История Ирэн. Отрицание (СИ) - Хайд Адель Страница 12

А парни действительно оказались студентами-выпускниками Нижегородского училища, работающими здесь на практике перед финальным экзаменом на доктора. «Чёрное» отделение было бесплатным, докторов не хватало, лекарств тоже, поэтому человек с повязкой, который был кем-то вроде санитара и отсеивал «симулянтов».

Ирина представилась и выговорила парням всё, что накипело после увиденного. Парни повинились, что да, ребёнка надо было пропустить, но развели руками, мол, работаем с теми, кто есть. Пообещали, что по очереди будут выходить и проверять тех, кого отсеяли.

Между» чёрным» и «белым» крылом был переход через второй этаж, туда Ирину и проводил один из студентов. По дороге ещё умудрился и комплиментов наговорить, на что Ирина только улыбалась, и помалкивала.

В «белом» крыле была совсем другая обстановка. Коридор с ковровой дорожкой и с лепниной на стенах смотрелся шикарно. Вдоль коридора было несколько дверей, между ними вдоль стен были небольшие ниши с диванчиками и столиками. В одну из дверей студент постучал и, приоткрыв сказал, – Николай Ворсович, к вам баронесса Виленская.

В ответ раздался бас доктора Путеева: – баронесса, выздоровели уже? Отлично! Вот видите, а вы не хотели мои порошки пить?

Ирина подумала, что ещё неизвестно чем бы закончилось, если бы я их пила, но вслух сказала, – Благодарю вас Николай Ворсович, вот приехала на осмотр.

Когда доктор снова стал слушать Ирине спину, прислонившись ухом, Ирина не выдержала и спросила, – А нет ли у вас такой трубочки, через которую слушают?

Сперва за спиной у Ирины образовалась тишина, потом откашлявшись доктор Путеев спросил – вы имеете в виду Le Cylindre*? Где вы слышали про это? Я недавно был в столице, но там есть только один и тот у личного доктора императора.

(*Первое название устройства было обусловлено его формой «Le Cylindre». Это был цилиндр длиной 12 дюймов и диаметром 1,5 дюйма. Позже Рене Лаэннек придумал название «стетоскоп», что дословно переводится как «осматриватель груди»)

– Да, собственно, я имела в виду трубочку, которой можно слушать дыхание, я…– на этом Ирина запнулась, потому как она не предполагала, что это такая редкость и что стетоскопы вообще уже изобретены.

Она решила, что всё равно надо что-то говорить и необязательно что-то объяснять, и продолжила, – я могу принести вам прибор похожий на Le Cylindre, а в его испытаете. И если вы признаете его годным, то поможете мне его продать.

Доктор Путеев несколько секунд молча смотрел на Ирину, потом лицо его приняло обычное снисходительное выражение, и он расхохотался, – ну как же это я не понял, это шутка? Да?

Ирине пришлось тоже изменить выражение лица на «переговорный» вариант и с холодом в голосе она сказала – Если вам не надо, то я поищу доктора, которому нужен прибор, пусть даже мне придётся съездить в другой город. Сказала и замолчала, глядя прямо в глаза Путееву.

Через несколько секунд переглядываний Путеев сдался, – Хорошо, сударыня, я вам верю. Допустим, у вас есть возможность сделать Le Cylindre. Как будет готов, приносите.

Ирина еле удержалась, чтобы не протянуть ему руку для рукопожатия.

Но не удержалась от замечания что, в «чёрном» крыле грязь и антисанитария. Сказала, что читала о том, что чистота, мытьё рук и инструментов позволяют улучшить эффективность лечения.

Путеев ничего не ответил, снова приняв свой снисходительный вид, но и не стал шутить по этому поводу.

И Ирина, забрав Пелагею, которая всё это время дремала на диванчике, пошла к карете. Следующей остановкой была улица ювелиров. И у Ирины было нехорошее предчувствие. Насколько она поняла огненный рубин был большой редкостью и работали с ним только по-настоящему великие мастера и таких было всего два, один из них уже умер, а второй служил во дворце императора.

Но за свои личные украшения, Ирина бы не смогла выручить ту сумму, которая была нужна, а здесь был шанс, что получится договориться о залоге.

Глава 8

Улица, где располагались ювелирные мастерские, была пешеходной, поэтому карету пришлось оставить на площади, от которой начиналась улица. Пелагее было трудно ходит по морозу, да и подустала она и Ирина решила оставить Пелагею в местной едальне, тем более что Пелагея знала хозяина с хозяйкой. Оказывается, они и были поставщики разносолов в поместье Лопатиных.

Улица было хорошо расчищена от снега, было заметно, что «простые» люди здесь не ходили, посередине улицы стояли фонари. Вот интересно, как они работают, наверное, на масле, лампочки-то ещё точно не изобрели.

Ирина шла по улице и размышляла. Она одна, женщина, довольно молодая, да не девочка, но и не убелённая сединами дама. Ещё раз посмотрела на себя, шубка выглядит дорого, из-под шубки видно платье, на руках несколько перстней, в сапожках, видно, что на карте приехала, подол платья чистый.

Насколько Ирина помнила, можно было нарваться на бесчестного человека. Э-эх, надо было хотя бы Пелагею с собой взять или сказать Путееву, что пошла к ювелиру.

В результате размышлений Ирина выбрала самую нарядную лавку, с большой двойной дверью и вывеской, на которой было написано на вывеске написано «Ювелиръ Абруаз Фельдъ», перед дверью, немного попрыгивая, видимо, чтобы не замёрзнуть, стоял швейцар.

– Ну не убьют же меня там, – подумала Ирина и приняв такой надменный вид, какой только могла, подошла к двери в лавку.

Швейцар, сразу оценив внешний вид, заботливо распахнул обе створки двери. Ирина, гордо подняв голову вошла в лавку. Внутри лавка уже не казалась такой помпезной как снаружи, размером скорее была похожа на привокзальный магазинчик, в который они с мамой ходили, когда ездили на садовый участок. Три небольших прилавка, расположенных вдоль стен буквой «П» и по свободной стене стояли два кресла и столик. Вдоль прилавков стояло несколько подсвечников. Но света было мало, с улицы окно было небольшое, поэтому в лавке было темновато.

К Ирине сразу подскочил молодой человек в чёрном удлинённом жакете, на голове у него был этакий чуб, а с боков волосы были прилизаны и как будто чем-то жирным намазаны.

– Сударыня, мы счастливы вас видеть в лавке Абруаза Фельда, только здесь вы сможете найти самые достойные вас украшения, – продавец или кто он там, заливался соловьём. Ирине надо было чтобы её проводили к хозяину. Непонятно только, что там за Абруаз Фельд, немец что-ли?

– Я хочу говорить с владельцем лавки, – Ирина подумала, что, если и владелец такой успешный ювелир, даже в таком небольшом уездном городе как Никольское, значит он либо мошенник, либо умный человек. В любом случае, даже, если он мошенник, он же не грабитель с большой дороги, значит попробует её обмануть, но никакого физического вреда причинить не должен, а если он умный человек, то с ним можно будет взаимовыгодно договориться.

Прилизанный молодой человек кому-то кивнул за спиной Ирины и Ирина только заметила, что там стоял ещё один мужчина, но уже одетый в потёртую куртку, видимо подсобный работник. Этот мужчина прошел в дверь, расположенную за левым прилавком и вскоре из неё вышел…вот, если бы у Ирины было настроение шутить, то она сказала бы, что выше «Хоттабыч*». Абруаз Фельд был маленький, тощий, смуглый и с длинной белой бородой. На голове у него была круглая чёрная шапочка, очень напоминавшая маленький берет. Этакий добрый дедушка. Но Ирина не стала обманываться внешностью и решила, что с таким надо ухо держать востро.

(*Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб или Хоттабыч, — джинн, один из главных героев повести-сказки «Старик Хоттабыч» (1938; книжное издание 1940), написанной Лазарем Лагиным.)

– Я Абруаз Фельд, сударыня, – слегка поклонившись, тихим, но твёрдым голосом представился владелец лавки.

– Баронесса Ирэн Виленская, – представилась Ирина, надеясь, что торговец ювелирными украшениями не собирает светские сплетни.