Самодержец (СИ) - Старый Денис Страница 13

— Что с нашими союзниками? — задал следующий вопрос английский король.

— Франция полна решимости. Она претендует на палестинские земли. Там мы и сделаем свою основную базу, а так же на Кипре, чтобы дальше выдавливать русских. Одновременно будем накапливать силы в Таренте, Иерусалиме, Александрии, Валетте для Дарданелльской операции. Австрия, — премьер-министр состроил недовольную рожицу. — Не готова хоть к каким действиям, пока не пройдут все запланированные торжества по случаю свадьбы Карла Иосифа и русской принцессы Анны Петровны.

— Хорошо было бы подставить в этой связи австрийцев… — подумал король, но не стал уточнять того, что он даже закрыл бы глаза, если с Анной, дочерью русского императора, что-то в Вене случится нехорошее.

— Простите, Ваше Величество, подобный ящик Пандоры не хотелось бы открывать, — Джон нашел в себе силы противиться тем решениям, на которые намекал король.

Если только станет известно о том, что за покушением на любимую дочь русского Петра, виднеется хвост английского льва, то русский медведь сразу же кинется в атаку. Спрогнозировать и анализировать вероятность тех или иных действий, что будет предпринимать Россия станет просто невозможным.

Джон Стюард не знал, его не посвятили в то, что все же атака на члена семьи русского императора должна произойти. И сделать это решили после тщательного анализа характера Петра Федоровича. Английские специалисты-аналитики пришли к выводу, что смерть, к примеру, наследника, настолько выбьет из русского императора дух, что он, учитывая русскую самодержавную модель управления, станет загонять свою страну в пропасть. При этом нельзя будет допустить, чтобы обнаружился английский след, потому островитяне действовали очень окольными путями, через китайскую миссию иезуитов. Вот уж не должны заподозрить Англию в том, что она якшается с поборниками католицизма.

— Что наши малые европейские партнеры? — спросил король.

— Дания хочет придерживаться нейтралитета, но ей уже все объяснили. Датчане закроют наглухо проливы, чтобы русские эскадры не смогли объединиться и прорываться в Средиземное море. Потому, мы вначале выбьем русский флот в южных европейских морях, после займемся северными. Английский корпус в двадцать пять тысяч штыков уже готовится к передислокации в Швецию. Так что ждем только утверждения акта об войне в шведском риксдаге, — выдавал победные реляции шотландец.

— И мы его не дождемся, — гасил победный настрой своего премьер-министра Георг. — Русские работают, неплохо, нужно сказать противодействуют. Даже не представляю, сколько нужно было закинуть шведским депутатам серебра, чтобы получить антивоенное большинство и ярое пророссийское лобби. Но, ничего, когда прибудет наш корпус, по личной воле шведского короля, риксдагу придется принять во внимание нас и, вероятно, французов, и что для них наступает исторический шанс ужалить Россию с весьма неплохой прибылью. Да, Вы, наверняка не знаете, но мне пришло письмо от венценосного брата Людовика и тот отправляет свои войска в Швецию, так же уверяет, что скоро в Швеции решения принимать станет шведский король, но не шведский риксдаг.

— Да, мой король, Вы абсолютно правы. И мы работаем в этом направлении так же, — поспешил заверить Георга премьер-министр в том, что он в курсе ситуации в шведском парламенте.

На самом же деле, как ни старается Джон Стюард вникнуть в дела, он не справляется. Король допустил большую ошибку, когда не урегулировал систему управления и не поставил на пост премьер-министра кого-нибудь деятельного и достойного, кто мог быть в курсе всего творящегося. Но в последний год уже сменился один глава правительства, видимо на очереди и другой [В РИ Джон Стюард пробудет премьер-министром чуть более года].

— Что по Польше? — задал вопрос король, уже склоняясь к пониманию, что не такого премьер-министра он хотел бы видеть подле себя.

— Работаем и мы и французы и люди Фридриха. Через месяц, может чуть больше на сейме будет поднят вопрос о Конституции в Речи Посполитой. Тут мы используем совместно с французами, в темную, разумеется, прорусскую партию Чарторыжских. Станислав Август Понятовский ультимативно заявит о необходимости введения новой системы управления двуединого государства. Уже есть группа депутатов вального Сейма, лояльных папскому престолу или Пруссии, которые поддержат Понятовского. Сразу же начнутся формироваться две конфедерации: Сандомирская, с помощью Пруссии, Люблинская, с помощью Франции и папского престола. Мы вкладываемся в обе конфедерации деньгами и оружием. Будет объявлено о двоеверии в Речи Посполитой с прерогативой за католицизмом, но православная вера, по требованию конфедератов, должна полностью перестать существовать с переходом верующих в униатство, — докладывал премьер-министр.

— И России придется лезть в польские дела, тратя большие деньги, ресурсы и солдат. Они не смогут поступить иначе, так как тут вопрос авторитета православия. Да еще тогда, как Россия стала бесспорным лидером православного сообщества, — король стал загибать пальцы. — Итого, русским придется воевать с Турцией, Персией, подключаться к польским делам, держать большие армии у границ с Пруссией, Швецией, последняя вступит в войну, но пока это под сомнением, мы не учитываем ее. А мы пока станем их выдавливать из Средиземноморья. Вот уверен, если Пруссия и Австрия более деятельно бы стали себя вести, то обязательно, удалось так подранить медведя, что он бы залез в свою берлогу и еще долго зализывал раны.

Премьер-министр ушел, а Георг потребовал приготовить королевский оркестр. Король не мог наслушаться новым произведением русского злого гения, Петра. Злого, потому что все, что вредит Англии — безусловное зло. Это был «полет», величественное творение, под стать не русскому, а более прусскому характеру. Ну да Карл Петер Ульрих, наверняка, еще не до конца растратил свою прусскость [имеется в виду «Полет Валькирии» Р. Вагнера].

* * *

Петергоф

14 августа 1762 года

— Ваше Величество, — беспардонно тормошил меня дежурный офицер охраны дворца.

— Ты ополоумел, ротмистр? — сказал я со злостью, готовясь вскочить с постели и продемонстрировать офицеру казачьего гвардейского полка, что его император все еще в неплохой физической форме.

Мы мирно спали с супругой, проведя полночи в долгих спаррингах в виде отдельных связок и удушающих приемов извечной борьбы мужчины и женщины. Катя, хоть и была прикрыта одеялом, но даже ее чуть обнаженная спина уже столь запретное для кого бы то ни было, кроме меня, зрелище, чтобы я мог спустить с рук такое хамство, как будить меня.

Так, а сколько времени? Желание посмотреть на часы сбило порыв почесать свой кулак о зубы гвардейского казака. На стене висели часы, подсвечивающиеся желтым цветом. Такие только у меня в спальне, в единичном экземпляре и подпитываются часы от примитивной, но батарейки. Примитивной для человека XXI века, но просто волшебным и изящным предметом для современного.

В Петергофе идут эксперименты по сооружению пока еще примитивной и слишком маломощной электростанции, которую планируется построить на, специально для того сооруженном, водном каскаде. Вот такая прихоть у императора, которая дает понимание, куда движется русская практическая наука.

— Доклад, ротмистр! — любование часами привело немного в чувства и позволило осознать, что, если меня будят в половине четвертого утра, значит, для этого есть более, чем веские причины.

— Пятнадцать минут назад во дворец прибыл господин глава Тайной канцелярии, а также господин генерал-фельдмаршал Румянцев и генерал-адмирал Спиридов, — докладывал дежурный офицер.

Что именно произошло, я спрашивать не стал. Прибывшая ко мне компания силового бока указывала на то, что началась война. И это веская причина, чтобы разбудить императора. И я даже не стал отчитывать ротмистра за то, что он позволил себе так откровенно пялиться на оголённую спину моей жены. Катька, действительно, все еще выглядела весьма и весьма неплохо, иногда даже делая вместе со мной зарядку. И… не ловко даже себе в этом признаться, но мне нравится, что моя женщина привлекает иных мужчин. Мне больше может не нравится, что мою женщины иные мужчины привлекают.