегда давила на соперника, и дипломатией тут и не пахло. К сожалению, выглядела она неплохо (с другой стороны, навряд ли бы Император взял в жены уродину). Гертруда была очень высокой и темноволосой, носила платья с корсетами и непременно сжимала в кулачке веер.

Она взглянула на мой шрам на лбу, мило улыбнулась и молча пригласила меня сесть в кресло. Я видела, что взгляд её обращен на Лайма, но тот выглядел собранным и строгим.

– Я удивлена, – начала она тихим голосом, не сводя с мужчины взгляда. Видимо, разговор строился не со мной, – очень удивлена.

– Порой жизнь преподносит большие сюрпризы.

– Действительно…Значит, решил восстановить девятый регион? Ты придумал эти…духи?

– Нет. Это заслуга Госпожи Сисиль.

– Я согласна с покупкой, вот договор.

Зачем вообще я сюда приехала? Гертруда смотрела на своего бывшего советника, буквально пожирая его глазами, Лайм проверял пункты договора, а я смотрела на стоявший в углу графин. Он, я уверена, был полным.

– Распишитесь вот здесь, – обратился, наконец, ко мне фей, и дверь к светлому будущему Мордора чуть приоткрылась с оставленной на бумаге закорючкой.

– Поверь, я бы не согласилась, если бы не настойчивые баронессы и Лайм за твоими плечами, – было брошено в мой адрес, а я продолжила давить лыбу, как идиотка. Не сейчас, не сейчас. Всё во имя великой аферы. – И как тебе, Лайм? Как тебе заброшенный Мордор? Не жалеешь о принятом решении?

– Нет, Госпожа Гертруда.

– И что же ты всё-таки там нашел? Поделись со своей бывшей Госпожой. По-дружески. Ты ведь обрек себя на нищее существование, и я бы хотела знать почему. Не говори о любви к родине: все это неправда и сильно раздражает.

Так как Лайм стоял рядом со мной, я видела, что он сильно сжал кулаки. Гертруда явно насмехалась над ним и его чувствами, а фей не мог сказать ей слова против из-за страха потерять едва приобретенный договор. Он молчал, а Императрица принялась смеяться. Все. Как в той песне: лопнула струна, нету запасной, я начинаю играть без одной.

– Ни кола, ни двора. Ничего. Куда же ты сбежал, милый?

– Ко мне, – с довольной улыбкой ответила я. – У меня личико милое.

– Только оно у тебя и есть, – хмыкнули мне в ответ.

– У меня еще есть понятие норм. И я бы никогда не стала разговаривать в подобном тоне со своими гостями.

Оказывается, плевать исподтишка в человека, сохраняя при том улыбку, крайне забавно. А ещё забавнее, смотреть на лица тех, кто подобного явно не ожидал.

– Ты, наверное, полежав в гробу, осмелела.

– Кто знает.

– Знаешь, Лайм, я позволю тебе великодушно вернуться ко мне. Я даже повышу тебя в статусе.

– У Лайма и без того уже самый высокий статус, – довольно ответила я, хлопая в ладоши. – Он мой драгоценный и любимый фаворит.

– Что? – вскрикнула Гертруда, вскакивая с места.

– Что? – тихо переспросил у меня фей, нагнувшись ближе.

– Что слышала, – с улыбкой ответила я, пытаясь запечатлеть в своей памяти вид разозленной и раскрасневшейся Императрицы. Прекрасно. Пускай Лайм и говорил о том, что Гертруда его раздражает, сама Госпожа, очевидно, видела в Лайме привлекательного мужчину. Я всё же смогла нанести ей ментальную пощечину, и фей понял это мгновенно, согласно кивнув.

Так завершилась моя «первая» официальная встреча. Лайм пообещал достать вино, чтобы отметить договор.

Обвинение № 8.

– Выпьем?

– Самая трезвая мысль за весь день!

В столовой раздался звон бокалов, и веселый смех наполнил комнату. Мордор вышел из тени, и производство духов начало приносить свою небольшую, но жутко приятную прибыль. Небольшой процент следовало отсылать Императору, но доля эта оказалась настолько приемлемой, что я ликовала. Мой народ начал считать меня неглупой, вокруг собирались те, кому я могла доверять, а восьмая Императрица давилась завистью от того, что её бывший советник отныне мой фаворит. На самом деле, я не придавала этому факту столь большое значение, ведь сказано это было с целью задеть Гертруду и «отомстить» за нападки на Лайма, однако, последний посчитал мои слова серьезным заявлением.

– А знаете, Госпожа, вы в моем вкусе! Я не против! – довольно заявил он, взмахивая бокалом и проливая часть на свою одежду. – Это воистину симбиоз!

– Что ещё за симбиоз? – строго спросила Ольха, отодвигая бутылку от меня подальше.

– Мы с Сисиль рождены, чтобы помогать друг другу!

– Ох, Госпожа, прошу, вам хватит!

– Нет, Ольха! Как говорят врачи, бокал вина на ужин – это не только полезно, но ещё и мало!

Это был чудесный вечер. За окном медленно растворялся жаркий день, и полная людей столовая шумела вместо инструментальной музыки. Все пожимали мне руки, извинялись за ложные суждения, просили вести их дальше, а Лайм рассказывал о своем детстве, где его часто путали с девочкой. Интересно, в какой семье росла Сисиль? Пускай, мой шрам на лбу сияет ярче солнца, спрашивать о своих же родственниках будет крахом моей новорожденной репутации, а потому придется ужом изворачиваться, лишь бы хоть что-нибудь узнать. На всё это будет время, куда важнее сейчас узнать другое.

– Кстати, Лайм, мы сможем открыть торговлю ещё где-нибудь?

– Я уже думал об этом, Сисиль, – ответил раскрасневшийся фей, – и пока ничего толкового не надумал. Первая Императрица сейчас занята отчаянным охмурением Императора, ей и без нас хорошо. Вторая и третья согласятся только, если и мы взамен начнем покупать у них товары. Четвертая, сами знаете, – злобная генеральша, которая вечно ищет горячие точки, с пятой все немного попроще – она попросту всех ненавидит. С шестой – Госпожой Сильвией – вас связывают крайне неприятные воспоминания, а седьмая при каждой встрече требует слишком много подношений.