Крестоносец (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич Страница 11

— А чем он нам мешает? Разве он нам враг?

— Он православный. Да, не еретик. Но и не католик. Не думаю, что для нас будет здравой политикой возрождение христианских государств в Святой земле под рукой православия.

— Поэтому ты предлагаешь отправить его терзать Сигизмунда?

— Сигизмунд не проявляет должного рвения и потакает еретикам.

— А ты думаешь, что если в его земли зайдет Андреас со своим легионом, этого религиозного рвения станет больше?

— Если мы выступим посредниками и поможем успокоить зверя, то почему нет?

Все задумались.

Идея была достаточно заманчивой. Тем более, что бурная активность Патриархов востока откровенно пугала. Еще не дай Бог они попытаются возродить Восточную Римскую Империю. Православную, а не латинскую, разумеется. И как с этим мириться? Нет. С этим мириться никак нельзя…

***

Август I Саксонский задумчиво перечитал письмо еще раз и посмотрел на стоящего перед ним человека. С виду вполне европейца. Итальянца или что-то в этом духе. Но это было не так…

— Отправитель сего письма просил что-то передать на словах?

— Разумеется, — кивнул этот мужчина. — Мгновение.

И с этими словами вышел.

Вернулся же с двумя спутниками, которые несли небольшой сундучок. Тяжелый. Вон как им руки он оттягивал.

— Прошу, — произнес этот… хм… курьер и его спутники поставили свою ношу на крепкий, основательный стол курфюрстуа Саксонии. После чего открыли, воспользовавшись ловко извлеченным откуда-то ключиком.

Внутри были золотые.

Обычные золотые монеты. Османские. Султани[2].

А поверх них небольшой шелковый мешочек. Гость развязал его и высыпал на руку яркие капли «застывшей крови» — рубины. Которые потом вернул на место.

— Не дурно. — нервно сглотнув, произнес Август.

— Мой Государь считает, что это ничтожество Сигизмунд позорит престол Польши. А ты… ты достоин большего. Поэтому это, — махнул он рукой, — меньшее, что он может сделать для восстановления справедливости.

— Отрадно слышать.

— Единственное что он просил бы тебя, так это сжечь письмо после прочтения. Если по какой-то причине написанное в нем дойдет до ушей… ты и сам знаете кого, то…

— Я понимаю, — кивнул курфюрст. — И полностью согласен с вашим Государем. Это все?

— Да.

— Тогда оставьте меня. Мне нужно подумать. Я дам вам ответ завтра.

— Как вам будет угодно. — произнес этот посланник и, ловким движением закрыл крышку сундучка. Запер его на замок. И его спутники подхватив свою весьма нелегкую ношу удалились вслед за своим старшим. Под тоскливым взглядом курфюрста. Он очень не хотел, чтобы этот сундучок покидал его… ОЧЕНЬ…

Когда они удалились он встал и пройдясь по кабинету, остановился у окна. Сад. Красивый сад. Он цвел и благоухал.

Как же курфюрсту не хотелось принимать решение.

С одной стороны, дело, что предлагал ему Султан, выглядело достаточно простым. Найти какое-то количество верных людей и, переправив их в Тулу, совершить покушение на Марфу, жену князя Антиохии. И постараться сделать все так, чтобы окружающие подумали, будто бы нападение совершили поляки. Ничего сложного. Вырядить своих людей в обычную для поляков одежду и приказать между собой говорить на их языке. Благо, что среди подданных подходящих кандидатов хватало.

С другой стороны, он не хотел во все это ввязываться. Не только потому, что опасался гнева Андрея. Это тоже, но вероятность того, что он узнает, была очень небольшая. Больше всего его смущал срыв Крестового похода. А ведь именно этого, в понимании курфюрста, и пытался добиться Султан.

Конечно, протестантская мораль была гибка. Ведь только лишь вера была единственным критерием спасения. А потому дурные поступки не являлись препятствием на пути в рай. Но… что-то его останавливало. Что-то смущало. Какой-то червячок сомнения…

Пока.

Потому что вид этого сундучка с золотом и рубинами, которые ему прислали, давил на курфюрста изрядно. И мог серьезно ему помочь. Он, правда, и так не бедствовал. Но если вступать в борьбу за польский престол, которой отчетливо запахло в воздухе, то, без всякого сомнения ему потребуются деньги. Много денег. Так как наемники, без которых это не провернуть, стояли слишком дорого…

[1] В этой роли обычно выступал клей из яичного белка.

[2] Султани чеканились с 1454 по 1520 годы. Золотые. Масса 3,43-3,51 грамма. Была в активном обороте до начала XIX века. Популярна среди торговцев Восточного средиземноморья в связи с чем имела определенное хождение и в Европе.

Глава 6

1559 год, 21 мая, Тула

Марфа подошла к окну и, огладив свой живот, скосилась на Сильвио, помощника своего супруга по безопасности.

Этот итальянец был родом из Флоренции. В свое время его схватили и тайно продали в рабство недруги. Сразу после того, как его наниматель и покровитель умер. Своей смертью, несмотря на все попытки его врагов ускорить дело. Но умер. И жизнь Сильвио следом полетела в Тартар…

Семьи нет.

Родичей нет.

Будущего нет.

И он сам — раб, причем предназначенный для продажи на рудники или галеры. Поэтому, когда появилась возможность уйти с Андреем на Русь, он охотно последовал за ним. Даже несмотря на то, что его земляки уговаривали его отправиться с ними прорываться к итальянским землям. Но ему некуда было возвращаться. Да и что он найдет в родной земле? Врагов, раздосадованных его возвращением? Нищету из-за того, что его владения, без всякого сомнения конфисковали и поделили давно?

Отомстить хотелось. А как без этого?

Но не сейчас… Успеется. Месть — это блюдо, которое принято подавать холодным. И спешить с ним не стоит…

После ликвидации так и не начавшейся Смуты граф Триполи вернулся в Тулу, и организовал своеобразную сортировку личного состава из числа освобожденных рабов. Ему требовалось понять, какие люди пошли за ним и как ими можно распорядиться.

Тех, кому было куда возвращаться, он не только отпустил, но и помог с транспортом. Ведь в Нарву регулярно теперь приходили испанские, английские и нидерландские корабли. Что позволило многим вернуться домой.

Многим, но не всем.

Те же масаи оказались отрезаны от своей родины. Поэтому Андрей им все объяснил. И предложил либо дать денег и оружие, благословив на долгую и бесполезную в общем-то дорогу, либо поступить на службу и уже никуда не дергаться.

Они посовещались и решили не рисковать. От добра бобра не ищут. Да и дома их, скорее всего, давно похоронили, отдав жен и коров другим…

Царь не захотел брать столь экзотичных ребят. Слишком уж они «загорелые» были ликом. «Яко черти» — как отмечал Иоанн Васильевич. Посему пришлось графу этих ребят оставлять у себя. В качестве небольшого специализированного отряда лично преданной гвардии. Той самой, что он оставил жене и которая теперь обеспечивала ее безопасность. Исключая родичей и в дополнение к ним, на которых теперь висело графство и крепость Шат.

С остальными дела обстояли примерно схожим образом. Кто хочет — может отправляться домой. Кто хочет — может оставаться. Но в этом случае подчиняться Андрею требовалось безукоризненно.

Остались многие. Очень многие.

Благодаря чему новоявленный князь Антиохии сумел закрыть большинство кадровых проблем как в своем графстве, так и задуманном им легионе. Понятно, выучка этих ребят не шла ни в какое сравнение с бойцами полка, особенно самым матерыми ветеранами. Но эти бывшие пленники и крестьянами не были. А потому мышцы и какие-никакие навыки у них имелись. Как и практический боевой опыт.

Среди них, в процессе профессиональной сортировки, он и обнаружил Сильвио. Относительно молодой мужчина провел больше десяти лет на службе своего покойного господина и собаку съел на вопросах безопасности. Ибо в Италии тех лет эти вещи были отнюдь не праздным баловством. Все друг друга люто-бешено травили и резали с самым изворотливым упорством.