Благородный вор (СИ) - Тыналин Алим Страница 10

Но я отправился искать Толстова, чтобы попрощаться. Мне надо идти.

Когда я поговорил с Потаповым, придумал идею. Хватит дергать тигра за усы. Больше ни слова силовикам. А то меня быстро выведут на чистую воду.

— Уже уходишь? — спросил Толстов. Он разговаривал с коллежским советником Федоровым, вице-губернатором Москвы. На минуту отошел вместе со мной, чтобы поговорить. — Я хотел спросить, у тебя серьезные намерения к Евдокимовой?

Я усмехнулся. Вот что значит старинные нравы. Стоило мне пригласить девушку на танец, как нас уже поженили.

— Пока еще не решил. А что случилось?

Толстов взял меня за локоть. Отвел подальше.

— Ты уже взрослый человек, Витя. Не хочу тебя наставлять, как говорится. Но его светлость Михаил Иванович Евдокимов, дядя Настеньки, весьма влиятельный человек в столице. Он не потерпит, чтобы о его племяннице пошли сплетни или непристойные слухи. Меня в любом случае привлекут к ответу, как твоего покровителя и друга семьи. Так что, я попрошу тебя продолжать знакомство с ней только в том случае, если у тебя самые серьезные намерения.

Ох, как все сложно. Я не стал перечить. Улыбнулся и заверил графа, что хорошенько взвешу все за и против.

— Ну и отлично, — улыбнулся Толстов. — А теперь я хотел бы…

К нему подошел дворецкий. Почтительно, но настойчиво. Наклонился, что-то шепнул на ухо. При этом пару раз сверкнул на меня масляными глазами.

Выслушав помощника, граф тоже посмотрел на меня. Сердито сдвинул кустистые брови.

— Витя, твой бедуин опять напроказничал. Ну-ка, пойдем разбираться.

Я подавил тяжкий вздох. Мы вышли из зала и отправились в комнату слуг.

Это небольшое сдвоенное помещение в глубине здания. В одной комнате слуги сидели за столом.

Им предоставили закуски и напитки. В центре деревянная миска с остатками похлебки. На деревянном подносе рядом кости съеденных жареных карасей. В хлебнице кусочки каравая. Рядом солонка.

Пустые тарелки блестели от жира. Ковш с пивом тоже опустошен. Бокалов нет, они пили из кружек. Пара кружек слегка треснула.

В комнате человек пять слуг, в том числе, Рит. Четверо слуг с синяками и опухшими лицами, двое стоят, зажав раны на плече. Из-за пальцев капает кровь.

Рит гордо стоял в сторонке. В руке окровавленный дааб, лезвием вверх.

Увидев меня, таец улыбнулся.

— Я защитил вашу честь, господин. Эти люди оскорбительно отзывались о вас.

О дьявол, он еще и гордится содеянным. Совсем дикий.

— Ничего подобного, ваше благородие, — возмутился один из слуг. — Мы про вас ничего не говорили. Просто он смешно говорит. Мы над ним посмеялись слегка. Кто же знал, что он за шпагу хвататься начнет.

Дворецкий еще что-то шепнул на ухо Толстову. Тот посмотрел на меня.

— Ты сказал, что это декоративное оружие.

Я снова подавил тяжкий вздох.

— Убери оружие, — приказал я. Повернулся к графу Толстову. — Приношу извинения за действия моего слуги. Он неисправим. Я его строго накажу.

Хозяин дома молча кивнул. Мы вышли вместе с притихшим Ритом.

— Я же сказал, чтобы без скандалов, — прошипел я, когда мы вышли из дома. — Ты с ума сошел?

Рит посмотрел на меня глазами побитой собаки. Вытер лезвие дааба рукавом кафтана. На одежде остались пятна крови. Спрятал меч в ножны.

Экипажей перед домом поубавилось. То и дело фыркали лошади. Тряслись гривой и пряли ушами. Извозчики искоса поглядывали на нас.

— Найди повозку, — приказал я. — Только смотри, не убей кого-нибудь ненароком.

Рит побежал искать извозчика. Через пару минут вернулся с «резвым». Каурая лошадка осторожно повела на меня глазом. Рыжая грива запала на одну сторону. Я запрыгнул в повозку.

Извозчик почмокал и лошадка потащила нас, цокая копытами. Рит стоял сзади на запятках. Слегка позвякивали гирлянды латунных бубенцов на упряжке.

По дороге я поглядывал назад. Проверял, нет ли слежки. Вроде все чисто. Рит ехал молча.

Через десять минут мы остановились перед воротами в мой дом. Вошли внутрь.

У соседей глухо заворчала собака. Время уже позднее. Они выпускали на ночь сторожевых псов.

— Что там случилось? — спросил я, когда мы вошли. — Ты зачем ударил их мечом?

Рит объяснил, что он спокойно поужинал с другими слугами. «Рыба карась очень вкусная, кстати», — он выплюнул изо рта рыбную косточку. Продолжил рассказ.

Сначала все было хорошо. Потом другие слуги стали с ним болтать. Ляпнули насчет меня. Рит, конечно же, устроил драку. Когда слуги взялись за ножи и кочерги, он достал меч.

— Я намеренно не бил их в туловище и в голову, — сообщил он. — Чтобы не убить. Надо было отрезать им языки, но я помнил ваше наставление.

Ладно. Его воспитанием еще долго надо заниматься. Я отправился спать. Сегодня был тяжкий день. Завтра предстоит не легче.

Уснул, как только улегся. Голова гудела от новой информации. Последней мыслью было, а вдруг я проснусь завтра и снова окажусь в своем времени и в своем прежнем теле?

Нет, не вышло. Я открыл глаза и сразу увидел свою спальню. Подножие из дуба, по всей длине идет резьба. Пуховая перина сбилась в кучу.

Я вскочил с кровати. Для сна Рит приготовил мне сорочку и кальсоны. Но я спал только в исподнем.

Первым делом обливания. Надо закаляться. На улице еще рассвет. Солнце еще не взошло, но уже светло.

Я вышел во двор с двумя ведрами холодной воды. Под вишней стоял Рит и бил ногой длинное бревно, вкопанное в землю.

— Вы уже проснулись, господин? — он повернулся, сложил руки и поклонился. С неизменной улыбкой. — Я уже начал упражняться.

Он уже забыл про вчерашнее. Для выхода из Сиама проблемы прошлого дня исчезают вместе с рассветом.

Я облился водой. Потом пробежался по улочкам, занялся акробатикой и силовыми упражнениями на брусьях. В прошлой жизни я еще лазил на скалодромах.

Сейчас я, запыханный и вспотевший, посмотрел на стену флигеля. Нет, так не пойдет. Можно устроить здесь вертикальную тренировочную площадку.

Но тогда заинтересуются соседи. Полиция быстро сопоставит мое странное хобби и череду хищений, совершенных акробатом. Возникнут лишние вопросы.

Поэтому лучше устроить скалодром в деревне. В глухом уединенном местечке.

Но это на будущее. Сейчас у меня другие задачи. Утренняя тренировка заняла два часа с половиной. Я принял ванну, куда Рит натаскал горячей воды.

После завтрака я распределил добытые деньги. В приюты и больницы. Часть оставил себе на текущие расходы.

Отдельно отложил ценные бумаги. Их надо продать через подставных лиц в Вене.

Затем оделся в синий армяк до пят, нацепил бороду и усы, на голову клеенчатую шапку с загнутыми полями и медной пряжкой впереди и отправился на Неглинную. Там самая большая в Москве биржа извозчиков. В руке нес пять сумок с деньгами.

Я взял в аренду лошадь и повозку. Сзади на повозке старая жестная табличка с номером «653». Личный номер повозки, выданный управой благочиния. За аренду заплатил два рубля плюс червонец залога за лошадь и повозку.

Все, теперь я полноценный «ванька». Можно ездить по своим делам, не привлекая внимания.

Лошадку звали Белочка. Я заехал на ближайший постоялый двор для извозчиков. Накормил и напоил животное. Угостил сахарком.

Затем первым делом отвез деньги на почту. Разложил по адресам, отправил анонимно. Эту процедуру я уже проделывал неоднократно.

Директора заведений, куда я отправлял, проверены заблаговременно. Приличные люди. Полученные пожертвования не присваивают. Тратят на нужды своих пациентов и воспитанников.

Покончив с благотворительностью, я поехал на Милютинский переулок. Там жил мой старый знакомый, управляющий директор ссудной кассы Кошкин Галактион Юрьевич.

Я приехал на перекресток неподалеку от католического храма Св. Людовика. Дом управляющего оказался в ста шагах от меня, как на ладони. Я делал вид, что жду клиентов из храма. Когда подходили ездоки, я качал головой: «Занято».

На другой стороне располагался французский лицей, принадлежавший храму. Оттуда доносились грассирующие звуки французской речи.