Олигарх (СИ) - Шерр Михаил Страница 11

Через трое суток почти непрерывного сна в моей голове переключился какой-то тумблер и ранним утром 11-ого января я встал с постели в замечательнейшем настроении, свеженький как весенний огурец, полный сил и желаний.

После утреннего кофе я приказал заложить экипаж и мы с женой проехались по предрассветному Петербургу. Питер я любил, причем не только в прекрасные летние дни. В прежней и нынешней жизни в промозглую ветряную погоду моему организму очень комфортно когда постоянно моросит и с Финского залива дует пронизывающий ветер. А когда зимой выпадали редкие денёчки и в город приходила настоящая зима, одевая его в белоснежные наряды, я вообще ощущал себя почти на седьмом небе.

Вот и сегодня был именно такой день, ветер с залива стих, был легкий минус и за ночь все вокруг укуталось снегом. Неожиданно для себя я сильно продрог и был рад оказаться в своем хорошо протопленном рабочем кабинете.

В моем кабинете было несколько рабочих столов, они были как бы «тематические». Различных бумаг скопилось изрядно, Софья Андреевна аккуратно раскладывала их по различным столам и бдительно следила за порядком в кабинете, пыли на бумагах скапливалось изрядно и доверенные люди регулярно убирали её.

Первое, чем я решил заняться, это были транспорт и связь.

Еще до войны, через Ротшильдов, я принял деятельное участие в строительстве первых телеграфных линий Европы, испытывая по этому поводу сильнейшие угрызения совести. Получалось что мои миллионы работают не на благо России, а во вред. Европа начала быстро покрываться сетью телеграфных линий, а у нас все поначалу было как всегда.

Я потратил бешеные деньги на подготовку и стажировки русских инженеров и рабочих в Европе и Америке. Это было категорическое условие моего участия в финансировании любых проектов. Мои партнеры ничего против не имели, они даже с этого получали неплохой гешефт. Не просто так господина-товарищи Томас Джозеф Даннинг, а за ним и Карл Маркс, сказали о влиянии процента прибыли на мировоззрение капиталистов.

Через какое-то время мои миллионы все-таки сработали, удалось начать строительство телеграфных линий в Европейской России и к концу 1854-ого года были построены приличные линии, связавшие Питер и центр России с Финляндией, Прибалтикой, Польшей, Молдавией, Крымом, Кавказом и Уралом. Заканчивалась линия до Архангельска и наконец-то потянулась линия в Сибирь. Там правда уже были её куски по несколько сот километров. Но это все еще надо было соединить в единое целое.

Стоимость работ была фантастической, строить что-нибудь путнее на наших необъятных просторах быстро, качественно и дешево можно только в сказках, когда у тебя в подрядчиках ходит щука-волшебница. А её у меня не было. И даже двум моим гениальным менигерам, я по молодости стал употреблять это слово, а не новомодное менеджер, говоря об организаторах каких-либо работ, не по силам было что-либо изменить.

Два брата-близнеца Василий и Иван Алексеевичи Петровы были из семьи, которая служила нам на протяжении многих поколений. Абсолютно точно в семейном архиве была какая-то запись об участие боевого холопа Петра, считавшегося основателем их рода, в Казанских походах Ивана Грозного.

Братья были моими ровесниками, их матушка была моей кормилицей, а затем нянькой. Моей самой большой детской тайной было то, что я её любил больше матушки. С Васькой и Ванькой прошло всё мое детство и юность. С пеленок братья знали, что служба князю Алексею Андреевичу является главным в их жизни.

В пятилетнем возрасте они однажды спасли меня, когда необъезженный жеребец сорвался с привязи. Садиться за парту в одиночестве я категорически отказался и рядом с моей появилась и парта для братьев. Из-за моего категорического отказа учиться без них, мое обучение было домашним.

Надо отдать им должное, учились они хорошо и прилежно. По крайней мере строгие учителя, а денег на эту публику родители не жалели, их чаще хвалили, чем ругали. В тринадцать лет мы отправились учиться в Императорский Санкт-Петербургский университет, я своекоштным студентом, а братья стали вольнослушателями.

Мой дед в 1812-ом году был губернским предводителем дворянства, после начала войны с Бонапартом вернулся на военную службу, быстро сформировал в губернии пехотный полк во главе которого был на Бородинском поле, где и сложил свою голову. Вместе с ним на войну, денщиком князя, ушел отец братьев Петровых.

После гибели своего хозяина и командира он остался дальше служить в полку, с которым дошел до города Парижа и был произведен в офицеры. Весь израненный и больной капитан Петров вернулся в наше имение и вскоре умер.

Создавшуюся дурацкую ситуацию, когда дети умершего от ран боевого офицера, будучи обер-офицерскими детьми, продолжали оставаться в крепостной зависимости, я разрешил при первой же возможности, дав братьям вольную. Они тут же заявили, что останутся служить мне.

Времена у меня были тяжелые, приходилось в буквальном смысле экономить каждую копейку, но я, дав им правильное целеуказание, все равно определил их в Главноеинженерное училище на кондукторское отделение.

Пять лет их обучения, три года на кондукторском и два года на офицерском, ничего не изменили в наших отношениях, вот только виделись мы редко. Все пять лет братья учились на мои деньги, поэтому после выпуска офицерами на действительную службу в Инженерный корпус они через полгода без проблем вышли в отставку и начали работать у меня. Мои ожидания друзья детства не обманули, оба оказались замечательными инженерами и организаторами любого порученного дела.

После начала Крымской войны Василий уехал на Аляску, а Иван остался со мной и вернулся в Россию вместе с моей супругой и в полруки помогал ей осуществлять общий контроль разворачивающегося действия. Но главным его делом было завершение к моему приезду подготовки к началу осуществления в России двух масштабных проектов.

Глава 6

Перед началом войны я планировал в 1854-ом году начать строительство железных дорог на юг России, в Польшу и Урал. Для этого уже был создан инженерный штаб из двух десятков русских специалистов. Они все уже имели опыт проектирования и строительства железных дорог в России и за рубежом, побывав в командировках в Европе и США.

Вторая группа инженеров и ученых должны были заняться поистине проектом века, проведением телеграфной связи на Дальний Восток и Аляску. Начавшаяся война и мое физическое отсутствия поставили всё это на паузу. И это было на самом деле хорошо, за прошедшие два с хвостиком года многое изменилось и планы были существенно скорректированы.

Несколько дней я занимался разбором бумаг, читал, сравнивал с ранее написанным, еще и еще изучал подготовленные карты. Никого из своих сотрудников я решил пока не дергать со своими вопросами, которых у меня каждый день становилось все больше и больше. Иван Алексеевич перед моим прибытием отправился в Тулу, на тамошнем оружейном заводе предстояло испытание ружейных стволов отлитых в Златоусте из новой тигельной стали разработанной Павлом Матвеевичем Обуховым.

В начале 1850-ого года мне удалось всеми правдами, а больше неправдами, дав большие взятки чиновникам Департамента горных и соляных дел Министерства Финансов, наконец-то влезть в тяжелую российскую промышленность и получить право голоса в уральской металлургии.

До этого никакие мои морковки не помогали, после критики университетского устава царь-батюшка дал команду не пускать меня ни в какие промышленные дела Европейской России и Урала, только, пожалуйста, сельское хозяйство, Дальний Восток с Америкой и немного Сибири. Вы в далях делайте что хотите, естественно на свои и не забывайте, сударь, еще и золотые веточки нам в клювике приносить. Даже производство сельхозмашин удавалось налаживать только через третьи руки.

Собственных капиталов и кадров В России конечно не хватало и мне по-любому через своих европейских «партнеров» удавалось участвовать в том же строительстве железных дорог. Но это напрягало и бесило. Особенно демонстративный запрет императора на мое вмешательство в высшее образование и науку. Деньги конечно у меня брали и с удовольствием посылали народ на стажировки за границу, но не более того. А вот восточнее Енисея и особенно Иркутска делай Алешенька что хошь. Десять лет назад мне неожиданно дали зеленый свет в Тобольске и в будущем Кузбассе.