Артем Лунин - Кровь леса Страница 13

Кажется, червяк еще долго бы хвастался, но я велел ему заткнуться. Голова гудела. Я понял хорошо если половину. Массаракш, может быть, хватит? Что ж все так сложно-то?..

Слушай, а у этих ребят тоже в мозгах червяки?

ОТВЕТ ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ.

Гм, а почему?

ОТВЕТ НЕИЗВЕСТЕН.

Так, слушай, червяк… То есть имплант, даю запрос. Возможно ли носителю избавиться от данного импланта, чтоб его!..

ОТВЕТ, ВЕРОЯТНО, ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ.

Вероятно?

ДЛЯ КОНКРЕТНОГО ОТВЕТА НЕДОСТАТОЧНО ДАННЫХ. НЕТ ПОДКЛЮЧЕНИЯ К ЦИС.

Круто. Что такое ЦИС?

ЦЕНТРАЛИЗОВАННЫЕ ИНФОРМАЦИОННЫЕ СИСТЕМЫ.

Здешний Интернет? Да, жаль, что подключения нет. Хотя кто знает, какие здесь могут быть меры безопасности от несанкционированного доступа, ну их совсем – еще какая-нибудь охранная система визг подымет при попытке прорваться…

Эй… червяк? Почему я понимаю здешний язык?

ЗАДЕЙСТВОВАН ТЕЛЕПАТИЧЕСКИЙ АВТОПЕРЕВОДЧИК.

Ах, так ты еще и телепат?

ОТВЕТ ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ. ФЕНОМЕН ТЕЛЕПАТИИ НЕВОЗМОЖНО ПОВТОРИТЬ ИСКУССТВЕННЫМИ СРЕДСТВАМИ. ДАННЫЙ ИМПЛАНТ ИСПОЛЬЗУЕТ ТЕЛЕПАТИЧЕСКИЙ ЦЕНТР МОЗГА НОСИТЕЛЯ.

Чего? Нет у меня в мозгу никакого телепатического центра!..

УТВЕРЖДЕНИЕ НЕВЕРНО. ТЕЛЕПАТИЧЕСКИЙ ЦЕНТР ИМЕЕТСЯ В ЛЮБОМ ЗДОРОВОМ ЧЕЛОВЕЧЕСКОМ МОЗГЕ.

Круто. Я ожесточенно почесал место расположения телепатического центра.

Ты можешь научить меня языку?

ДАННЫЙ ИМПЛАНТ НЕ РАСПОЛАГАЕТ НЕОБХОДИМЫМИ ПРОГРАММАМИ ОБУЧЕНИЯ.

А магии?

ДАННЫЙ ИМПЛАНТ НЕ РАСПОЛАГАЕТ НЕОБХОДИМЫМИ ИСТОЧНИКАМИ ИНФОРМАЦИИ. НЕТ ПОДКЛЮЧЕНИЯ К ЦИС.

Облом. Впрочем, какая разница, если червяка нельзя – пока нельзя!.. – вынуть из моего черепа, пускай себе переводит. А магии я и сам научусь.

И чем мне заняться сейчас?

СПАТЬ.

Чего?..

ЖИЗНЕННЫЕ РИТМЫ ПОЛЬЗОВАТЕЛЯ НАХОДЯТСЯ НА СПАДЕ. ДАННЫЙ ИМПЛАНТ РЕКОМЕНДУЕТ ПОЛЬЗОВАТЕЛЮ НОЧНОЙ СОН. ЕСЛИ ПОЛЬЗОВАТЕЛЬ ЖЕЛАЕТ, ИМПЛАНТ МОЖЕТ ЕГО УСЫПИТЬ.

Я живо вообразил, как червяк, затаившийся в извилинах, впрыскивает снотворное прямо в мозг.

Еще чего!.. а вдруг что-нибудь случится, а я дрыхну?

ДАННЫЙ ИМПЛАНТ С ПОМОЩЬЮ ОРГАНОВ ЧУВСТВ ПОЛЬЗОВАТЕЛЯ И СИСТЕМ ТАКТИЧЕСКОГО КОМБИНЕЗОНА СПОСОБЕН ОТСЛЕЖИВАТЬ ОБСТАНОВКУ И РАЗБУДИТЬ ПОЛЬЗОВАТЕЛЯ В СЛУЧАЕ ОПАСНОСТИ.

Э-э-э… ладно. Только потом. Сейчас ты мне лучше вот что расскажи – отчего навернулся самолет предыдущего хозяина этого доспеха?

Появилась схема. Биокомп предложил проиграть запись последних минут жизни парня, сделанную компьютером доспехов.

ВКЛЮЧИТЬ АДАПТИРОВАННУЮ ЗАПИСЬ – ВКЛЮЧИТЬ ПОЛНУЮ ЗАПИСЬ? – поинтересовался. На фига мне адаптированная? Это где нет крови, или она серая, как в некоторых игрушках? Нет, показывай все…

Передо мной возникла картинка. А потом я провалился в нее.

Я сижу в самолете, который летит с невообразимой скоростью. Кажется, что весь нос у него прозрачен, и у меня отличный обзор. Мгновенно мелькают внизу вершины деревьев, прогалины, тень от самолета скользит по зелени леса то впереди, то сбоку. Тихо шипят воздушные системы, гудит двигатель. Затхлый воздух системы бортового жизнеобеспечения щекочет ноздри. Руки плотно стиснуты перчатками, пальцы лежат на каких-то кнопках, ступни и щиколотки ног плотно обжаты чем-то вроде громоздких сапог. Как в тисках. Я вдруг понимаю, что легкими, едва заметными движениями рук и ног управляю самолетом. Ничего похожего на штурвал передо мной нет. В грудь упирается что-то вроде подушки. Голова тоже плотно прижата.

– Вижу дикаря, – вдруг произносят мои губы.

– Ну так убей, – предлагает кто-то.

– Угу… – На самом деле дикаря видит не человек, в чьем теле я оказался, а системы наблюдения самолета. Ага, а вот и он сам – рамочка прицела нарисовалась вокруг вышедшего на поляну… меня!..

Выстрел – и в последнее мгновение вмешивается второй пилот. Огненная черта приходится рядом с дикарем, который разворачивается и бросается обратно под сень деревьев.

– Какого?!. – возмущенно кричу я.

– А такого, салага, – отвечает второй – то есть, если уж на то пошло, первый, главный. Он перехватил управление и нарочно отвернул прицел в сторону и теперь смеется над поспешным бегством дикаря.

– Подожди, я хочу попасть в него «малюткой», – говорит первый пилот, разворачивая машину. Тот, в чьем теле я оказался, явно зол. Его управление заблокировано. – Смотри и восхищайся!..

Это не пулеметы или плазмометы, не то, чем обстреливал меня мальчишка, – а что-то вроде небольшой бомбы. Вижу, как компьютер самолета обсчитывает сброс.

Внезапно компьютер дает сбой.

– Это еще что такое? – удивляется первый пилот. Небольшая, с ручную гранату размером, бомба падает мимо.

– Возвращаемся!.. – кричит второй, я.

– Чего?!. – Первый рычит, что все-таки сначала достанет меня, он где-то за спиной и выше.

– Того!.. Забыл, что нам было сказано о подобных случаях?!.

– Ох ты… святые инквизиторы!.. – вопит первый и начинает разворачиваться.

Тут впереди возникает какой-то туманный рой.

Вопль ужаса – и мой, и первого пилота. Самолет вздрагивает в воздухе, проносясь сквозь рой, тут же компьютер выдает россыпь: двигатель – тайм-аут, система управления – тайм-аут, оружие – тайм-аут, система катапультации – тайм-аут… и последним отрубается сам.

Мир поворачивается и обрушивается мне на голову. На самом деле это самолет начинает падать, кренясь. Я чувствую, что как замирает нутро от ощущения свободного падения, как заливает тело плотной пеной. Самолет врезается в зелень, рубя плоскостями ветви деревьев, страшный удар по земле, и…

И я мертв.

– Ах-ха-а-а-а!.. – рыдающий вопль-вскрик вырвался из моей груди. Я сорвал шлем и отбросил в сторону, продолжая орать, пока пинок в живот, пронявший даже через доспех, не заставил заткнуться.

– Замолчи, сын еретика и суккуба!.. – взревел Главарь. – Чертов выкидыш, захлопни поганую пасть, или я залью ее плазмой!..

Меня колотило, смерть ко всем нам придет, но переживать чужую – слуга покорный!.. Вот что такое «полная запись»! Как у меня еще штаны не полны от такой записи!

Меня вздернули на ноги, дракониды были очень злы таким пробуждением и не сдерживались в изложении мне своего неодобрения.

– Чего орешь, болезный? – спросил доктор, подходя с инъектором. Я забился.

– Сон… сон… страшный… о червяке в голове, – пролепетал.

Упомянутый червяк снова высыпал передо мной линии ударов, уязвимые места, подсветку чужого оружия.

– Нет. Нет!.. – зарычал я, отменяя. В таком состоянии нечего и думать одолеть семерых злющих драконидов, оружных и доспешных.

Один из держащих меня схватил за волосы, вывернув голову. Доктор прижал игольник к шее. Мне показалось, что мне вкололи холодный свет.

СЕДАТИВНЫЙ ПРЕПАРАТ. ПОЛНОСТЬЮ УСТРАНИТЬ ПОСЛЕДСТВИЯ НЕВОЗМОЖНО. МИНИМИЗИРОВАТЬ ПОСЛЕДСТВИЯ? – предложил червяк.

– Угу, – сказал я, оседая на руки драконидов. Стало темно.

Я проснулся от жажды. И от противоположного чувства.

Приподнялся на локте и увидел, что двое стражей стоят там, где им и положено стоять, неподвижные и похожие в своих биокомбинезонах и при бластерах на какие-то причудливые игрушки из тех пластиковых уродцев, что продают в почтовых киосках.

Ну и ночка выдалась… что ж сушняк-то такой?

ПОСЛЕДСТВИЯ ПРИЕМА СЕДАТИВНОГО ПРЕПАРАТА И УСТРАНЕНИЯ ПОСЛЕДСТВИЙ. НЕОБХОДИМА ВОДА. НЕОБХОДИМО ВЫВЕСТИ ПРОДУКТЫ ПЕРЕРАБОТКИ, – сказал червяк. Я аж вздрогнул.

– Чего? – сказал вслух. Один из стражей обратил ко мне маску, толкнул другого. Тот забурчал, но подошел. Я жестами объяснил, что мне требуется, и под присмотром сходил в кусты. Какое-то время сражался с хитроумными системами комбеза, позволяющими сходить в туалет, не вылезая из него. Но все-таки «разобрался», не без помощи импланта, хотя искушение заставить провожатого все подробно объяснить и показать было велико.

Через несколько минут я вернулся на свою лежанку и лег, соображая. Надо. Но как же страшно!..

Я решился и сделал запрос. Последние… э-э-э, пусть будет десять секунд записи. Не в полном формате, адаптированные!..

Бикомп проиграл мне их. В адаптированной записи все показалось не таким ужасным. Не было тактильных ощущений и эмоций пилота, поле зрения сузилось по краям, а звуки перестали быть столь натуральными. Я просмотрел. Увеличил время отрезка до пятнадцати секунд. Снова просмотрел и велел поставить на паузу.

Непонятное облачко, то самое, которое и послужило причиной аварии, парило перед носом самолета. Запрос, запись перескакивает на полсекунды вперед. Ага.

Я почесал в затылке – вернее, поскреб перчатками шлем. Перед моим внутренним взором была страхолюдная харя, которую я наколдовал в первый день в этом мире и отправил лететь в неопределенную сторону.