Я умер и переродился шаманом-травокуром - Павел Журба Страница 12

— Чего изволите, сударь?

— Где здесь ближайший отель?

Усы кучера недоумённо потянулись кверху.

— Вы хотели сказать «постоялый двор»?

— Нет, я хотел сказать свинарник, раз в вашем мире такие гнусные правила и почтенных господ держат в каких-то там дворах...

Кучер явно не догадывался о мотивах, побуждающих меня выдвинуть столь тяжёлые обвинения, но как и всякий хороший слуга, не преминул немедленно принести самые «искренние» извинения и уверить меня в своей глубочайшей преданности. Эта врождённая угодливость показалась мне крайне забавной, и я не упустил шанса легонько посмеяться над лизоблюдом. Это не скрылось от его внимания, и мужчине стало немного неловко находиться в нашем маленьком токсичном обществе.

— Простите, милейший: мой гадкий спутник всего лишь хотел сказать, что постоялый двор должен отвечать всем требованиям его спутницы, — заговорила ведьма, совершенно не смутившись того, что её «гадкий», как она выразилась, спутник, сидел в метре от неё.

— И какие же это требования, госпожа? — вежливо поинтересовался лакей, вызвав у меня острое чувство обиды: видите ли, императора он решил называть не иначе как сударем, а какую-то второсортную графиню — госпожой.

— Мои требования просты, — дама приготовилась загибать пальцы. — Лучшие апартаменты, большая ванная комната, собственная библиотека, личная служанка на время пребывания в заведении и высокая кухня по общепринятым стандартам, утверждённым ещё при Иване Грозном.

По выражению лица кучера я понял, что он очень хотел воспользоваться народной мудростью, заключающейся в двух словах и одной отрицательной частице. Дословно: «губа не дура».

— Госпожа, на тракте нет таких постоялых дворов!

— Нет, есть. — возразила моя спутница, похоже, часто проезжающая по местным дорогам. — Например, Гарцующий осёл. Помнится, там подавали замечательных рябчиков...

Услышав название отеля, кучер сразу же стал белым — как приведение.

— Госпожа! — усатый идиот развернулся на пол оси и перестал следить за дорогой. — Вы не заставите меня ехать в это проклятое богом место, если у вас осталась хотя бы капля жалости к бедному старому извозчику!

— Да что это за отель такой? — в шутку спросил я, но, заметив, что бедняга стал нервно покусывать пальцы и теребить в руках блестящие от пота вожжи, предпочёл ненадолго умолкнуть.

— Это идеальное место, — с чувством произнесла Магда и аппетитно облизнулась. — По вечерам там подают круассаны со сгущёнкой и освежающий коктейль, а утром предлагают сходить в отличные русские бани с купелью... А ещё там играет квартет любителей, нанятый хозяином из самого Ростова-батюшки.

Пока всё говорило исключительно в пользу «Гарцующего осла». И это я не про кучера.

— Послушать вас, так это рай на земле! — всё же возразил я, в последний раз проявив недоверие к словам девушек. Кучер взглянул на меня с благодарностью.

— Это действительно так. Поэтому я не вижу никаких причин, которые могли бы заставить нас обойти этот двор стороной.

Кучер понял, что дамы настроены весьма решительно, поэтому решил поиграть в загадочного рассказчика: прилип к окошку, как брошенный любовник, и начал невнятно что-то шептать, стараясь навести на нас побольше жути. Мне удалось расслышать лишь его последние слова:

— Там притаились... вызыватели демонов!

Глаза дам округлились. Мои, надо признаться, тоже, но совершенно по иной причине.

— Вызыватели? — повторила служанка и ахнула. — Какой ужас! Бедный хозяин! Наверное, теперь у его заведения сплошные убытки...

— Не будь дурой, Магда. — графиня неодобрительно качнула головой. — Люди, призывающие демонов, никогда не оставляют свидетелей, чтобы никто не мог узнать условия, на которых они подписали договор с темными силами. Если призыватели попали на постоялый двор, то это значит, что в «Гарцующем осле» остались одни колдуны и трупы.

— Какой ужас! — девушка побледнела. — Какое счастье, что сударь-извозчик так заблаговременно предупредил нас об этой дьявольской напасти! Теперь мы ни за что туда не поедем!

Кучер облегчённо вздохнул и вновь сел на козлы, чтобы править лошадьми... Но он забыл закрыть дверцу. Это была роковая ошибка.

Я привстал с шёлковых подушек и просунул руку в окошко. Дамы покосились на меня с выражением истого непонимания.

— Ты поедешь к «Гарцующему ослу»! — я схватил моего нового раба за шею и использовал заклинание контроля. Кучер долго сопротивлялся, но в конце концов подчинился хозяйской воле и стал продолжением моей руки: его ладони превратились в податливые виноградные лозы и под моим скромным управлением развернули карету, погнав её на мост.

Магда схватилась за подлокотники кресел и протяжно завопила.

— Что ты себе позволяешь, травник! — тревожно воскликнула графиня. — Если ты сейчас же...

Заколдованные лошади понеслись галопом. Не прошло и секунды, как карета столкнулась с деревянной поверхностью моста и издала гулкий, трескающий звук. Женщины закричали.

— Идиот, ты же всех нас погубишь! — Маргарита резко схватила меня за плечи, желая усадить обратно в кресло.

Я не поддался её женским чарам и остался недвижим, как скала. Худая и жалкая. Впрочем, какая есть.

Поняв, что так она ничего не добьётся, Авдеева решила применить следующий вид женских чар, — так я упорно именовал абсолютно любые её действия, отказываясь признавать, что это никакая не магия, а первородное насилие, — и заключались эти чары в исключительно животном начале — зубах.

Клыки бессовестной дамы жадно впились в мою шею и я вскрикнул. Надо заметить, исключительно по мужски: с визгом.

— Неблагодарное создание! Я же намеревался вывезти тебя в люди!

Наглое враньё не спасло меня от кары обиженной женщины: она продолжала грызть меня с тем же упорством, с каким изголодавшийся волк поедает толстого зайца. Тогда-то я и понял, что имею дело с далеко не обычным человеком: классическое доброе существо не смотрит на себе подобного пугающими, окровавленными глазами.

«Тëмные эльфы — народность, являющаяся малой частью обширного вида. Их отличительная особенность — клыки. Последние столетия тёмные эльфы вполне успешно ассимилировались, из-за чего теперь мало какой человек может уверенно заявить, что в его роду никогда не было тёмных эльфов...»

- Так ты тёмный эльф! - радостно завопил я, подзабыв, что клыки всё ещё пытались прокусить мне шею.

- Ф-раньë! - запротестовала садистка и наконец отлипла от моего тела, устало вздохнув. - Почему я не могу перегрызть тебе артерию?

Хотелось бы мне сказать, что я десять лет тренировался в горах, перенимая мудрость монахов, которые занимались лишь укусами и