Великий диктатор. Книга вторая (СИ) - Alex Berest Страница 13

— Хорошо, — вздохнул я, поняв, что опять теряю свободное время. — Деда, только пусть не забудут инструменты взять и древесину какую-нибудь.

— Я им забуду, — погрозил старик своим кулаком куда-то на запад.

— Там Швеция, наш хутор у тебя за спиной, — съязвил я.

— Тьфу. Без сопливых знаю, где что. Всё! Спать иди! Я сам самовар и чашки уберу, — удивил он меня своим желанием что-то сделать по дому.

Пока мы с дедом вели заумные разговоры, Микка попятил из ящика с мороженым ещё три брикета «саамского льда» и так им надегустировался, что на неделю слёг с простудой. Из-за чего, приехавших к нам дядю Тапио и брата Эсу, заселили в мою комнату, а мне пришлось перебираться к бабушке.

Зато с двумя опытными столярами мы за две недели смогли сделать целых шесть разнообразных комплектов конструктора. Начиная от простого домика, который и был как раз у меня в прошлой жизни. И заканчивая сборной церковью и маяком. Дерева и бумаги извели просто пропасть. Причём, бумажной волокитой — составлением технологической инструкции по сборке и списков с рисунками деталей, занимался исключительно я.

……

— Мозес, вот объясним мне, зачем тебе понадобилось обстреливать крестьянские поля? — спросил начальник штаба особой китайской бригады Великого княжества Финляндского генерал-лейтенант барон Николай Каульбарс у командира Санкт-Мехельского стрелкового батальона полковника Мозеса Мурмана. — Это ещё хорошо, что вы кроме воронок больше ничего не натворили. А если бы убили какого-нибудь местного пейзанина? А? Мне и так всю плешь из-за этого обстрела проел вице-адмирал Алексеев.

— Барон, мы же никого не убили. Зато, приданные нам артиллерийские батареи, пристреляли свои сектора. На всякий случай. Виноват. Надо было запросить разрешение в штабе. Пошёл, вон, на поводу у нашего прожектёра, — кивнул он в строну своего начальника штаба полковника Александра Туринга.

— Хм, Александр Лаврентьевич, ну, право слово. Могли бы и у меня спросить разрешения, — уже более мягко пожурил он офицера которого знал ещё мальчишкой и который учился с его младшим братом в кадетском училище на одном потоке.

— Увлёкся, Николай Васильевич, — стал оправдываться начальник штаба Санкт-Мехельского стрелкового батальона. — Помните Матти Хухту? Ребёнка-писателя, который написал нам песню и подарил пулемёт?

— Ну да, конечно. А причем здесь этот мальчик? — удивленно изогнул бровь генерал-лейтенант.

— Он состоит в переписке с лейтенантом Аймо Кахмо.

— С поручиком! Вы забыли, что нам приказано перейти на имперские звания?

— Виноват! — рявкнул полковник Тауринг.

— Так что там с этим поручиком и мальчиком?

— У них завязалась переписка, в которой этот ребёнок неожиданно проявил обширные познания в обустройстве полевых позиций. Поручик Кахмо дал мне почитать эти письма, и я был вынужден признать, что многие из предложений Матти, нам могут пригодиться. Кое-что мы уже…

— Стоп-стоп! Полковник! Вы в своём уме? Александр, ты ли это? Как тебя понимать? Что значит — пригодиться?

— Николай Васильевич, давайте пройдёмся до близлежащей позиции и на месте всё осмотрим. А затем, если я по-вашему сделал что-то во вред своему подразделению, то можете меня наказать.

— Даже так? — озадачился барон. — Ну, ладно, полковник, веди.

Через десять минут путешествия по капитальной траншее глубиной два метра, обшитой досками, и с противошрапнельными козырьками, кавалькада из десятка офицеров достигла первого отворота с полноценными дверьми в деревянной стене.

— Прошу вас, — открыв дверь, полковник Тауринг предложил генералу войти первым.

— Что это? — даже не подумав никуда заходить, поинтересовался барон Каульбарс.

— Это проход в дерево-земляную огневую точку, ваше превосходительство! — отрапортовал полковник.

— Ну так и иди первым, а я за тобой.

— Так точно, — козырнул обер-офицер и юркнул в проход.

Недлинный коридор привёл господ офицеров в блиндаж с тремя прямоугольными бойницами. В самом укрытии на треноге стоял пулемёт Хайрема Максима и находились двое младших чинов, которые при появлении высокого начальства вытянулись по стойке смирно.

— Так, ещё одно нарушение, — укоризненно покачал головой генерал. — Я же приказал размещать пулеметные команды во флешах.

— Во флешах пулемёты ничем не защищены от шрапнели неприятеля, — смело возразил генерал-лейтенанту местный начальник штаба. — А так, мы все свои шесть пулемётов спрятали в шести подобных укреплениях. Над нами три наката шестидюймовых брёвен и десять дюймов земли. Спокойно защитят даже от прямого попадания трехдюймовой бомбы.

— Хм, — генерал-лейтенант посмотрел на потолок и заключил. — Ну, да. В этом что-то есть. Но вы всё-равно нарушили мой приказ о постройке флешей.

— Никак нет, ваше превосходительство, — подал голос и командир батальона. — Флеши готовы, и переместить туда пулемёты не займёт много времени. Прикажете переместить?

— Ха. Хитрецы. Нет. В этом, — он обвёл руками огневую точку и позаглядывал в бойницы. — В этом что-то есть. А что у вас там? Что это за столбики с верёвочками? — И он указал пальцем на центральную бойницу.

— Это заграждения из колючей проволоки. Для замедления продвижения солдат противника. Им, для того чтобы преодолеть эту полосу препятствий, придётся подниматься в полный рост, что даст преимущество нашим стрелкам.

— Колючая проволока? Первый раз про такую слышу! Давайте к ней сходим и взглянем, что вы там придумали. Или? — генерал внезапно остановился. — Или это тоже тот ребёнок придумал? Как его? Хухта?

— Так точно! Матти Хухта! И да, это он придумал. Написал в одном из своих писем.

— Александр, — обернулся барон Каульбарс к полковнику Таурингу. — Денька через два навести меня в штабе бригады и письма эти прихвати с собой. Хорошо?

— Так точно, Николай Васильевич, — козырнул в ответ Александр Тауринг.

— Ну, что же, господа, ведите меня к этой вашей колючей проволоке. Посмотрим, насколько она колючая.

Глава 6

Глава 6.

В конце мая 1903 года к нам на патронный завод из Германской империи приехал представитель от Бергманна. Хоть мне и было интересно узнать кто приехал и как наши договорятся, но не сейчас. У нас в лицее полным ходом шли переводные экзамены и отвлекаться было просто некогда. И дед своим решением запретил мне посещать завод до того момента пока я не сдам эти экзамены.

Не знаю как в остальном княжестве, но у нас они официально назывались — переводные испытания. Как нам рассказал наш классный наставник Теодор Оскарович Фростерус, с 1896 года император Николай II в честь своей коронации отменил все переводные экзамены по всей стране. И только в нашем княжестве наш департамент образования решил не отменять их.

И если после пятого класса они были только устные, то в этом году добавились и письменные. По финскому, шведскому и русскому языкам. А заодно нас обрадовали тем, что с этого года учёба будет начинаться первого сентября. Вот не было печали, взяли и отобрали целый месяц каникул.

Все испытания я прошёл на отлично, а вот Микка смог еле-еле вытянуть все предметы до переводного бала. И хоть все парни в нашем классе тоже успешно прошли испытания, но нас стало на одного меньше.

Отца нашего одноклассника Йёрана Хансена повысили по службе с городского фискала до адвокат-фискала. Так здесь называют чиновников прокуратуры. И перевели в прокуратуру города Або. Вот они и переезжали всей семьёй. Хоть мы и провели два года в одном классе, но сдружиться и сблизиться с этим мальчишкой я, как и большинство моих одноклассников, так и не смогли. Слишком молчаливым и нелюдимым он был. Так что восприняли его уход совершенно нейтрально.

А вот Микка обрадовался тому, что нас осталось в классе восемь человек. Как он мне заявил — «теперь и мне достанется доклад на одну из губерний княжества». Глупый мальчишка, он думает, что их каждый год задают. К тому же, он не знает, что учителя по космографии, господина Улофссона, назначили директором в новую школу в нашем родном Яале.