Ревизор: возвращение в СССР 16 (СИ) - Винтеркей Серж Страница 12

— В ГДР, когда в командировку ездил, — соврал я. Эх, какая же это шикарная отмаза. Никто, даже, не удивляется.

И Николай только кивнул, соглашаясь:

— А я видел, как зеркальной плиткой широкие полосы в ванной выкладывали на уровне лица вдоль всей стены. Вместо зеркала. Тоже красиво.

— Можно и так, — поддержал его я и быстренько смотался.

Когда я уже пробежал мимо шестого этажа, Николай закричал мне сверху:

— Стой! Ключи забыл, — и стал спускаться ко мне.

Пришлось возвращаться. На шестом этаже мы встретились, он передал мне ключи.

— О, что вспомнил! — воскликнул я. — Затирка для межплиточных швов! Поспрашивай тоже, пожалуйста.

Тут к нам спустился Григорий, закуривая.

— Вы чего тут застряли? — спросил он.

— Да, — махнул я рукой, — хорошая мысля приходит опосля. Короче, у них затирка бывает с противогрибковой защитой, — переключился я обратно на Николая. — Чтоб грибок чёрный не заводился. Допиши в мой список, пожалуйста, тёмно-синяя, белая и малиновая затирка. Белой и малиновой по килограмму, а темно-синей килограмм пять. С противогрибковой защитой!

— Да понял я, понял, — ответил Николай.

Пьяненький же, забудет… Тут на этаж приехал лифт и из него вышел Линин цыган. Зыркнул на нас как-то недобро и, не здороваясь, прямиком к Лине в квартиру.

— О, уже и ключи ему дала, — заметил я, когда дверь в квартиру за ним закрылась.

— Это ещё кто такой? — недовольно спросил Григорий.

— Артист из «Ромэна», — тихо ответил я.

— Цыган, получается? — ошарашено спросил он. Я кивнул в ответ.

— Пойдёмте, я свой список дополню, а то вы забудете про затирку, — настойчиво сказал я, жестами подгоняя мужиков, и они послушно поплелись наверх. Гриша в осадок, чувствуется, выпал, увидев этого красавчика. Пусть лучше в квартире сидит, а то сейчас еще отчебучит что-нибудь. Так-то он с Линой порвал, но в пьяном виде не факт, что четко об этом помнит…

Вернулся домой и вспомнил, что собирался лечь спать пораньше. Взял конспект и потащился в спальню. А мысли вернулись к стройотряду. Если и третий объект объявится, наши, точно, его не потянут. Тогда, уж точно, придётся Марка Колоду подключать, пусть второкурсники там батрачат.

Глава 6

Капитан Румянцев сидел дома на диване, напротив включенного телевизора. Новости давно закончились, уже вовсю транслировали какую-то оперу, но он думал о завтрашнем разговоре с Ивлевым. Полковник Воронин, когда он к нему пришел озвучить предложение психолога о туристических путевках, чтобы поощрить Ивлева лучше работать, был непривычно задумчив. Нет, Румянцев понимал, что работа у того такая, что думать много приходится, но обычно Павел Евгеньевич решения быстро принимал. А тут выслушал его, и полминуты что-то напряженно размышлял, хмуря лоб. А потом сказал:

— Путевки — это хорошо, но недостаточно. Ситуация изменилась. Нам его надо плотно на крючок подцепить. Что эти в Верховном Совете сделали, чтобы его заинтересовать — работу ему предложили, верно? Вот и мы так же сделаем. Заботится парень о семье — очень хорошо, значит, будет больше ценить, что мы неплохие деньги ему подкидываем.

Как хотелось капитану спросить его — что же там такое изменилось по Ивлеву, что Воронин решил так расщедриться прямо с ходу… Любопытно было очень, да и разрабатывает Ивлева он сам, не помешала бы ему такая информация. Но стало понятно, что полковник ничего ему не расскажет. А это на него не похоже… Обычно Воронин старался снабжать своих подчиненных всей имеющейся у него информацией, разумно предполагая, что так работа будет сделана лучше.

Вот и сидел сейчас капитан, уставившись на экран телевизора, но не видя на нем ничего, пытаясь сам понять, что же там по Ивлеву могло измениться? В голову приходила только одна неприятная мысль — что это что-то, что Воронин мог знать, а ему не положено. Не все тайны полковник мог обсуждать со своими подчиненными.

Но Румянцев не мог взять в толк, какая же тайна может быть связана с умным пацаном, что ее нельзя сообщить капитану КГБ, которому поручена его разработка?

Явно, что он не шпион, тогда бы с ним так не цацкались. Какая работа, какие путевки? Совсем другие бы приказы отдавались — прослушка телефона, тотальная слежка, сбор дополнительной информации. Да и поскольку сам Румянцев никогда в таком не участвовал, не его профиль, то и дело Ивлева точно забрали бы у него.

Но что тогда???

В четверг с утра приехал в университет на экзамен, а у нас митинг у аудитории. Лёха и Женя Булатов яростно агитировали членов стройотряда не делиться ни с кем работой, а всё сделать самим, даже, если придётся работать два месяца до самого начала второго курса.

— Меня Женька убьёт, — простонал оказавшийся рядом Брагин.

— Почему? — удивился я.

— Нас родители в путешествие за границу хотят отправить. Собирались сразу после свадьбы, еле уговорил их перенести на месяц. Чтобы после стройотряда поехать. Женька на меня обиделась, ей хотелось сразу после сессии и отправиться. А если я ей сейчас скажу, что вообще не поедем, это будет скандал. Тут уже и родители обидятся, — махнул он расстроенно рукой.

Как у вас, у богатых, всё сложно, — подумал я, а вслух сказал:

— Не расстраивайся, может и успеете ещё всё за месяц сделать. Это как работать будете. А вообще, конечно, не простую ты девушку в жёны берёшь.

— Вот, и мама всё время это говорит, — грустно сказал он. — Кстати, они с бабушкой на свадьбу приедут, а у меня комната одна… Можно будет им у тебя остановиться на пару ночей?

— Конечно, Костян. Да не переживай ты так, — попытался я подбодрить его. — И кстати… Товарищи, — решил я помочь Лёхе и Булатову. — Появилась одна мысль: если хорошо себя сейчас проявить, то вас будут регулярно приглашать в будущем на разные работы на оба эти предприятия. И не обязательно срочные. На камвольной фабрике намечается серьёзная реконструкция производства. Там работы будет немерено, можно будет договориться о подработке после учёбы по вечерам или по выходным. На самом деле, там на обоих объектах работы полно.

— Так мы и не не против, — ответил Ираклий. — Как себя проявить-то?

— Да это просто, — улыбнулся я. — Вас много, налетели как саранча, всю работу быстро раскидали, сделали все на высшем уровне, сдали, деньги получили и стоите, копытом бьёте: хозяин, новую работу давай!

Послышался смех. Не всё, конечно, будет так легко и просто, но их двадцать, а не шесть, как мы в Святославле работали. Как вспомню, так вздрогну, как выматывались. Это сам себе после говоришь — молодец, и денег заработал, и мышцы нарастил, но первая реакция всегда одна и та же.

Под шумок опять пролез на экзамен в первой пятёрке. Сдал легко, даже сам не ожидал. Преподаватель меня хорошо знал и дополнительными вопросами не мучил.

Выйдя из аудитории, спросил, что со вторым объектом решили?

— Надо конкретный ответ человеку дать, — объяснил я, — когда собираетесь приступить к работе?

— Да как мы скажем-то? — подошли ко мне Лёха с Булатовым. — Мы ж не знаем, как на камвольной фабрике дела пойдут, может мы за один день два сарая на кирпичи разберём, и ещё день на зачистку территории у йдет.

— А там ещё строительство нового корпуса, может, не сразу начнётся, — заметил Лёха. — Я с отцом говорил, там тоже подготовительная работа должна проводиться, разметка фундамента, ещё что-то. Пока они будут размечать, мы на молочный комбинат перейдём.

— Короче, парни, я говорю, что вы начинаете работать двадцать шестого, прикидываете, как идут дела на камвольной фабрике и когда вы сможете освободиться. Только после этого можно будет конкретные сроки объявить. Но вы учтите, что на молочном комбинате, если линию разберёте, то уже никуда не уходите, пока полы в цеху не зальёте. А то останется Москва без кефира, — пошутил я.

— Да это понятно, — кивнул Булатов.

— Ну, хорошо, товарищи! Удачи всем! Я пошёл, меня уже ждут, — попрощался я с группой.