Смерть Кощея (СИ) - Печёрин Тимофей Николаевич Страница 12

А с освободившимися руками я бы и ноги развязал, и добрался бы до оружия. Пусть даже не меча, оказавшегося в руках главаря. Но у того же караульного в арсенале имелась не только дубинка. Еще, когда он проходил мимо меня, шугая Вуулха, я из положения сидя заметил на поясе разбойника нож. Примерно такой же, как у главаря.

Осталось дождаться, когда караульный успокоится и снова уснет. А пока я с побегом не спешил. Продолжая держать руки за деревом, как бы связанными.

Вот только и разбойник снова отправляться на боковую отчего-то не торопился — даже отогнав Вуулха. Но, раззадоренный, как видно, своей маленькой победой, подошел ко мне и пнул по еще связанным ногам.

— У, гнусь! — рявкнул он при этом. — Поспать из-за тебя не получается… гнусь богатая! Небось, в таком домине жил… целая деревня бы поместилась.

К слову, на правах аспиранта-очника я сумел выцарапать из родного универа всего лишь комнату в общежитии. Да, по крайней мере, отдельную, которую не надо было делить с еще парой жильцов. Но на роскошный дворец она все равно не тянула.

С другой стороны, если взять в целом наш общажный корпус, то да: в нем бы наверняка поместилась любая из местных деревушек да не одна. Учитывая, сколь мало была населена тысячи лет назад планета Земля. А особенно такие ее уголки с далеко не мягким климатом.

— Гнусь! — продолжал яриться разбойник. — В таком домине… слуг, небось, как у меня вшей! А я, сколько помню себя, все бродяжил. Сначала с родителями… изгнали их, Морглокх знает, за что. Потом и сам.

Похоже, в отличие от того же главаря, его не сильно заботило, понимаю я, что он говорит, или нет. Просто выговориться хотел. Излить, так сказать, свою порочную душу. И, более того: не факт, что караульный вообще бы начал передо мной откровенничать и распинаться, если б не считал иноязычным чужеземцем.

— А знаешь, — затем молвил разбойник почти доверительно, да еще присел передо мной на корточки, — мне ведь этот Кхугл… козлорогий, ты знаешь, где?

Я не знал, но догадался, что речь идет о главаре. И следующие слова караульного не преминули подтвердить мою догадку.

— Чуть что — сразу нож к горлу. Как зверь… хуже даже. А еще… он тут проговорился, когда с тобой лясы точил. Ну, что меч твой если продать, можно целую зиму на эти деньги кормиться. Так мне, знаешь, сразу захотелось спереть этот меч и свалить. А что? Думаешь, так трудно? Из схрона-то… хе-хе-хе. Даже не смешно. Это ж просто яма! Мельче выгребной даже… пожалуй. А Кхугл, небось, привык считать, что в схроне добыча, как за семью замками.

Болтун — находка для шпиона, так что я лишь молча слушал, мотая на несуществующий ус. Схрон, значит. Яма. Это облегчало мою затею. А то я думал, что главарь Кхугл трофеи прямо в шалаше держал. Чуть ли не спал с ними в обнимку.

А разбойник продолжал:

— Вот, думал: свалю с мечом. И еще мог бы тебя развязать. Чтобы ты тоже свалил, Кхугл бы с остальными тебя быстрее хватились. Засуетились бы, кинулись бы тебя искать… гнусь богатая, мальчик золотой. А про меня вообще забыли.

Затем, немного погрустнев лицом и голосом, наступил, что называется, на горло собственной песне.

— Но… не стал, — были его слова. — Не решился… как-то. Думаю, ну проживу ближайшую зиму в сытости. А дальше что? Надоело бродяжить… одному как дерьмо в проруби болтаться. Хотелось к кому-нибудь прибиться. Чтобы вместе, чтобы друг за друга. Да и Кхугл не такой плохой… надоел только. Вот если б меня главным признали…

— Зря, — коротко молвил я, прерывая эту грустную исповедь.

Караульщик опешил.

— Что зря? — пролепетал он. Видать, и впрямь не ожидавший, что я его понимаю. А может, просто звуки из амулета-ЛНМ были ему в новинку.

— Зря передумал освобождать меня, — отвечал я с расстановкой. — А еще зря пинал того, кто не может ответить.

С этими словами я потянул руки и разорвал остатки пут.

— Потому что не знаешь, — в следующее мгновение мои руки вцепились в ворот грязной рубашки разбойника, — не можешь быть до конца уверен…

Резко потянув его за ворот рубашки, я подался навстречу и врезал лбом разбойнику аккурат в переносицу.

— …в том, действительно беззащитна твоя жертва или нет.

Потерявший равновесие и получивший столь внезапный и сокрушительный удар, дежурный разбойник бухнулся на пятую точку, роняя и головню, и дубину.

Грохнулся он не слишком далеко. Потянувшись, я сумел добраться до ножа. И, не заморачиваясь с развязыванием узла, просто перерезал веревку, которой были связаны ноги, немного притупившимся, но вполне еще острым и крепким клинком.

Подскочил на ноги, стряхивая с себя веревку и с облегчением разминаясь. Затем, с ножом в руке повернулся к оглушенному разбойнику, намерившись поставить в его несчастном существовании точку. Однако меня опередил Вуулх. Выскочил из темноты и, запрыгнув на грудь своему обидчику, зверь вцепился в его горло.

— Двуногий дал Вуулху мясо, — перевел для меня ЛНМ, когда волк на мгновение отвлекся от терзания разбойника и, оглянувшись на меня, издал короткий вой.

Какая ни есть благодарность!

Вуулх продолжал пировать, я же подхватил с земли оброненную караульщиком головню, не поленившись затоптать занявшиеся сухие сосновые иголки. Какова бы ни была тайная цель нашего с Валей присутствия в прошлом, устроить лесной пожар она явно не предусматривала.

С головней в руке, освещая себе путь, я шагнул в ту сторону, откуда, как я запомнил, главарь Кхугл приносил мне меч и пультик.

Посветив на землю, я еще порадовался, что страж мой оказался таким болтливым и проговорился про яму-схрон. Яма действительно обнаружилась — под одной из сосен. И прикрытая упавшими разлапистыми ветками.

Присев на корточки, я поднял, стараясь не уколоться, и отбросил эти ветви одну за другой. Снова посветил.

Да, меч действительно находился в яме. Рядом пультик, тут же Валина сумочка, вытряхнутые из нее айфон и всякая косметическая мелочевка.

С другими трофеями, кроме наших вещей, в схроне шайки Кхугла было, мягко говоря, небогато. Пара человеческих фигурок, вырезанных из дерева, ну и еще несколько тускло поблескивавших монет.

Последние были непривычно (для кого-то, не для меня) большими. С крупное печенье. Что и немудрено. Ведь у диких предков не было техники, способной нарезать металл так же тонко и мелко, как при изготовлении современных пятаков, рубликов, десяток. Не говоря уже о копейках.

На всякий случай я прихватил одну из монет. Мало ли, вдруг набредем-таки на селение, а кормить нас там не захотят. По крайней мере, бесплатно. Деньги же даже недоверчивых людей делают посговорчивей.

Так, с монетой и пультиком, рассованными по карманам, да с мечом в руке я вернулся к костру.

И вовремя. Сладкая парочка разбойников, у огня прикорнувших, теперь просыпалась. Здоровяк Рудя даже на ноги успел подняться. И теперь с недоумением барана, узревшего архитектурные новшества, переводил мутный взгляд то на караульщика, терзаемого волком, то на вашего покорного слугу. Вооруженного, что характерно.

Он-то, извращенец-недоумок, умер первым. С яростью, помноженной на злобное торжество, я пронзил клинком его необъятное брюхо. Ставшее теперь идеальной целью, мимо которой трудно промахнуться.

Из брюха брызнула кровь. Резким движением я выдернул клинок, и Рудя, схватившись за живот обеими руками, словно рану пытаясь заткнуть, повалился на землю аки мешок с дерьмом.

Второй разбойник успел больше. Успел схватиться за дубинку, успел нанести один удар.

Атаку его я успел парировать и отразить мечом. А следующим движением снес разбойнику его заросшую, давно немытую башку. Та укатилась прямо в костер.

На секунду отвлекшись от своей трапезы, Вуулх бросил горящий взгляд в сторону еще двух новых трупов двуногих. Точнее, еще двух свежих кусков мяса. «Ба! Да тут хватит, чтобы всю стаю накормить!» — говорил этот красноречивый взгляд, что было понятно без всякого перевода.

Эх, волчара, знал бы ты, сколько еще еды принесет тебе ожившая легенда в моем лице! Причем очень скоро.