Инсектопокалипсис - Кристиан Бэд Страница 10

И в клинику тоже пришла сама. Она не сомневалась в своём выборе. Там, под защитой пчёл, комфортно и безопасно. А Максим...

Да ну его, этого доктора! Почему все мысли постоянно возвращаются к нему? К его крепким рукам и удивлённым глазам?

Глава 10. Макс

Пчела безропотно тащилась за лысым, но двигалась она в непривычном для меня темпе — лапы-то у неё было четыре. Я никак не мог приноровиться к пчелиному шагу и едва не тыкался в спинку в белом медицинском халате.

Для маленьких крылышек в халате были прорезаны специальные отверстия. Видимо, пчелы очень тосковали о полётах. Но что их обезобразило и разучило летать?

Я задумался. Ведь раз уж не могу выбраться из этого странного мира, надо хотя бы его разгадать.

Почему на людей здесь так сильно действуют феромоны? Что стало с прогрессом, в конце концов? Если люди не потеряли способность мыслить и говорить, то почему растеряли прогресс?

И... дальше-то что делать? Я-то ведь не дикарь. Партизаны, наверное, начнут пытать эту бедную пчелу. Она, конечно, страшная, но ведь вреда нам не причинила, даже наоборот. И что мне теперь? Смотреть, как пытают пчелу??

Может, они все тут сумасшедшие? Эти партизаны с мачете, Вика... Стать живым контейнером для яиц насекомых — это же путь в один конец. «Детки», наверное, вылупляются и сжирают потом этот живой «контейнер»?

— Быстрее, док! Шевели лапками! — рявкнул командир. Он шёл замыкающим. — Не нравится мне что-то. Не могли наши наблюдатели упустить целый отряд муравьёв! Серый, как ты думаешь, откуда они взялись, а?

Лысый, кличка которого и была Серый, ничего не ответил. Он быстро шагал вперёд, выбирая дорогу по одному ему понятным признакам.

Стало смеркаться и начала сказываться усталость. Я же побегал уже по лесу с Викою на плечах, да и стресс. В висках у меня застучало, а под черепом стало что-то возиться, словно там завелись муравьи.

Такой странной боли мне ещё не приходилось испытывать. Обычно ломит затылок или стреляет в висок, а эта боль — мигрировала туда-сюда. Но меньше от этого не становилась.

Километра через два мне стало казаться, что мозг совсем взбунтовался, прогрыз в черепе дырку и толчками пытается вылезти наружу.

В голове звенело, мысли путались. Я решил, что виновата не только усталость, но феромоны насекомых и стресс. Все эти разрубленные муравьи... Брр...

Я же в жизни вреда никому не причинял. Даже мухам, потому что мух — вообще ни разу не видел. Откуда в городе мухи?

Пчелу я видел два раза в жизни, оба — у Санька на даче!

Ну вот почему Санёк сам не полез в эту проклятую капсулу интратемпорального подключения? Он древними боевыми искусствами увлекается, он умеет копать лопатой! Он бы всех этих муравьёв!

В голове запульсировало от боли, и я остановился, не в силах терпеть.

— Давайте передохнём, а? Ну, пожалуйста!

— Ты чё, охерел, док? — удивился главный партизан. — Девка твоя убежала. За нами уже охрана пчелиная гонится. Ты знаешь, какая у пчёл охрана?

— Нет? — деланно удивился я. — А какая?

На самом деле мне уже всё было по фиг, и я тянул время, пытаясь отдышаться.

— Если они успели вызвать отряд боевых особей из города, то это — настоящие пчёлы-убийцы, — пояснил командир. — Они же нас в порошок сотрут.

Он подошёл, оглядел меня со всех сторон, похлопал по плечу:

— Потерпи, ещё немного, док. Запутаем следы, и можно будет сбавить темп.

— А куда мы идём? В какой-то ваш лагерь?

— К реке. Следы и запахи надо оборвать длительно и надёжно. Пройдём километра два вброд. Были — и сплыли. А то мы травку обрабатывали, конечно, но девка твоя хитрая, могла запомнить место.

— А долго ещё идти? — я изо всех сил старался тянуть резину.

— Всё, — хрюкнул вдруг лысый и осел на траву. — Пришли.

Я поднял голову. Из кустов выбрался здоровенный рыжий муравей. Миг, и к нему добавился сразу десяток его собратьев.

— Это что, Серый? — обалдело спросил главный партизан.

— Это — передовые отряды, — сказал лысый Серый и захихикал. — Муравьи обкладывают Экзополис. Это война, командир! Наконец-то война! Хана пчёлкам! И пусть мы тоже все сдохнем, но муравьи снесут эту пародию на древние человеческие города! Хи-хи-хи!

Кажется, он спятил от страха, этот Серый. Или он сразу был шибанутый на всю свою лысую голову?

Муравьи растерянно шевелили усиками, и я быстро догадался почему. Мы уже сражались сегодня с муравьями, оттаскивали с дороги их разрубленные тела.

Запахи наши смешались, а собственный «аромат» у людей слабенький.

Рыжие не понимали, кто перед ними — свои или чужаки? А вот пчела их здорово беспокоила.

Секунды шли. Мы стояли у края здоровенной поляны. С другого края накапливались муравьи.

Сначала их стало двадцать. Потом тридцать. Потом я сбился.

Они толпились на противоположном конце поляны, не решаясь напасть, но сзади к ним подходили другие рыжие бойцы, напирали на передних. Понятно было, что скоро вся эта лавина повалит на нас.

Они нас даже убивать не станут. Сомнут. Затопчут.

— Вот они! — раздался за спиной возбуждённый голос Вики.

Я обернулся. С другого конца на поляну выдвигался целый взвод здоровенных пчёл с распылителями наперевес.

Они были какие-то грозные собранные и хищные. А рядом с самой толстой пчелой стояла Вика и указывала прямо на меня.

Лысый вскочил и с криками побежал в сторону муравьиной орды. Перед ним расступились. Его ощупывали усиками и пропускали.

— Предатель! — взревел командир партизан. — Так вот как мы упустили отряд! Не рассчитал, да, скотина! Пришлось делать вид, что мочишь своих? А я-то решил, что штаммы наших спор опять потеряли актуальность и не берут муравьёв! Мерзкий формикус-перебежес! Ну уж тебя-то я тут оставлю!

Командир выхватил мачете, но его остановили крики из-за кустов.

— Родик! Брось его!

— Родион!

— Командир, отступайте к кустам. Мы вас поддержим, у нас тут пушка!

Ветки кустов грозно зашевелились, и два загорелых парня выкатили что-то, похожее на трубу, воткнутую в огрызок яблока.

— Максим Владимирович! — закричала Вика. — Сдавайтесь! Вас не тронут!

Пчёлки однако были совсем другого мнения.

— Внимание! — раздался над полянкой усиленный рупором металлический