Инсургент (СИ) - Сухов Александр Евгеньевич Страница 13

Старался идти по местным автобанам, придерживаясь западного-юго-западного направления. Питался мелкими травоядными животными, а также лесными плодами, корнеплодами и травами. Мой дар ведуна безошибочно определял, что можно есть, а что грозит несварением желудка, заворотом кишок или еще какой неприятной хворью.

Вообще-то я не просто так выбрал направление на запад. Теперь, пожалуй, можно раскрыть тайну. Лет десять назад, я был приглашен в поместье Пафнутова, что под Тверью на празднование шестидесятилетия Дмитрия Аркадьевича. Как оказалось, неподалеку от его дома находится портальный камень. О его существовании владелец земли, что называется, был ни сном ни духом, ибо поместье было пожаловано заслуженному генералу контрразведки совсем недавно, при этом сам Пафнутов не обладал способностями ведуна, и таковых одаренных в его ближайшем домашнем окружении отродясь не бывало. Пока гости веселились на пиру и пили за здравие осыпанного царскими милостями чиновника, мы с супругой сделали недолгий променаж по окрестностям, якобы для приведения расшалившихся женских нервов в нормальное состояние. На самом деле мне был необходим тактильный контакт в портальным камнем, чтобы снять точные сигнатурные данные. Для чего? Я и сам в тот момент не особо понимал, зачем мне это нужно. Скорее, просто на всякий случай. До супруги так и не дошел потаенный смысл моих «танцев с бубнами» на одной неприметной лесной полянке. Впрочем, Маше не все полагается знать для её же собственной безопасности. Теперь, когда у меня появилась куча вопросов к бывшему главному российскому контрразведчику (которые, как известно, бывшими не бывают), слепок сигнатуры того портального перехода мне здорово пригодился. Благо сам камень находится под нетолстым слоем дернины, и воспользоваться им по прямому назначению будет несложно.

Общеизвестно, что после своей отставки Дмитрий Аркадьевич находится практически безвылазно именно в этом своем глухом углу под Тверью. Что-то вроде почетной ссылки с сохранением права ношения мундира и всех государственных наград. Иван VI хоть и не жаловал Пафнутова, а также его начальника Берга Германа Яковлевича и с удовольствием отдал бы их под суд, но даже самые ретивые жандармские ищейки из новой генерации служивых не смогли накопать на них хотя бы толику компромата, ибо вельми мудры и зело осторожны. Таким образом, оба они оказались в положении ссыльных поселенцев без права посещения обеих столиц и общения с бывшими коллегами. Так вот, не углубляясь в подробности, оказавшись За Гранью, я первым делом выполнил тщательный поисковые мероприятия нужной мне сигнатуры портального камня, сопряженного с тем, что расположен у поместья Пафнутова. Поиск оказался вполне успешным, расстояние до нужного мне портального перехода получилось порядка четырех тысяч километров. Если преодолевать в день пятьдесят-семьдесят кэмэ, что для меня не проблема, за пару месяцев туда доберусь. Вообще-то, я особо никуда и не тороплюсь. Пока связанный с моим исчезновением ажиотаж не улегся, в России мне делать нечего, за границей тем более. Машу с детьми, несмотря на приставленную к ним охрану из верных лично мне гвардейцев, разумеется, «пасут» люди Аверченко, но каких-либо действий по их захвату, с целью заставить меня сдаться в лапы российской жандармерии, вряд ли предпримут, ибо подобные действия будут расценены высшим обществом как недостойные по отношении к представителям древнего боярского рода. Однако, если я там все-таки засвечусь, меня попытаются перехватить — наверняка дежурная группа захвата «загорает на солнышке» на какой-нибудь арендованной неподалеку вилле. Чтобы не спровоцировать жандармских ведунов на активные действия, мое воссоединение с родными людьми временно откладывается.

Итак, вернемся к Пафнутову. Для чего мне встреча с ним? А вот тут всё на поверхности — мне нужны зацепки. Ну никак не укладывается в моей голове, что опытный «зубр» разведки не имел никакой информации о готовящемся покушении на Петра IV и его семейство. На данный момент до встречи с опальным генералом у меня куча времени, поскольку расстояние до нужного мне портального камня осталось порядка двух тысяч километров.

На двадцать четвертые сутки своего пребывания в иной реальности я набрел на самый настоящий аэродром, с кучей летающих боевых машин, подобных той, что когда-то обнаружил на шоссе, рядом со своим портальным камнем. Именно из того летательного аппарата я достал практически бездонный накопитель магической энергии. Вообще-то, не совсем бездонный, но весьма и весьма ёмкий. При виде крылатых обтекаемых фюзеляжей и широко распластанных крыльев у меня аж сердечко ёкнуло. Неужели, мне наконец подфартило⁈ Ведь по логике вещей, в каждой такой машине должен быть установлен точно такой же аккумулятор маны, как в том летательном аппарате.

В свое время я попытался заняться изготовлением искусственных алмазов путем напыления молекул углерода на затравочный кристалл. Получилось, вот только созданный мной камешек, казалось бы, ничем не отличавшийся по физическим параметрам от обнаруженного в кабине здешнего самолета, упорно отказывался сохранять энергию достаточно долгий срок, и объем её сильно недотягивал до оригинала. Определенно, что-то в моем изделии было не так. А вот что именно, я так и не смог понять. Скорее всего, дело в не совсем качественной затравке, но это лишь одна из многочисленных версий.

Раньше от взоров любопытных гражданских мухоглазов этот, вне всякого сомнения, объект военного назначения был сокрыт за сплошным десятиметровым забором. По истечении времени, от ограды остались лишь жалкие огрызки, и разбросанные вокруг куски пластобетона (я так условно назвал материал, из которого здесь возводились практически все здания и прочие строительные конструкции). К своей находке рванул едва ли не бегом. При этом о соблюдении правил безопасности все-таки не забыл. Наверняка в свое время аэродром охранялся самым тщательнейшим образом и наткнуться на какой-нибудь сюрприз из приготовленных для таких как я, любознательных, но нежелательных визитеров, мне бы не хотелось. Мои опасения оказались напрасными. Если какая засада здесь когда-нибудь и была, к настоящему времени она рассосалась. А вот взлетно-посадочная полоса и состояние летательных аппаратов радовали глаз. У меня в голове даже возникла шальная идея, попытаться воспользоваться одним из «самолетов», чтобы преодолеть оставшийся кусок пути. Люблю, понимаете ли, летать.

Алгоритм проникновения внутрь кабины управления был мной досконально отработан еще при первом знакомстве с авиационной техникой мухоглазов. Теперь, даже спустя три десятилетия, мои шаловливые ручонки не забыли, какие именно манипуляции необходимо для этого совершить. Оказавшись внутри летательного аппарата, прошел по узкому коридору в пилотскую кабину. На этот раз противоперегрузочных скафандров с останками пилота и штурмана (ну я так условно обозначил летные специализации парней первого обнаруженного мной летательного аппарата, хотя на абсолютную истину не претендую) в креслах не оказалось. Зато знакомый кусок картона, хоть и с размытым для человеческого глаза но вполне разборчивым голографическим изображением группы мухоглазов традиционно присутствовал на своем месте. Сентиментальные тут были пилоты — не забывали даже в кровавом бою о своих родных и близких.

Трясущимися от волнения пальцами надавил на клавишу небольшого лючка на панели управления и, заглянув внутрь, от досады, аж по-звериному рыкнул. Под захватами, между которыми, по логике вещей, должен покоиться сверкающий и переливающийся всеми цветами радуги кристалл, лежала небольшая горка темно-серой пыли. Мой магический сканер показал, что это даже не алмазные осколки, а всего лишь графит. Странно, ну не мог этот камень ни с того ни с сего вернуться к изначальному состоянию не модифицированного углерода даже по прошествии миллионов и миллиардов лет. Значит, для этого имеются вполне объективные причины, которые, скорее всего, для меня так и останутся тайной за семью печатями.

Во втором самолете ситуация оказалась аналогичной — в энергоячейке вместо бриллианта кучка углеродной пыли и в третьем, а также в пятом и десятом. В некоторых пилотских кабинах обнаружились скафандры с останками мухоглазов. Вскоре беготня между бортами мне изрядно надоела. Ко всем прочим неприятностям, из набежавших откуда-то туч хлынуло как из ведра, к тому же, под оглушительные удары громов и яростные вспышки молний. Самый настоящий тропический ливень. Оно и немудрено, для низких широт планеты, где я сейчас нахожусь, с вечным летом и довольно регулярными осадками, пригоняемыми откуда-то циклональными вихрями. Пришлось укрыться в одном из сохранившихся ангаров, пластобетонный пол которого был усыпан какими-то деталями, неведомого мне назначения и останками то ли роботов, то ли големов, выполнявших, насколько я понимаю, функции подсобных работников. Кое-где в этом бардаке попадались ярко оранжевые комбинезоны, принадлежавшие, по всей видимости, техническому персоналу, обслуживавшему летательные аппараты. Сами тела, разумеется, не сохранились, даже костяков не осталось.