Пятнадцать ножевых 4 (СИ) - Вязовский Алексей Страница 10

Воспользовавшись паузой, я перевел разговор на бытовые темы. Как здоровье, что делает.... Из военкомата мужу матери пришлось уйти — после избиения мучили головные боли. Теперь с какими-то пацанами занимается. Патриотический клуб «Витязь». Собираются летом раскопки проводить, погибших искать.

Семейный прием пищи к моему удивлению проходил безо всяких проблем, гладко и чинно. Федя оценил стряпню Ани, матери подруга так и вовсе понравилась — улыбалась ей искренне и часто.

А я сидел и думал о своем. После того неожиданного даже для меня предложения, Аня на эту тему не говорила. Ждала чего-то? Не знаю. Но для себя я всё решил. Понял — она лучшее, что может быть в этой жизни. Мой приз. Покруче вожделенной Нобелевки. С ней просто больше ничего не хотелось.

— Мы сегодня вечером к Аниным родителям идем, — сказал я. — Может, позвонить, предупредить, что и мои тоже будут?

— Так уже, пока ты ездил, обо всем договорились, — сказала Аня. И это предусмотрела, надо же!

— Замечательно. Слушай, мне придется отъехать ненадолго, скоро вернусь.

И ведь даже ничего не спросила!

На помолвку советские люди ничего серьезного не дарят. Не насмотрелись еще кино, и помолвочные кольца не в моде. Да большинство населения такие веяния вряд ли воспримут — другие проблемы. Тут, оказывается есть целый бизнес на специальный талон из загса. Хитроумные молодые люди идут, подают заявление о желании создать семью, получают бумагу, по которой они могут закупить продукты, алкоголь, кое-какую одежду и кольца. А потом они говорят, что передумали. Но дефициты куплены. И пара идет подавать заявление в другой загс. И повторяют аферу. Блин, представляете, ради того, чтобы купить обычные обручальные кольца и какую-то хрень, приходится идти на всяческие ухищрения.

А я захотел красоты. Вот чтобы как в кино. Не знаю даже почему. Никогда не тянуло меня на вот эти внешние проявления чувств. И женились мы просто в моей прошлой жизни — зашли в загс с друзьями после работы, расписались. Вот и вся свадьба.

Мне срочно надо было купить это кольцо. Вот прямо зудело. Но. Быстрые поиски в ювелирных магазинах показали, что выбор в них, мягко говоря, невелик. Какой же дебил я был в Цюрихе! Ведь всё было: и деньги, и возможность. Голова только не включилась ни разу. Потому что свечной заводик купил, а в ювелирный магазин зайти ума не хватило. Хотя рекламный лозунг про лучших друзей девушек я в витрине видел.

Что теперь жалеть? Есть у меня одна знакомая, которая в ювелирке понимает на самом высоком уровне. Но к ней обращаться не стоит. Ибо пасут ее не по-детски, а после истории с Буряце — и того сильнее. Да и стремно мне у нее просить что-то — в один миг узнают и те, кому положено, и кому наоборот. Я даже представил себе: звоню я такой, Галя прямо радуется одному моему существованию, говорит, давай, Андрюша, подъезжай к Кутузовскому. И на глазах у хлопчиков из «девятки» садится ко мне в машину, узнает, что я решил жениться, вспоминает историю с Кио, пускает обильную алкогольную слезу, и бежит домой, чтобы вытащить из-под подушки что-нибудь с рубином. Или изумрудом. Выносит, и говорит: на, дорогой мой человек, это мой подарок вам на свадьбу.

А на следующий день меня вызывают в первый отдел и устраивают акт незапланированной любви.

А так всё хорошо складывалось в мечтах! Останусь без работы, пойду сценаристом, сериалы писать. «Любовь в Кремле». Или «Смерть под Спасской башней». Буду иметь успех. Наверное.

Звонок другу всё же совершить придется, иначе для чего я уезжал из дома? Юрий Геннадьевич оказался на месте. Как всегда, впрочем. Когда бы я ни звонил ему, всегда брал трубку. Я даже начал подозревать его во владении аппаратурой сотовой связи. Или вот этих ящиков на половину салона машины. Как они называются? Ангара или Байкал? Не важно. Главное, что откликнулся и даже проникся.

— Вот прямо сегодня надо? — уточнил он просьбу помочь с достойным кольцом. — Ну приезжайте, скажем, к Хорошевскому мосту минут через тридцать.

Вот и хорошо, сейчас даст мне пропуск в какой-нибудь супер-пупер магазин, и я решу свою проблему. За такое можно три раза в месяц выслушивать рассказы об одышке и кашле одного нудноватого деда. Может, заодно к празднику пакетик с дефицитными харчами подгонит? Под заветным названием «заказ»! Было бы весьма приятственно. Будет чем побаловать всех причастных

Но сусловский куратор, видимо, решил ко всему хорошему еще и воспитательной работой заняться. Ибо задал вопрос в продолжение нашего прошлого разговора.

— Внезапно вспомнили, что у дамы день рождения? Или успели провиниться?

— Собираюсь предложение делать, — я увиливать не стал, один хрен узнают.

— Андрей, я ведь вам говорил... Опасное это дело. Неизвестно чем обернется.

— То же самое можно сказать о любом поступке человека. Никто не в состоянии предугадать все последствия. И я не пойму, чем вам так не угодила моя потенциальная жена? Мало ли евреев в правительстве? В научной среде? А среди физиков-ядерщиков русских, как мне кажется, и вовсе меньшинство. Может, жена-еврейка будет той самой песчинкой, что сможет склонить мнение Нобелевского комитета по медицине на нашу сторону, а?

Тут я не выдержал и засмеялся. Это разрядило обстановку.

— Далеко вы заглядываете, однако, — хмыкнул Юрий Геннадьевич — Ну если с такой точки зрения...

— В Цюрихе многие говорили об этом как о деле решенном. Солк лично обещал подать нас с Морозовым! Понятно, что не в этом году дадут, и не в следующем. Но спустя лет пять — очень вероятно.

— Ладно, будем считать это вкладом в будущее, — куратор вытащил пачку фиолетовых четвертных, протянул мне талон в Ювелирторг. — Это на весь восемьдесят второй год. Больше поступлений не будет.

— Я все понимаю.

— А вот задачи будут. Мне нужно знать, что говорят о Райкине в ЦКБ и вообще обстановка вокруг него.

— Для чего?

— Андрей! — Юрий Геннадьевич нахмурился. — Не стоит задавать лишних вопросов.

Потом куратор смягчился.

— Ладно, в первый и последний раз. Театр Райкина хотят отправить на международные гастроли. Но с ним лично есть трудности. Михаил Андреевич хочет разобраться в вопросе.

Ага, запретить и не пущать. Ладно, молчание — золото.

Я покивал, пообещал все разузнать, мы пожали друг другу руки и разошлись как в море корабли.

А заказик к годовщине Октября мне достался. Три увесистых пакета, издающие будоражащие воображение бульканье, позвякивание и шелест, громоздились на заднем сиденье.

Вечером погрузились в машину и поехали к Азимовым. Там только не хватало духового оркестра и группы пионеров с цветами. Впрочем, букет у нас был, я умудрился купить хризантем. Это вам не гвоздички убогие, настоящий цветок, до Нового года стоять будет, только воду менять надо! Конец рекламного объявления от торговца с рынка.

Естественно, и из заказа тоже кое-что взято было. Под неодобрительные потаенные вздохи Феди, почему-то решившего, что и он тоже хозяин всех привезенных мной плюшек, Аня консультировалась с мамой, что еще подвезти к столу. Пришлось развлекать его пересказом фильма «Мюнхен». Под конец муж матери, к арабам относящийся как к натуральным дармоедам, спросил, сколько же осталось целей. Услышав, что три, он удовлетворенно кивнул. Но тут же бросил взгляд на немалую сумку, которую мы собирали Азимовым. Пришлось вспоминать о поисках и похищении Эйхмана. Это ему вообще на «ура» зашло. Я даже начал опасаться, что он приступит к поиску еврейских корней с целью совершить алию и на месте завербоваться в Моссад. Шутка, конечно, но я вроде обезопасил наши посиделки от косых взглядов и антисемитских прибауток.

Стол по лучшим советским традициям слегка прогибался под закусками. Что не помешало дамам уже втроем пойти что-то еще срочно дорезать и добавлять. Мы же мужской компанией расположились в креслах и Азимов на правах хозяина начал кормить нас байками из жизни физиков, из которых можно было сделать вывод, что цирк сильно проигрывает ученым в части зрелищности.