Белая ворона - Карина Вран Страница 10

Мне бы разобраться в том, что сколько стоит.

Не уметь ориентироваться в финансовой среде простительно для годовалой малышки, но мне же планы строить желательно, опираясь на некие знания о мире.

Моя неглупая, как мне кажется, и даже прилично образованная ма однажды в разговоре выдала фразу: «Лянг ти саи йи[1]». Она как раз закончила вышивать для меня рубашечку и прикладывала ее к моей тушке. Дети же быстро растут. Им постоянно нужны новые вещи.

Заслуга ма в том, как быстро я проглатываю все новые и новые дольки мандарина — огромна. Она учит меня новым словам безустанно. Когда что-то делает, сажает рядом, показывает на предметы, называет их. Очень наглядно.

К коротким словам добавляет такие вот фразы, развернутые предложения. Старается пояснять. Не уверена, что реальная малявка поняла бы, что до нее пытаются донести, но я — в основном — понимаю.

Се-се, ма!

Итак, ма принесла сшитую и вышитую ей вещь. Приложила ко мне. Показала, как делает иголкой стежки, озвучила: «Шить». Палец указательный на меня: «Ты». Приложила раскрытую ладонь к моей спинке, да и сама приосанилась: «Осанка». И затем еще раз показала на рубашку: «Одежда».

«Шить одежду тебе по осанке», — это моя версия перевода. Даже не перевода, а некоторой адаптации под себя.

Но моя адаптация не вполне корректна. И ма это доказывает историей высказывания. «С учетом осанки», — действительно, более верно отражает суть.

Поскольку времени свободного у нас с ней в тот день предостаточно, она не скупится на довольно подробный и медленный (чтобы детка могла вникнуть) рассказ.

Высказывание принадлежит портному из Бэйцзина, жившему много лет назад. В конце эпохи династии Сун, что бы оно ни значило (надо заняться историей, кровь из носу!). Портной был известен тем, что одежды, им сшитые, всегда превосходно сидели на владельцах.

И когда к нему пришел судья с просьбой сшить мантию, портной спросил, сколько лет тот занимает пост. Вопрос удивил судью, он потребовал объясниться.

Портной ответил, что молодой чиновник, впервые получивший пост на государственной службе, гордится собой и ходит, выпятив грудь. Платье такому чиновнику следует делать длиннее спереди, короче сзади.

Тот же, кто много лет занимает пост, ходит ровно. Ему уже нет нужды выпячивать свою значимость. И платье шьется ровным.

После долгих лет службы, к закату карьеры, чиновник с унынием думает о возможности скорой отставки. Он опускает голову и сгибает спину. Тогда одежду стоит шить покороче спереди и подлиннее сзади.

Мораль сей басни… кх-м, поучительной истории в том, что действовать следует с учетом постоянно изменяющихся обстоятельств.

К таковым относятся и эти разноцветные бумажки — юани. Их курс к валютам других государств пока не столь важен для меня. А вот то, что можно купить на эти «фантики» внутри страны, знать критично. Обучение сколько стоит, продукты, одежда.

Для начала — как они выглядят вообще.

Что я буду делать дальше с этими знаниями в теле годовалой малютки? Глупый вопрос. Дети быстро вырастают из малышковых одежек…

Мораль басни, помните?

— А-Ли, отдай, — просит ма.

Конечно, я делюсь с ней цветными бумажками. Но перед этим запоминаю, как они выглядят. Благо, цифры на них вполне привычные.

Кстати, мне повезло с попаданием: именно в этот год начали менять устаревшие банкноты на новые. И уже те просуществовали в более-менее схожем виде до массовой цифровизации денежных средств. До поры, когда в обиход пошли QR-коды, а не купюры из банкомата.

Банкнота в один юань оливкового цвета. На обороте — озеро. Про то, что это озеро называется Сиху и находится оно в городе Ханчжоу, я узнаю попозже. Но расскажу сразу, чтобы потом не вспоминать. Председатель Мао на лицевой стороне с орхидеями.

Пять юаней фиолетят. Нарцисс и Председатель с лица, на обороте гора Тайшань.

Купюра в десять юаней голубая. К Председателю Мао добавлена роза. Уточнение: китайская чайная роза. На обороте Три ущелья реки Янцзы.

Двадцатка коричневая, из цветов на ней лотос. Пейзаж Гуйлиня, реки Лицзян.

Полтинник приятно-зеленый. Там хризантема и дворец Потала. Это в Лхасе, столице Тибета.

Абрикос на красной банкноте в сто юаней с Домом народных собраний визуально нравится мне меньше всего. У любого нормального китайца, уверена, реакция противоположная.

На то я и девочка, да к тому же маленькая, чтобы швыряться сотенными. И любоваться дворцами и реками.

— Шалунья, — ласково гладит меня по волосам ма, когда цветные бумажки возвращаются в портмоне.

Прелесть в том, что это же слово на чирикательном имеет еще и значение «бес», «чертенок».

Ты не подозреваешь, ма, но в твою дочь и правда бес вселился.

Мироздание, это всё твои шуточки.

Отставить хандру! И мысли о всяком потустороннем. Это еще успеется, жизнь длинная.

Смеюсь и хлопаю в ладоши, а затем бойко повторяю выражение за ма. Ей приятно (умная дочка, все легко схватывает), мне приятно (новые знания — это всегда хорошо), все в плюсе.

Чувство нарастающей благодарности к этой женщине с каждым новым прожитым днем все усиливается.

Кому-то может показаться черствым мое отношение к ма-ба. Так уж вышло, что в момент попадания в тело их дочери личность прошлой Мэйли пропала. Безвозвратно, как я полагаю.

И с нею пропало безусловное чувство любви к родителям. Видимо, лимит на это безусловное — один раз, и мой исчерпан. В прошлой жизни.

Господи и госпожа Ли для моего сознания — чужие люди. Причем люди, с которыми мне предстоит жить долгие годы. И я желаю им здоровья и долголетия, прямо по китайским традициям.

Но для начала мне пришлось к ним привыкать. Понемногу узнавать их привычки, манеры, характеры. Для нормального детеныша мама и папа — это весь мир, любовь к ним — константа.

Я в этом плане детка с дефектом.

И характер мой скверный, из другого мира привнесенный, не ускоряет процесс появления и закрепления привязанности.

К ма