Портальных Дел Мастер. Книга Вторая - Максим Злобин Страница 12

— Да я не…

— Ярослав! — очень вовремя раздался батин крик из прихожей. — Можно тебя на минутку⁉

Воспользовавшись этим, я закруглил разговор и двинулся на зов родителя. Ходоров за моей спиной всё так же причитал об ужасах других измерений, ну а Шиза через «хы-хы» начала рассказывать Соне и Лёхе, что же там такого приключилось.

Ну а я вышел в прихожую и…

— О-о-х ты! — я аж потерялся. — Это откуда к нам такого красивого дядечку занесло?

Прямо передо мной стоял батя. В кои-то веки гладковыбритый, с новой короткой причёской, так ещё и в обновках — свежие джинсы и рубашка, которых от с роду не носил. Что это у нас тут такое случилось? Неужто последний медведь в лесу помер и рак на горе засвистел?

— Ярослав, — отец потупил взор. — У меня к тебе серьёзный разговор…

Глава 5

Про гаражи

Чуть ранее.

— Суповой набор! — Роман Романович бросил на прилавок мятую тысячную купюру. — На все!

Рынок уже потихоньку сворачивался. Овощные развалы укутались до завтра в картон и мусорные мешки, стационарные точки освобождали прилавки и грузчиков с тележками сейчас было если не больше, то вровень с покупателями.

Однако Апраксину повезло. Он застал тётечку из мясной лавки ровно в тот момент, когда она стягивала с себя голубенький фартук и собиралась закрываться. Впрочем, тётечка пока что не совсем понимала, чего от неё хотят.

— М-м-м? — переспросила она, подумав сперва, что ей послышалось.

— Шеи, хвосты, хрящи, кости! — затребовал Роман Романович. — Давай сюда всё!

— Так это… килограмм пятнадцать будет.

— Отлично!

Главное, чтобы этого хватило хотя бы на пару дней, — подумал Роман Романович. После авантюры с французским бульдогом у него осталось приличное количество денег, но вот в чём дело… он не знал, когда заработает ещё. А потому следовало быть экономным.

— Спасибо!

Будто Дедушка Мороз в прочтении Балабанова, Роман Романович закинул на плечо здоровенный чёрный мешок с расчленёнкой и шустро посеменил прочь с рынка.

— Сдачу забыли!

— Ай, — махнул рукой Роман Романович.

Не время думать о копейках, когда его сын, — его кровинушка вот уже почти полные сутки! — умирает без свежей плоти.

По пути его никто не остановил, и даже не спросил в чём дело. Просто ошарашенного вида мужик, который бежит в сторону городского отшиба с мешком, из которого тонкой тягучей струйкой вытекает кровь. Эка невидаль. Живи как хочешь и дай жить другим, как того хотят они, — негласное кредо жителей Шараповки и Станционной.

— Батя здесь! — крикнул Роман Романович, открывая двери фургона. — Батя рядом! Ну как он⁉

— Приходил в себя, — сказал Борис. — Но ненадолго.

Оба дракончика, — Олег и Принцесса, — сейчас окружили своего больного брата и беспомощно глядели на то, как жизнь покидает его ослабшее тело.

— Плоть! — Апраксин закинул мешок в фургон, отчего тот порвался и субпродукты хлынули наружу, как рыба из сетей на палубу рыболовецкого траулера. — Толкните его! Пусть ест!

Однако толкать никого не пришлось. Сперва у Антракса дёрнулись ноздри, — дракон принюхался к субпродуктам, — затем он приоткрыл глаза, осмотрелся и прямо так, не поднимаясь, схватил зубами куриный остов.

— Ешь, маленький, — по-доброму улыбнулся Роман Романович. — Ешь…

Мало-помалу, к Антраксу пришёл аппетит. На пару с Олегом они пожирали обрезки мяса и смачно разгрызали хрящи. Чёрный дракон довольствовался теми, что поменьше, ну а серый великан нашёл в себе силы покуситься на баранье колено.

— Батя, — сказал Антракс, как только в достаточной степени пришёл в себя. — Это плоть, но это… падаль. Разреши мне охотиться самостоятельно.

— Стоп!

Охотиться, — подумал Роман Романович, — ну да, как же.

Технически, на берегу Яузы живность водилась. А если быть точнее: утки, ондатры, бобры и бродячие собаки. Но! Ондатру просто так не поймаешь, покуситься на городского мытищинского бобра себе дороже, — на эту дуру надо ходить с ружьём и рогатиной, — а собачек Роману Романовичу было по-человечески жалко.

Оставались утки.

В целом, вариант. Вот только какова вероятность того, что драконов заметят за охотой? И что будет в таком случае?

Судя по недавним рассказам, даже его родные дети, — ну… те, которые биологические, — уничтожат драконов при первом же удобном случае, так чего же тогда ждать от незнакомых людей? Да и потом, Роман Романович начал разглядывать потенциал в том, чтобы быть Батерью Драконов.

Какой — пока непонятно, но он определённо есть. Надо только выкормить дракончиков. Подождать до тех пор, пока они смогут постоять за себя самостоятельно.

Однако вместо того, чтобы поговорить с драконами по душам и озвучить эти мысли, Роман Романович врубил токсичную гиперопеку.

— Антракс, ты ещё слишком маленький, — сказал он. — Тебе рано охотиться.

— А вот и нет!

Чёрный дракончик встал в позу, расправил крылья и… дыхнул огнём.

Да, он всего лишь хотел продемонстрировать отцу свою мощь, но в итоге получилось так, как получилось. Вязкое драконье пламя попало на синтетическую ветровку Романа Романовича, и та тут же вспыхнула.

Вспыхнула его борода. Вспыхнули волосы. Но хуже всего то, что вспыхнули деньги, которые Роман Романович хранил во внутреннем нагрудном кармане, поближе к сердцу.

— Батя! — заметался Антракс, как только понял, что же натворил. — Батя, прости!

Но батя уже не слушал. Высоко подбрасывая колени, батя бежал открывать купальный сезон…

* * *

По пути к своему другу-врачу Ростиславу Геннадьевичу, Апраксин-старший много думал.

И додумался он в конце концов до того, что об этом маленьком недоразумении стоит просто забыть. Антракс ведь молодой и неопытный. А ещё он дракон. Смерть с небес, все дела; никто не обещал, что будет просто.

Так что в любом случае, это не повод сдаваться.

— Где это ты так?

— В костёр упал. Поможешь или нет?

Ходить с половиной бороды и выжженым клоком волос было чересчур экстравагантно даже по меркам Романа Романовича, а потому он чуть ли на час оккупировал санузел друга. Побрил лицо начисто, прошёлся тримером по волосам и даже помыл после себя ванну.

Затем Ростислав Геннадьевич обработал несильные ожоги на груди Апраксина и по старой дружбе выдал ему комплект одежды взамен сгоревшей.

— С меня должок, — задерживаться более Роман Романович не стал.

Сейчас