Война всех против всех - Алим Тыналин Страница 10

Если Веттониан и вправду такой шустрый и ловкий малый, каким кажется, он поймет, что с сердитыми людьми лучше не шутить и прикажет напоить их от души. А в следующий раз пусть крепко подумает, стоит ли задирать императора возле газопровода.

Я облегченно посмотрел на толпу, уходящую обратно в город. По большому счету, это было скопище пьяных людей, которых удалось ненадолго обвести вокруг пальца. Вскоре они снова придут за новой выпивкой и вот тогда надо уже, чтобы нас не застали врасплох.

— Моммилус, ты как всегда, попадаешь меня своей изворотливостью, — сказала Лаэлия, качая головой и подойдя ко мне ближе. — Любого другого толпа разорвала бы на куски, а вот тебя они послушались и ушли, как мирные овечки. В чем секрет такого умения обращаться с людьми, научи меня?

— Конечно, я расскажу тебе, только этот секрет так просто не познается, — с удовольствием ответил я, глядя в ее раскосые большие глаза и взяв за теплую крепкую руку. — Приходи сегодня ночью ко мне в спальню, я тебя всему научу.

— Заткнись, император, если я охраняю твою задницу, это не значит, что я позволю тебе тыкать в меня членом, — скривилась моя генеральша, вырвав ладонь из моей цепкой хватки. — Я тебе его скорее отрежу, как уже не раз обещала.

Как я ни старался соблазнить мою прекрасную темнокожую военачальницу, в настоящее время доросшую до звания дукса, то есть командующего легионом, у меня ничего не получалось. Девушка была неприступна и на все попытки уложить ее в постель решительно отвечала жестким сопротивлением. Однажды она чуть не сломала мне руку, а в другой раз со всей силы саданула в пах.

— Ох, Лаэлия, ты разрываешь мое влюбленное сердце, — сказал я и рассеянно оглянулся, тут же сменив тему. — С завтрашнего дня увеличь охрану до пяти центурий и выкопай ров вокруг канала, понятно?

Женщина дукс, пожалуй, первая в этом звании в империи, тут же кивнула.

— Хорошо, я так и хотела сделать, вообще-то. Только думала поставить не пять, а семь центурий. Пусть бунтовщики видят, что канал так просто не взять.

— Откуда они вообще узнали, что деньги на хлеб отправили на канал? — спросил я. — Кто им это рассказал? У нас есть крыса среди комитов. Где Донатина, куда он запропастился как раз тогда, когда так нужен мне?

— Он же разыскивает имперскую казну в горах, ты забыл, Моммилус? — напомнила Лаэлия. — Ему что, разорваться на две части?

Ах да, точно Донатина вчера говорил, что вышел на каких-то людей, знающих, якобы имперская казна спрятана моим отцом в горах неподалеку от города и сегодня он отправился исследовать достоверность этих сведений. Ладно, пока придется обойтись без него.

— Ладно, приступайте снова к работам, — сказал я и одновременно осмотрел, сколько рабочие прорыли со вчерашнего дня, когда я был здесь. — Почему вырыто так мало? Где Евсений?

— Он как раз уехал во дворец, разыскивал тебя, — ответила Лаэлия и закричала на солдат: — Ну что, вы стоите? Быстро готовьтесь к рытью рва.

Она отправилась было к центурия, но я окликнул ее:

— Лаэлия, жду тебя сегодня ночью в своих покоях, слышишь? Мы пойдем в мои термы и хорошенько там помоемся, понятно?

— Заткнись, Моммилус, иначе я отрежу твой лживый скользкий язык! — закричала девушка, а ее солдаты довольно загоготали.

Ладно, поскольку здесь дела были закончены, я могу наконец возвратиться во дворец, тем более, что после полудня у меня сегодня была назначена встреча со всеми партиями.

Я поднялся на колесницу и хотел было возвращаться в город, но в это время в голову Петрониуса вонзился арбалетный болт. Мой возница без единого звука упал с колесницы, да еще и сбил меня с ног.

Да это было и к счастью, потому что почти сразу над моей головой засвистели другие болты.

Глава 5

Проклятые воришки

С одной стороны, хорошо, когда тебя самого пытаются убить с помощью оружия, поставленного тобой на вооружение. Совсем недавно в Равенне вообще не слыхивали про арбалеты, хотя оружие это древнее и римлянам хорошо знакомое. То есть, я хочу сказать, что покушение из арбалета доказывает, что враги мое оружие оценили высоко и решили тоже широко использовать.

С другой стороны, радостного в этом, конечно же, мало. Опять же, Петрониуса убили, а ведь он был отличным возницей. В меня промахнулись самую малость, еще чуть-чуть и тоже попали бы в голову.

В общем, когда поднялась вся эта суматоха и неразбериха, я очутился на земле, ворочаясь на земле и сразу почувствовал, что мое лицо и руки испачкались грязью, как у землекопа.

— Лежи, господин, не вставай! — загремел голос Родерика где-то вверху и я так и сделал, а что еще мне оставалось, если он придавил меня коленом.

Какое-то время ничего не было слышно, кроме криков и видно, кроме влажной земли перед носом с побегами свежей зеленой травы. Затем Родерик проворчал:

— Все в порядке, они убежали, — и рывком поднял меня на землю.

Я стоял, наверное, весьма забавный, с измазанным грязью лицом и одеждой, зажатый в огромной лапище великана, потому что Лаэлия, находившаяся неподалеку с мечом в руке, глянула на меня и ухмыльнулась.

— Ну что, Моммилус, не испачкал исподнее от страха?

Я забрыкался и оттолкнул руку Родерика, освободившись и чуточку приведя себя в порядок.

— Спасибо большое, конечно, Родерик, за заботу, но уже все в порядке, можешь меня отпустить.

Получив наконец долгожданную свободу, я огляделся. Толпа все также уходила к городу, только часть ее, около полусотни человек, растерянно смотрели на меня, не понимая, что произошло. Основная масса продолжала идти в сторону Равенны и одна из моих центурий расталкивала их, пытаясь найти людей с арбалетами. Пока что, насколько я понял, им это не удавалось.

Рядом со мной лежал труп злополучного возницы Петрониуса, а сбоку в голове у него торчало оперение арбалетного болта. Я подошел к нему, наклонился и вздохнул. Хороший был парень, погиб просто так, по нелепой случайности, просто потому, что был рядом со мной.

Однако, болт мне хорошо знакомый, такие делал как раз мой оружейник в городе. Как эти стрелы могли оказаться у другого, когда он обещал мне не поставлять их никому, кроме императорской армии? Весьма интересный вопрос, ответ на который надо получить в самое ближайшее время.

Вскоре толпа, повинуясь крикам Лаэлии, рассосалась и ее остатки, состоящие из групп людей по десять-двадцать человек, тоже направились к городу.