Чиновникъ Особых поручений (СИ) - Кулаков Алексей Иванович Страница 11

— Хм?

Внезапно замедлив движение руки, и прислушавшись к едва слышимому поскрипыванию наборного паркета, князь неожиданно переменил свои планы: досадливо цокнув языком, он быстро повязал пояс и принял расслабленную позу — как раз успев замереть в недвижимости до того, как от входной двери раздался тихий голосок:

— Дядь Са-аш? Ты не спишь?

— Сплю.

Стоило отозваться, как паркет вновь несколько раз предупреждающе скрипнул, сигнализируя о чьих-то легких шагах, остановившихся аккурат за спинкой кресла.

— А еще пьешь!..

— И поесть не откажусь, только чуть попозже.

Последовательно фыркнув и хихикнув, мадемуазель Ульяна Вожина непринужденно плюхнулась на колени к любимому дядюшке, вызвав у того невнятный звук — по всей видимости, искреннего восторга.

— Уля.

— М-да?

— Ты уже взрослая девочка…

— Да-да-да. Я помню, что девице моего положения и возраста неприлично так себя вести. Но могу я хотя бы дома немножко расслабиться и не быть чопорной букой?

— Я люблю тебя такой, какая ты есть, Плюшка. Но позволь все же договорить: раньше ты была тоненькой и худенькой девочкой, которая целиком умещалась у меня на коленях. Ах, какие это были славные времена! Однако все течет, все меняется — ты выросла, вместе с тобой подросла и твоя попа…

— Хи-хи!..

— Которая, будучи с размаху приложена к моим старым больным ногам, запросто может их сломать.

После краткого мига задумчивости, медноволосая красотка потупилась, признавая за собой вину.

— Я понимаю, что в твоем институте как раз и учат, как правильно резать живых людей, назначать им невероятно-противные на вкус микстуры, ставить уколы и… Все такое прочее, вырабатывая в будущих медиках равнодушие к чужой боли.

Под мерно-сухим речитативом слов Ульяна сникла еще сильнее.

— Но подумай сама, что скажут в обществе, когда увидят меня на костылях? Я ведь молчать не стану, и сразу укажу на виновницу моих ужасных ран!

Не выдержав, воспитанница князя уткнулась ему в шею, скрывая пылающее румянцем лицо. Ее тонкие пальчики вцепились в мужской халат, а плечики несколько раз содрогнулись, словно бы она изо всех сил давила в себе рыдания…

— Ну, Плюшка, не все так плохо. В любом случае, имя обладательницы столь грозного оружия останется тайным — хотя я не гарантирую, что тобой не заинтересуются в Военном ведомстве. Опять же, мои приятели в Семеновском лейб-гвардии… Оу!

Как оказалось, девица-красавица давилась не слезами, а смехом, с каковым она и начала душить опекуна. Правда недолго: протестующе взвизгнув, Ульянка легкой птичкой слетела со своего насеста — хоть и выросла уже, а щекотки боялась по-прежнему.

— Кхем! Ты сегодня исключительно резва.

Поправив слегка перекосившийся жакет[1], студентка мединститута приземлила свое «грозное оружие» на подлокотник хозяйского кресла и многозначительно вздохнула:

— В прошлое воскресение Наденька Юсупова уговорила меня устроить в ее семейном особняке на Мойке просмотр новых комедий и рисованных фильмов. Еще присутствовали оба сына Зинаиды Николаевны, и Великая княжна Ольга Александровна с… Забыла, как зовут ее свитскую.

Подождав продолжения и осознав, что от него ждут хоть какой-то реакции, Александр едва заметно кивнул.

— Скажи, а младший сын Зинаиды Николаевны, он всегда… Такой?

— Какой?

— Ну?..

Поглядев на огонь, рыжеволоска чуть поморщилась от жара, исходящего из каминного зева.

— Возможно, мне и показалось, что… Юный Феликс пытался науськать на меня своего английского бульдога.

— Тебе не показалось.

Машинально поймав и пропустив меж пальчиками непослушный локон, самовольно покинувший строгую прическу в стиле «синий чулок[2]», девушка уточнила:

— Ты поэтому не советовал пользоваться лифтом в их особняке?

— Милый Феликсон находит ужасно смешным, когда гости зависают в металлической клетке меж этажами. Некоторые дамы в возрасте так забавно пугаются и зовут на помощь! Еще можно подбежать и как бы случайно выронить что-то мокрое или липкое на одежду гостя…

— Вот ведь!..

Ульяна невольно замялась, подбирая подходящее определение на медицинской латыни.

— Мелкий говнюк?

— Дядя Саша!..

— Да, ты права. Мелкий аристократический говнюк, так будет точнее. Весь в отца, практически чистокровный Эльстон.

— Разве? Обликом он весьма похож на мать.

— И только.

Словно подтверждая это, в камине звонко щелкнул уголек.

— Прямая линия потомков Юсуфа-мирзы прервана, и никакие Высочайшие указы или решения геральдической палаты не смогут это изменить. Возможно, проживи последний князь Юсупов несколько подольше, и поучаствуй в воспитании внуков… Хотя вряд ли бы это помогло в отношении младшего Феликсона, при такой-то наследственности.

Заинтересованно шевельнувшись на своем «насесте», будущий медик состроила вопросительную мордашку:

— А что именно не так с племянниками Наденьки?!?

Видя, что ей не торопятся отвечать, восемнадцатилетняя почемучка усилила нажим, поглядив дядюшку по руке и умильно улыбнувшись.

— От Сумароковых они унаследовали предрасположенность к легкой шизофрении, от Эльстонов — склонность к мужеложеству и инфантилизм.

— А от матери?

— Пока еще рано об этом говорить… Хотя старший Николя и подает определенные надежды. Вообще, Юсуповы не раз отметились в истории и как государственные деятели, и как удачливые заводчики и дельцы. К слову, и как большие ценители женской красоты: еще дедушка Зинаиды устроил себе из крепостных девиц самый натуральный гарем, а прадедушка, по слухам, пользовался особыми милостями императрицы Екатерины Великой… Жаль, что такой род прервался.

Замолчав, князь нехотя пошевелился, подбросив в топку пару новых поленьев. А его воспитанница тем временем оставила в покое многострадальный локон и задумчиво провела подушечками пальцев по щечке.

— А почему Наденька так отличается от Зинаиды Николаевны?

— Разве?

— Нет, ну конечно они сестры, в этом нет никаких сомнений. Но все же — разный цвет волос, немного иной разрез глаз и губ, даже оттенок кожи…

— Они не полнородные. Когда умерла первая жена Николая Борисовича, он венчался второй раз — в надежде, что молодая супруга все же подарит ему долгожданного наследника. Однако вместо сына на свет появилась девочка, а ее мать в три дня умерла от послеродовой горячки[3]… Так, Плюшка, что за странный интерес к младшей Юсуповой?..

— Почему сразу странный?!? Просто она мне нравится, вот и стараюсь побольше о ней разузнать.

Выждав, пока Александр пригубит бокал с тягучим сливочным ликером, вредная девица поинтересовалась подозрительно-невинным тоном:

— Мало ли, вдруг она станет моей мачехой?

Не дождавшись никакой внятной реакции на провокацию, сероглазая интриганка решила зайти с другой стороны:

— Или княгиней Агреневой станет другая? Нет, не отвечай, я попробую угадать сама: это княжна Белосельская-Белозерская?

Фыркнув в опустевший бокал, тридцатилетний холостяк протянул руку за колокольчиком для вызова ужина. В смысле горничной, которая и организует вечерний… Пардон, скорее ранне-ночной перекус.

— Поужинаешь со мной?

— М-мм? Разве что салатик?..

Неслышно появившаяся под затихающий серебряный звон, служанка с экзотически-восточной внешностью понятливо кивнула и вновь растворилась в темноте дверного проема.

— Так что там с княжной?

— Марии Константиновне сейчас не до брачных устремлений: с кончиной ее почтенного батюшки у семейства наступили тяжелые дни. На уральских заводах уже какой месяц не утихают волнения среди мастеровых, частные кредиторы и казна требуют своевременного погашения долгов…

Неприятности, обрушившиеся на древнюю княжескую фамилию, оставили мадемуазель Вожину абсолютно равнодушной.

— Ну и ладно. Княжна Кантакузен?

— Дарью Михайловну уже посватали с полного ее на то согласия. И вообще-то, мы с ней оказывается, дальние родственники.