Олег Данильченко - Лузер Страница 12

Ну, вот чего им там не жралось? Я же не вкусный. Жир сплошной и холестерин. Быстро оглядываюсь, отмечая взглядом местность за спиной. Двигаюсь тоже боком, так, чтобы оба этих упыря были в поле зрения. Тут ведь только повернись спиной – амба. Хруп, чпок. Глаза сами собой лезут на лоб. Ноги… или теперь это уже лапы, задние, у мужика на моих глазах переламываются в коленях. Хрясь. И вот они у него, уже истинно как у зверя, коленками назад. Мама дорогая! Куда я попал и где мои вещи?!! Тварь как-то так по-кошачьи подбирается, неприлично повиливая худосочным задом, и одним мощным прыжком, устремляется ко мне. Передние… уже и не руки вроде, со скрюченными когтистыми пальцами, выставлены вперед. Дальше я действовал не думая. Буквально почувствовав начало прыжка, отмахиваюсь топором. Ярким росчерком вспыхивает в лучах солнца остро отточенное, полированное лезвие. Хрясь! Врезается сбоку в оскаленную морду. Длинная рукоятка не дает передним лапам (давайте уж будем называть вещи своими именами) дотянуться до моей тушки. Тварь отбрасывает. Весу в нем явно вполовину меньше моего будет, да и в удар я вложился от души.

Визг, почти что ультразвуком, бьет по натянутым нервам. Башню надвое ему развалил. Гарантированно труп должен быть. Да только умирать эта образина не хочет. Верещит, катается кубарем, поднимая столбы пыли. Думал, что сейчас вторая атака последует, бывшая Светка завозилась, оживилась. Кинула огрызок чьей-то руки. Но вместо того, чтобы атаковать меня, бросилась к поверженному… «бойфренду». Нет, не спасать или плакать. Жрать. Походу, ей все равно кого харчить. Рык. Визг. Я, вот хотите смейтесь, а хотите нет, но такого стрекача задал, что и сам не заметил, как преодолел последние метры до развалин моего дома. Поджилки тряслись, глаза заливали… прямо-таки потоки пота. Никогда трусом не был, а тут прямо какой-то животный ужас обуял. Хорошо хоть не обмочился с перепугу или в штаны не наложил. Смейтесь, смейтесь. Со стороны все смелые. Посмотрел бы я, как вы на моем месте поступили. Вот терзают меня смутные сомнения, что кто-то бы героем выглядел в той ситуации. Стою. Пытаюсь отдышаться. В груди что-то булькает. Нет, точно курить вредно. Что? Я об этом уже заикался? Ну, так не помешает и второй раз повторить, для тех, кто не понял или не поверил. Не курите. Дрянь это. Ей-богу, дрянь. Вот доберусь до гаража, добью блок и брошу… если не забуду.

Пытаюсь отдышаться и унять дрожь. Она, в смысле дрожь, не только в коленках. Весь трясусь. Руки, ноги. Всего колотит, короче. Мотор через глотку пытается выскочить наружу. Давненько такого адреналинчику я не хапал. А уж страха натерпелся… Вот как на духу, в жизни так не трусил. Оно ведь, если опасности знакомые, то к ним и готов более или менее. Но к такому трудно подготовиться. Минут пять стоял. Вроде продышался, да и колотун маненько отпустил. Нужно двигаться дальше. По-хорошему тут не топор, тут завернутый в брезентуху автомат пригодился бы больше, однако расчехлять его не стал. Он ведь на весь мир прогрохочет. Мол, вот он. Туточки болезный. Кто даст гарантию, что на звук выстрелов не сбежится целая стая таких вот зверушек? Нет. Ну-ка нафиг такие эксперименты. Инстинкты прямо-таки орут благим матом, что шуметь не стоит. Вот и не буду. Топором оно и правда тише, да и стрелок я так себе. Не то чтобы совсем стрелять не умею. С какой стороны за оружие браться, представляю. Если лечь, да не спеша прицелиться, может, и попаду в ростовую мишень на положенном для стрельбы расстоянии. Однако даже для этого какой-никакой опыт нужен. А я все больше ямы копать специалист. Автомат только на присяге и видел. Да и тот не персональный, а один и тот же, из рук в руки передавали. К тому же цели тут, как выяснилось, шустрые и прыгучие. Навскидку палить придется. Попаду? Может, и попаду, а может, и нет. Даже если попаду, то сколько патронов на это уйдет, одному Богу известно. А магазин всего один.

Чего-то сегодня Бога через раз поминать начал. Однако тут и безбожник убежденный за милую душу начнет себя крестным знамением осенять. Я вот, хоть и крещен был в детстве, но ярым верующим никогда не был. Пасху праздновал. Как все. Я что, лысый? Однако не столько из радости, что Христос воскрес, а скорее потому, что пожрать вволю и на законных божьих основаниях. Хотя и во время поста я себя не ограничивал. Священное Писание Священным Писанием, а жизнь жизнью. Но вот, поди же ты, самого пробирать начало. Интуитивно коснулся груди, там, где висел простенький серебряный крестик. Мама перед смертью подарила и попросила носить.

Поправляю сверток с автоматом на спине и начинаю осторожно обходить дом. Хватит с меня нежданчиков. Мне бы дочь найти. Господи всемогущий! Если ты есть! Помоги! Ведь не за себя прошу. За ребенка! Она-то в чем виновата?!! Бросаю взгляд назад, откуда пришел.

Смотрю вниз, взгляд сам собой устремляется дальше, туда, где из распадка вырастает следующая сопка. Там тоже дома стояли. Когда-то. Теперь везде один и тот же пейзаж.

Продолжаю движение. Вдоль дома, где был внутридворовый проезд и подъезды, все завалено. Как и там, возле гаража. Однако мой подъезд чудом устоял, до шестого этажа. Чувствую, как где-то в душе напряжение отпускает. Немного. Прислушиваюсь. Тишина. Как на кладбище. Впрочем, это и есть кладбище. Подъезд завален, но на уровне второго этажа наружная плита лестничной клетки вывалилась, образуя вполне себе пандус для проникновения внутрь. Беру курс туда. Вот бы хоть лестница уцелела. Если нет, я же не заберусь. Это раньше для меня преград не было. Стройный был да звонкий. Как сейчас модно, пресс кубиками. Сейчас тоже кубик, только один такой, большой. Правда, грани на том кубике немного подстерлись, закруглившись. Чем вам не кубик?

– Мужик! Сзади! – слышится крик откуда-то сверху. Пусть время, пусть возраст и жир, но рефлексы, наработанные в юности, в критических обстоятельствах всплывают сами. Сгибаюсь почти пополам, пропуская над собой что-то летяще-рычащее. Топор сам описывает дугу вдогонку. Да что б тебя! Светик! Твою разэтак! Как подкралась-то беззвучно. Дай Бог здоровья крикуну сверху. Сейчас бы уже рвала загривок сзади, а так только и выхватила топором в позвоночник. У-у-у, тварь зубастая. Задние ноги у нее отнялись, но передними корягами загребает и ползет подвывая. Зубищи-то, зубищи. Издалека не разглядел, а сейчас проняло. Это же не зубы, это хрен пойми что. Сантиметра, наверно, по три длиной и острые. Морду и не узнать, если бы раньше не видел, человеческого почти не осталось. Челюсти вперед выдаются. Переворачиваю топор, там где у обычного обух плоский, у пожарного рог чуть загнутый. Размахиваюсь… на-а-а!!! Нашла время, когда обниматься прыгать. Снова руки трясутся. Затравленно озираюсь. Вроде никто более не собирается мной пообедать. Однако удачно попал второй-то раз. Клюв топора точно в темечко угодил. Вот доставать не очень удобно такое оружие. Застрял, зараза. С опаской подхожу. После удара-то отскочил. Берусь за рукоять топора. Шевелю осторожно, готовый в любое мгновение бросить и снова отскочить. Во всяком случае, попытаться. Нынче из меня тот еще скакун. Вроде дохлая. Расшатываю свое оружие. Башка шатается, не моя, Светкина. Впрочем, меня и самого пошатывает от пережитого. Адреналин так даванул, аж давление подскочило. В ушах долбит и в висках боль разгорается. Без цитрамона вообще худо будет. Наконец оружие освобождаю. Фу-у-у. Мерзость-то какая. С рога капает черная кровь. Вонючая. На живую и близко не похожая. Снова еле удерживаю утренний харч в себе. Так это что же, не врали, выходит, по радио? Твою дивизию! И как теперь жить, когда мертвяки вокруг шатаются?

– Ну, ты и здоров топором махать! – то ли восхитился, то ли насмехался голос сверху. – Прямо канадский лесоруб.

Поднимаю голову. В висках стреляет. Морщусь, разглядываю, что это за комментатор выискался. Ба-а, дык это Виталя. Сосед с пятого этажа. Его вечно лохматая рыжая башка торчит из окна кухни.

– Здоров, Виталя, – отвечаю, а у самого зуб на зуб не попадает. – Жив значит, курилка?

Это мой одноклассник. Виталий Степанович Розумовский. Непризнанный гений электроники. Я после школы в бурсу поступил, а он в политех намылился. Друзьями мы никогда не были, даже в школе. У меня же спорт был, тренировки постоянно. Потом учеба, армия, моря. Здоровались за руку, но не более. Хотя вроде нормальный мужик. Жена его, Зойка, тоже наша одноклассница, долго не могла зачать, а когда таки сладилось, пяти лет не прожила. Может, надломилось что после родов двоих-то пацанов разом. С тех пор он и вдовствует. Двоих парней поднял. Уважаю.

– Погоди, – изумились сверху, – Серега? Ты, что ли?

– Я. Мою тушу и в упор не признать? Точно богатым буду.

– Так поди тебя узнай. С рожей-то что?

– А хрен его знает, Виталь. Долгая история.

– А ты точно он?

– В смысле? – поражаюсь вопросу. – Кто он?

– Так знамо кто. Серега Вольнов. Больно ты нынче на зомбака похож.

– Да я это.

– Обзовись.