"Метель, или Барыня-попаданка-3. Встречи и расставания." (СИ) - Алексеевна Добровольская Наталья Страница 11

Делали химики и мазь Вишневского, варили мыло, сушили собранные деревенскими ребятишками лекарственные растения. Активно работала и винокурня, где с помощью самогонного аппаратов из будущего и настоящего изготавливали спирт и спиртовые растворы на основе лекарственных трав.

Работа кипела во всю, и Алесе, а нередко, и Наталье, приходилось почти силой выгонять «алхимиков», чтобы они поели и передохнули от едких запахов, хотя они и пользовались защитными масками, которые освятил сам Архимандрит Болдинского монастыря. Кстати, монахи тоже не отставали, варили мыло, собирали лекарственные травы, заготавливали дрова для всех насельников монастыря, в который уже потихоньку потянулись люди из западных мест, уже охваченных войной.

Дела кипели и в Васино - ловилась и засаливалась рыба, собирались лекарственные травы, косилось первым укосом сено и убиралось подальше в лес - Миша шепнул верному Авдеичу, а тот передал дальше крестьянам, что супостат возможен и на их землях, поэтому надо готовиться всем.

В июле, когда французские войска стали приближаться к границам Дорогобужской губернии, смоленское дворянство выступило с предложением об организации временного ополчения для защиты губернии от врага. И в начале июля Александр I подписал манифест о созыве ополчения.

По губернии были проведены уездные дворянские собрания и началось формирование уездных ополчений. Раньше Наталья считала, что ополчение создавалось самопроизвольно, по желанию, ан нет, все был строго упорядочено и прописано: «Все помещики, имевшие свыше тридцати душ мужского пола, выставляли по одному ратнику с каждой тридцать первой души и, кроме того, выделяли по двадцать пять копеек с каждой ревизской души на содержание должностных лиц и необходимые по ополчению расходы», - так было указано в манифесте.

Владельцы меньшего количества душ вносили по одному рублю с каждой ревизской души. Поскольку и у Маши, и у Натальи душ было меньше тридцати, они вносили деньги, но в гораздо большей сумме, по пять рублей - средств на это, благодаря проданному товару, было в достатке.

Всем уездным предводителям дворянства была разослана подробная инструкция о порядке формирования ополчения. Получил её и предводитель дворянства Дорогобужского уезда полковник Александр Васильевич Ваксель, который позже ушел с сформированными войсками под Смоленск. Вместе с ним ушел в ополчение и муж Верочки, как она его ни отговаривала. Наталья перевезла подругу к себе, в Деревенщики, и большой дом сразу наполнился голосами и шумом.

Ополченцы вооружались охотничьими ружьями, а в основной массе — пиками и косами, изредка попадались старые ружья, пистолеты, палаши и другое оружие, выданное помещиками из своих домашних арсеналов. «Что же принадлежит до одежды ратников, то в какой пожелают предстать, лишь бы не была изношена, а сапоги, если можно, то дать», - так писалось в положении об ополчении. Но так как возможности дать сапоги не было, то почти все ратники были обуты в лапти, а одежда была самой разнообразной - от буквально обносков до хороших армяков и кафтанов.

Вот тут -то опять и пригодились запасы Натальи из будущего, вместе с Мишей она увезла в Дорогобуж нижнее белье, одеяла, одежду и прочие запасы, которые она перенесла из военных складов будущего, были оставлены только ботинки - уж очень они выбивались из современной действительности. Их Миша перенес в заимки – зимой все сгодится, там будет не до жиру, лишь бы что обуть.

Все эти дни Дорогобуж представлял собой оживленный многолюдный военный лагерь. Сюда постоянно прибывали ополченцы из окрестных уездов, кроме того, в город началась отправка небольших партий ополченцев из Смоленска. Здесь же ополченцы получали оружие и припасы, обучались простейшим военным премудростям. Все готовились к решительным действиям.

Глава 11. Битва за Смоленск.

Глава 11. Битва за Смоленск.

В делах и заботах и у Барыни, и у Натальи, пролетели незаметно два летних месяца. Они обе занимались своим хозяйством, которое особенно увеличилось в Деревенщиках с прибытием все новых и новых людей, среди которых было много детей. Одна бы женщина не справилась со всей этой грудой дел, но ей помогали все ее помощники.

Старый Лука и Лукашик организовывали прибывших на доступные работы, а еще Лука, в прямом смысле слова, строил мальчишек, обучал их простейшим военным порядкам. Вручив Миньке, как самому старшему и ответственному, свое старое «ружжо», он показывал приемы обращения с ним. Кстати, Минька отказался ехать с Мишей в Васино, хотя и горячо благодарил «барина» за заботу - среди детей ему было веселее.

Создав, таким образом, отряды дружинников, взрослые и дети следили за порядком в усадьбе и около нее, тем более, что постепенно все больше и больше стало появляться беглых крестьян, которые, пользуясь отъездом многих дворян из имений, просто уходили в леса, разоряли имения, мародерили понемногу. Через соседей Наталья услышала, что и ее сосед, Воронихин, бросил свое имение - то ли уехал в безопасное место, то ли ушел в ополчение, то ли куда-то пропал - никто и ведал. Гораздо позже Наталья узнала, что он ушел с армией, но не с русской, а с французской, предав таким образом своих людей, за которых отвечал.

Имение его было разграблено, в доме остались только старики, проедая хозяйские запасы, многие крестьяне ушли со своих дворов. Несколько бывших воронихинских землепашцев даже просили Наталью купить их или взять себе в Деревенщики, но без разрешения владельца этого сделать было нельзя. Пока хозяин не нашелся, все имущество, в том числе крепостные крестьяне, считалось "выморочным". Если же никто вовремя не подсуетится на предмет наследования, то все имущество становилось собственностью казны.

Дел было столько, что и оглянуться не успели, как наступил август, а с ним произошло и первое большое сражение русских и французов, битва под Смоленском, которая состоялась четвертого - пятого августа.

Зная, что в Смоленске окажется много раненых, собранных в городских госпиталях и погибших во время осады города, Наталья впервые воспользовалась своим поднявшимся статусом и графским титулом и еще в начале июля написала смоленскому генерал-губернатору, барону Казимиру Ивановичу Ашу. Она сообщала, что по данным ее мужа, около стен города состоится большое сражение, ему предписывается позаботиться и о судьбе раненых, и по возможности эвакуировать жителей города, подготовить пожарные команды к вероятным возгораниям в городе.

Получив это письмо, губернатор растерялся, он не готовил эвакуацию Смоленска, опираясь на полученное буквально недавно предписание Барклая-де-Толли: «Уверяю Вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной стороны, а князь Багратион с другой идем на соединение перед Смоленском… и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной Вам губернии… Вы видите из сего, что Вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их».

Но решив, что хуже не будет, он распорядился по возможности выполнить советы графа, зная, что и он, и его полковой шеф Алексей Петрович Мелиссино, близки к Императору. Но сделал он это наспех, не проверив распоряжение, лишь было чем отчитаться перед начальством.

Эвакуация началась, но поспешно, частично, были вывезены из госпиталей в первую очередь дворяне-офицеры, даже легко раненые, а рядовые все еще оставались в городе. Никто заранее не готовился ни к эвакуации провианта, фуража и прочих военных запасов, все склады, магазины и запасы оставались на месте, постоялые дворы и присутственные места также работали в обычном режиме, в церквях шли предпраздничные службы, а большая часть населения даже в момент начала боя под стенами была уверена, что «русские сдюжат».

Также никто не был готов и к бомбардировке города, которая началась на второй день сражения. Жители города в большинстве случаев просто не знали, что делать, когда ядро или граната попадает в дом или падает рядом с домом. Пожарные бригады не были мобилизованы, да и сил их хватило бы на два-три пожара в разных частях города, но не на тушение массового пожарища.