Крысолюд (СИ) - "Ludvig Normaien" Страница 11

С утра продолжил продираться через лес, возвращаясь обратно к дороге, у которой стояло встреченное мною поселение с таким расчётом, чтобы его обойти. Пробирался почти половину дня, слава местным богам, что ни на кого не нарвался. Когда вновь увидел дорогу, то выбираться на неё не стал, а двинулся, хоть и медленно из-за зарослей, вдоль неё. Через какое-то время встретилось ещё одно поселение, которое было заметно побольше первого. Спрятавшись в зарослях, примыкавшим к окружающим дома огородам, решил дождаться ночи, надеясь пройтись и найти что-нибудь полезное во дворах. А пока свернулся клубком в яме от корневища, оставшейся от упавшего дерева, и ушёл в полусон, внимательно прислушиваясь к окружающим звукам. Правда не заметил сам, как крепко уснул и проснулся уже ближе к рассвету.

Ничего, годится и так. Крадясь, двинулся к домикам. Обычные глиняные мазанки с соломенными крышами и плотно закрытыми ставнями окнами, за которыми слышалась непонятная речь, с отдельными смутно знакомыми словами. Пахло прелой соломой, кашей, людьми, навозом, псиной... Псиной? Да вроде лая же не слышал. Да и если есть собаки, то наверняка на привязи. Перебираясь через низенькие заборчики, проник в один двор, затем в другой. Из одного из жилых домов раздалось мычание. Они что, и скот держат в домах? Дикари какие-то. Навесы, под которыми стоит телега, где ничего полезного не оказалось. Но что любопытно - ничего железного в ней нет, сплошь из дерева. Даже колеса - сплошные деревянные блины.

Чтобы оценить, насколько поселение большое, забрался на крышу одного навеса. Ну, под светом ярких звёзд было видно десятка три крыш. Спрыгнув, не заметил как хвостом задел висящий на заборчике глиняный горшок, который вместе с этим заборчиком повалился, а горшок от удара раскололся вдребезги. Эх, такой бы горшочек мне тоже пригодился.

Через несколько дворов от меня что-то ухнуло. В ответ на этот звук ещё в паре дворов так же ухнуло. Это что ещё за звуки? Ничего подобного ещё не встречал. В домах стали слышны тревожные голоса.

Наверное пора уйти отсюда. Явно ничего хорошего от людей, потревоженных ночным вторжением, ожидать не стоит. Пригнувшись, трусцой побежал в сторону огородов.

Совсем рядом раздалось тяжёлое дыхание.

-Ух! - сказала темнота со стороны навеса, и на меня бросилась большая волосатая туша с блеском серебряным глаз и раззявленной пастью. Выставив руки вперёд и сделав шаг вбок, мне удалось её перекинуть дальше. Это что ещё такое? А туша так же тяжело дыша приземлилась на лапы, развернулась и попыталась кинуться мне в ноги. Это пёс! Мохнатый, тощий, странно ухающий, но при этом чертовски здоровый пёс!

Он прыгнул, я вновь увернулся. Но лишь увернувшись, выхватил меч и следующий рывок встретил выпадом навстречу. Миг, и клинок входит в грудную клетку пса, ему удаётся меня сбить и мы вместе падаем. Но ему недолго осталось жить - тело забилось в конвульсиях. Не успеваю вытащить оружие из тела, как слышу шум позади и еле успеваю увернуться от того, чтобы другой пёс не вцепился мне в шею. Но хорошего мало, так как ему удалось шкрябнуть когтями меня по руке, нанеся довольно длинный порез. Как показала практика, лучшая защита - это нападение! Кидаюсь вслед этой псине и, пытаясь придавить её сверху своим телом, бью рукоятью меча по его лобастой голове. Раз, другой, пока он не заскулил и, отпустив его, я пинком оттолкнулся, припустил прочь, кляня себя всеми словами за то, что не удосужился провести время, наблюдая за посёлком, а уложился спать. Знал бы, что тут такие псины есть и не сунулся бы сюда вовсе.

Бежать! Перепрыгивая через посадки, сбивая какие-то веточки и столбики на огородах, мчусь к лесу изо всех сил. Лесок оказался не таким уж большим, просматривающимся даже в неярком свете звёзд, и, пробежав его, я вновь выбежал на дорогу, скорее всего ту же, на которой стоял и поселок. Но расслабляться было некогда, так как опять я оказался не один - по дороге ехала кавалькада всадников, некоторые из них держали в руках факелы, а другие - пики. Их чёрные фигуры на фоне дороги и отражающего свет поля за спиной были мне хорошо видны, и я уже подумал, что может быть они меня не заметят, когда сзади вновь раздалось уханье и последний, по видимому, пёс, попытался накинуться на меня.

-Да отстань ты уже! - взмах меча навстречу, и лезвие рубит конечности охранника людей, которого я так некстати потревожил. Скулящее тело падает на землю, пытаясь подняться и падая. Видя, как десяток всадников пришпорили своих коней, направляясь ко мне, не смог удержаться и добил пса, пригвоздив его к земле клинком. Вряд ли ему удастся выжить в любом случае с такими ранами, так зачем его мучить?

А вот уже с всадниками не справлюсь, понял я, видя как они целенаправленно двигаются ко мне. Развернулся и вновь побежал, помчался изо всех сил, попытавшись скрыться в той стороне, где были самые густые заросли.

В лесу было видно всё гораздо хуже, и даже зрение, привыкшее к подземельям, не спасало от того, чтобы не наталкиваться на пни, стволы деревьев, ямы, и поэтому пару раз покатился кубарем, но вскакивал и вновь бежал, забираясь в самые непролазные дебри. Через какое-то время упёрся в болото, которое взялся обходить по краю, из-за чего скорость передвижения упала, но при этом я также не видел никого из преследователей.

По пути удачно поймал небольшую змейку, толщиной в три моих пальца. Откусив ей голову, поддел когтем кожу и, сняв её как чулок, принялся на ходу жевать. Заметил - чем больше я трачу сил на бег, борьбу, тем более сильным становится мой голод. Но при этом и раны зарастали неимоверно быстро. Вот, казалось бы, получил царапины от псины - так они уже выглядят, как будто пару дней прошло, и там где были ранки, лишь остатки запекшейся крови и чешущиеся розовые пятна.

Задумавшись, провалился по пояс в яму, причём выбрался, лишь приложив значительные усилия. А всё потому, что пытаясь обойти болото, сам не заметил, как оказался в самом его центре. Вроде вот только заросшая ряской вода была только с одной стороны, а тут уже и спереди, сзади, по бокам. Вокруг остались лишь самые мощные деревья, но все какие-то больные, без листьев и обросшие мерзопакостным на вид лишайником. Лишь изредка можно было заметить растущие тонкие деревца. Срубив одно такое, прощупывая им почву попытался вернуться по своим следам, но всё на пути казалось незнакомым, и в итоге я ещё больше запутался. Пройдя ещё немного, оказался на берегу небольшого озерца. И тут же вжался, а затем и распластался в грязи, оставив торчащими из этой грязи лишь глаза, уши и нос.

Над водой, в хаотичном порядке, кружили светящиеся огоньки. Их было не так уж и много, едва ли полдюжины. Небольшие, размером с кулак, они кружили в каком-то своём загадочном танце и было неясно, как бы они отреагировали на то, что за ними кто-то наблюдает.. А под ними, по поверхности воды скользили в воде брёвнообразные спины, с торчащим из них множеством мелких плавников. Это было похоже на то, как если бы гигантская стрела вдруг стала живой, и её оперения стали плавниками. Из под воды доносились стоны, с бульканьем выходил воздух, и было непонятно, обычные ли это звуки болота, звуки общения этих животных между собой, или я стал свидетелем какого-то местного загадочного ритуала неизвестных существ, от которого мне надо бы держаться подальше. Решив, что мне тут совсем неинтересно, медленно начал отползать, заливая нос жижей, но даже фыркнуть опасался, чтобы не привлечь ничьё внимание. А пока полз, под собой нащупывал не только коряги, грязь и траву - пару раз попались клыкастые черепа и разрозненные кости. И оба раза, натыкаясь на них я обмирал. Мне казалось, что я уже сам влез в пасть затаившихся чудовищ, и вот-вот от меня откусят кусок, нанесут такую рану, которую залечить я уже не смогу.

Когда отполз, содрал с себя присосавшихся пиявок и, постаравшись хотя бы примерно соотнести свой путь с окружающей местностью, двинулся дальше. Пока блуждал, совсем рассвело, и после ночной тишины вокруг поднялся настоящий гвалт - жужжание насекомых, кваканье лягушек, треск падающих с высоты веток, крики ярких птиц. Кое-где попадались похожие на пауков многоногие и тонконогие существа, бродящие по топям и никак не обращающие на меня внимания.